Звонок. Элька - 3.

Вокзал,
несгораемый ящик
Разлук моих, встреч и разлук...
Б. Пастернак
Начало тут: http://iva-no-va.livejournal.com/434538.html#cutid1
