+ 1 мальчик, 18 октября 2017, 40+4, 3950г, 53см, Апгар 9/9

ru_perinatal — 20.02.2018 Здравствуйте, сообщество! Беременной я с огромным интересом читала здесь истории родов и отдаю теперь долг, записав свою. Это была вторая моя беременность -- первая оказалось внематочной. Помня, как я тогда искала утешения в положительных историях беременности после таких проблем, надеюсь, что и моя история сможет кого-то поддержать.

Дело происходит в Канаде, в Онтарио. Осторожно! Очень, очень длинный рассказ. :)

Немного про первую беременность
Первая беременность у меня наступила быстро -- на втором, кажется, цикле планирования. Это очень меня обрадовало: довольно давно мне поставили диагноз "поликистоз", и гарантий не было никаких. Но радовалась я после положительного теста недолго: тут же сдав анализ гормонов для эндокринолога, на следующее утро я увидела ХГЧ, несовместимый со сроками (пять недель). Через несколько часов после этого у меня началась боль около левого яичника, и стало понятно, что дело может быть ещё серьёзнее, чем просто выкидыш. Вскоре началась и мазня. Если вкратце, то на такие случаи вальяжная обычно система канадской медицины реагирует моментально. Меня обследовали в отделении скорой помощи (но ничего не увидели на ультразвуке), в спецклинике (подтвердили трубную беременность ранних сроков) и через три, кажется, дня после положительного теста уже вкололи в госпитале метотрексат. Ещё несколько дней после этого я приходила туда на анализы крови -- врачи проверяли, что ХГЧ снижается -- и потом мне повторили ультразвук. Операций, к счастью, проводить не пришлось, труба осталась целой. Поскольку ко внематочной беременности у меня изначально не было никаких факторов риска, дополнительных анализов мне не проводили -- это здесь после одной неудачной беременности в не принято.

Планирование второй беременности
После травмы первой беременности я полгода не могла решиться на новые попытки. В первые пару месяцев в любом случае нужно было восстанавливаться и пить фолиевую кислоту после удара метотрексатом. Затем последовали полгода неудач. Базальная температура, которая правильно себя вела до первой беременности, перестала говорить что-то толковое, тесты на овуляцию были невразумительны, в области яичников каждый месяц попеременно болело. Я запросила у своего семейного врача направление в репродуктивную клинику. В обычных случаях такие направления выдаются через двенадцать месяцев неудачных попыток, но в моём -- тридцать два года, поликистоз, внематочная беременность -- хватило и шести.

Неделю, поднимаясь до рассвета, я ездила в клинику на ультразвук и анализы крови. Они давали ободряющую картину: фолликулы развивались, как положено, и в этом цикле у меня прогнозировали успешную овуляцию. Буквально за несколько часов до неё в той же клинике мне сделали проверку проходимости труб и сказали, что с ними всё хорошо (не исключено, что сама проверка, с жидкостью под давлением, помогла их прочистить). Следующей процедурой в клинике должна была быть проверка выстилки матки, но уже спустя четыре дня после овуляции я была исполнена подозрений. Для теста на беременность было, конечно, слишком рано -- даже в сам день проверки он бы ничего не показал. Ощущения тем временем настаивали, что может происходить что-то необычное. "А... если в этом цикле у нас получилось, то как на это повлияет биопсия?" -- осторожно спросила я у медсестры. "С двухпроцентной вероятностью мы можем попасть прямо в зиготу! И тогда всё, будут месячные!" -- радостно ответила та. Не-не-не, подумала я и отменила биопсию. :)

Беременность
Первый триместр новой беременности был временем множества переживаний. Мой семейный врач следил за ней очень пристально: в местной медицинской системе не приняты проверки крови каждый второй- третий день и ранние ультразвуки, но первая беременность перевела меня в категорию высокого риска и мне теперь полагалось всё. Моя собственная тревожность тем временем и так зашкаливала, а результаты разных обследований её ещё и подстёгивали. Сначала у эмбриона на ультразвуке намеряли сердцебиение то ли в 91, то ли в 145 и сказали прийти через неделю на перепроверку. Поскольку сердцебиение в 91 было бы очень плохим признаком, можно себе представить, как я переживала -- до тех пор, пока не начала подозревать, что лаборантка могла перепутать мой собственный пульс и пульс ребёнка. Теперь я, кстати, уверена, что именно это тогда произошло. Потом я съела что-то, что не стоило съедать, и меня проверяли на токсоплазмоз, к которому у меня оказался иммунитет. Потом в матке внезапно появились миомы. Потом толщина воротниковой складки у эмбриона оказалась выше нормы, и я очень порадовалась, что на девятой ещё неделе запросила НИПТ Панорама, который показал очень низкие риски нарушений. Переживания казались нескончаемыми. В довершение к ним до восемнадцатой недели включительно меня мутило, что тоже выматывало, хотя по сравнению с тем, что вообще бывает, было ещё ничего. Тошноту, плохое самочувствие и стресс я тем временем заедала, так что за один только первый триместр набрала больше семи килограммов.

После выхода из первого триместра мне стало немного легче, хотя и тогда я переживала. Когда я почувствую шевеления? Что покажет ультразвук на двадцатой неделе? "Вот если бы ребёнок уже лягался..." -- жаловалась я мужу. "Хотя говорят, что это ночью спать мешает. Но я же иначе волнуюсь." "Хочешь, я тебя буду ночью лягать?" -- ободряюще предлагал муж.

После ультразвука на двадцатой неделе, не показавшего никаких проблем, тревожность стала меня потихоньку отпускать. Вскоре от семейного врача меня перевели к акушеру-гинекологу, с которой я регулярно встречалась весь третий триместр. Самым большим моим беспокойством в этом триместре стало её подозрение, что ребёнок в тазовом предлежании, но вскоре ультразвук показал, что нет. Просто он, очевидно, хотел быть котиком и чесал пяткой за ухом.

Что лично для меня было удивительно -- чем ближе подходили роды, тем меньше я волновалась. Неудобства были в основном физические: там тянет, тут болит, здесь зажало нерв. В последние две недели с животом-аквариумом, с которым и на кровати перевернуться -- целое предприятие, я хотела уже родить поскорее. :)

Роды
За две с половиной недели до ПДР я ушла в декрет. За неделю до ПДР к нам за тысячу километров приехали родители мужа, и вместе мы дочинили-доубирали в доме всё, что ещё было нужно, и наготовили морозилку еды.

Процесс тем временем уже шёл. В пару недель до ПДР у меня изредка были схватки, которые укорачивали и вскоре начали открывать шейку матки. К дате раскрытие было в два сантиметра. Младенец, тем не менее, на выход ещё не собирался. Я символически пропылесосила коврик -- ну, вместо мытья всего дома на четвереньках. :)

На следующий день ничего не происходило. В день после -- тоже, зато ночью у меня пошли редкие, но болезненные уже схватки и начала отходить пробка. Спалось плохо и мало. Утром на осмотре у врача выяснилось, что раскрытие у меня в четыре сантиметра. "Ну", -- потёрла руки врач, -- "процесс вот-вот пойдёт, ты начала не пропустишь". Ждать было предписано частых регулярных схваток, таких, чтобы живот каменел и чтобы я на них не могла особо ни ходить, ни говорить.

Очень болезненные схватки были у меня весь день и то замедлялись, то снова ускорялись до интервала в пять минут. Около девяти вечера мы с мужем (с моей стороны очень неуверенно) съездили в госпиталь в первый раз. Схватки при приближению к госпиталю почти затихли. "Я так и знала!" -- заныла я. -- "Но по крайней мере зарегистрируемся." В госпитале не нужно было регистрироваться заранее -- из двух госпиталей города это всё равно единственный, где принимают роды. А разведать дорогу правда оказалось полезно: в лабиринте коридоров госпиталя указателей к родблоку практически не было, и бегом-бегом найти нужную дверь было бы тяжело. Там ещё и нужно было звонить по специальному телефону на стене, чтобы открыли дверь.

Из регистратуры внутри родблока, где я оставила пакет заполненных документов (про страховку, мед. состояния и т.д.) нас направили в комнату ожидания, откуда меня вскоре забрала медсестра на осмотр. Как оказалось, в родблоке в этот вечер было не протолкнуться, все обычные койки первого обследования были заняты, и меня поместили в каком-то закутке с окном без занавески ровно напротив койки (вот спасибо). Вскоре эта же медсестра прикрепила мне датчик КТГ. Забегая вперёд, скажу, что эта медсестра оказалось на редкость бестолковой. Почти всё, что у меня было написано в документах, она пыталась у меня спросить ещё раз, потеряв, кажется, пакет. Представления о гигиене у неё были своеобразные. Осмотра болезненней, чем сделала она, у меня ещё не было. Но все остальные врачи и медсёстры, с которыми я имела дело потом, были чудесны.

В общем, медсестра, проверив раскрытие, заявила, что оно всё ещё четыре сантиметра, и отправила нас домой.

Всю ночь я не спала из-за схваток, которые шли то раз в две-три минуты, то раз в пятнадцать. Я всё ещё могла на них что ходить, что говорить, хотя была измотана и ничего этого делать уже не хотела. Тогда же мне пришло в голову самое правильное описание моих ощущений. "Это? Это как ездить на велосипеде. Но велосипед горит и всё горит и ты в аду."

В середине ночи к каждой схватке прибавилось ещё и давление на прямую кишку. "Эээээ", -- подумала я. -- "А это так и должно быть? Я тут прямо сейчас не рожу?" Подумав, впрочем, что я вряд ли буду совсем уж рожать, если у меня даже не отошли воды, я осталась, где была. Муж спал рядом. Под утро вышло ещё несколько кусков пробки.

К восьми утра спавшие встали, и за завтраком мы постановили опять ехать в госпиталь, хотя я мрачно прогнозировала, что меня снова отправят обратно. На этот раз в госпиталь ехали втроём: я, муж и свекровь, которая сама анестезиолог да и вообще умеет успокаивать одним своим присутствием. При приближении к госпиталю схватки снова стали куда реже. Не-е-е-ет!

Зато пока меня оформляли, по коридору как раз проходила моя врач, у которой в этот день было дежурство. Я немедленно ей нажаловалась и на мучительные схватки, и на бессонную ночь. "Хм", -- сказала она. -- "Может, нужно уже будет проколоть пузырь и дать тебе родить." "Да! Да! Дать родить!" -- с энтузиазмом поддержала я.

Мест в родблоке в этот раз было полно, и осматривали меня там, где обычно осматривают при приёме: в комнате, где занавесками закрыто множество высоких кушеток, каждая с аппаратом КТГ поблизости. Из-за соседних занавесок неслись стоны и жалобы. :) На меня снова прикрепили датчик, а вскоре пришла сама врач. Семь сантиметров раскрытия! И голова ребёнка очень низко. Тут я чуть не прослезилась от радости, что меня принимают и наконец-то дадут эпидуралку. Вообще-то я всегда знала, что эпидуралку для родов захочу как можно раньше... но всё сложилось так, как сложилось.

И вот наконец меня определили в палату, куда я вплыла медленно, как дирижабль, но на своих двоих. В палате была регулируемая кровать, машина КТГ, отдельный туалет с ванной-джакузи, кресло, шкафы с пелёнками и ещё какой-то мелочью для новорожденных, плюс под тёплой лампой "кроватка" для малыша. Под потолком крепились прожекторы -- их зажгли потом, когда принимали младенца, и комната по яркости превратилась в операционную. В каждый момент времени при мне должна была дежурить медсестра. И муж, и свекровь всё время находились прямо в комнате.

Я устроилась на кровати и наконец выдохнула. У меня взяли анализ крови, чтобы определить, можно ли мне делать эпидуралку. Тут я спохватилась, что хочу есть -- и быстро-быстро, пока мне не запретили, выпила чуть ли не поллитра кефира из принесённых с собой запасов. (Я вообще все роды страшно хотела есть и в момент смела ужин, когда мне его дали после всего). Мы принялись ждать анестезиолога, который в это время был на экстренном кесаревом. Схватки накатывали каждые пятнадцать минут. Мне установили капельницу, чтобы готовить к анестезии. Через полчаса пришёл наконец анестезиолог, но результаты анализов задерживались. "У меня в середине беременности всё было в порядке со свёртываемостью крови", -- с надеждой сообщила я ему, но он, конечно, был непреклонен. Ещё полчаса мы ждали, а наша медсестра периодически звонила в лабораторию. И вот... наконец... готово!

При установке эпидурального катетера в моей палате было людно. И мужу, и свекрови разрешено было остаться -- им только выдали шапочки и маски. Анестезиолог привёл с собой студентку (спросив у меня, не возражаю ли я, чтобы она наблюдала за процессом). Там же была наша медсестра.

И по результатам я могу сказать, что эпидуральная анестезия -- это прекрасно. Схватки я ощущала, но уже как давление, а не как боль. Можно было шевелиться, можно было переворачиваться с боку на бок. Мне была выдана специальная кнопка, которой я могла увеличить уровень анестезии, если чувствовала, что мне это нужно. От фетанила в анестезии, правда, у меня время от времени начинало чесаться всё тело, но между схватками и этим я однозначно выбрала бы это. :)

Пару часов я подремала, пока медсестра следила за схватками на аппарате у кровати. Раскрытие оставалось, как и утром, семь сантиметров. Схватки не ускорялись. Было решено проколоть пузырь. Воды отошли чистые, и мы стали ждать дальше, но схватки не ускорялись всё равно. Тогда уже мне в капельницу добавили окситоцин. Схватки от него наконец ускорились, и ещё через полчаса раскрытие было полным. Потом мне сказали тужиться. Медсестра говорила, в какой момент это делать, и держала мне ноги, но я и сама ощущала давление. Потуг было минут сорок, а потом медсестра вызвала принимающего врача. Пришла очень милая девушка в бандане с тыквами -- дело было под Хэллоуин -- и в ослепительном свете прожекторов из меня достали и тут же положили на грудь маленький и очень удивлённый комочек. Мужу всё предлагали, как принято, перерезать пуповину, но он поручил это врачам. :)

Комочек заорал.

Дальше я уже мало внимания обращала на процедуры. Плацента вышла не вся, и врач достала её вручную (представляю, как это было бы болезненно, если бы не анестезия). Потом она быстренько зашила мне один разрыв. Ребёнка у меня в первые несколько часов забрали только один раз, обтереть и взвесить прямо в палате. В остальное время он лежал на мне и учился есть. Мне показывали, как его прикладывать и как сцеживать молозиво, если понадобится. Помыли его только через восемь часов.

Послеродовое пребывание
Для послеродового пребывания можно было выбрать одиночную палату, палату на двоих или общий зал. Я попросила одиночную палату, и нас оставили прямо там, где мы и были. Кресло, как оказалось, раскладывалось в кровать для мужа. Для ребёнка была предназначена высокая пластиковая кроватка, но его советовали как можно больше держать на руках, кожа к коже, кроме как когда сам спишь. Попеременно с мужем мы это и делали. Свекровь отправилась домой -- на активные роды в палате могут быть несколько человек, но потом положено оставаться только кому-то одному, а остальные могут возвращаться в часы посещений.

Через несколько часов медсестра уже отвела меня в туалет, и дальше я могла ходить сама. Я съела приличную часть наших запасов еды сразу же и едва дождалась ужина. Позже вечером муж бродил по коридорам больницы, разыскивая мне заказанные шоколадные батончики. :)

В самой палате, помимо склада пелёнок, самым полезным была кнопка для вызова медсестры, проведённая прямо ко мне в кровать. Медсёстры были готовы отвечать на любые вопросы и проводить в палате столько времени, сколько нужно. Всего нас держали там сутки после родов -- понаблюдать за мной, сделать тесты ребёнку. Перед выпиской тем, у кого это первый ребёнок, нужно было посмотреть получасовое видео "что такое младенцы" и сходить на урок к консультанту по ГВ -- и вот, благополучно это проделав, мы были свободны. Ура.

Спасибо за внимание и особенное спасибо за все ваши рассказы. Всем здоровья, крепких нервов и лёгких родов :).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив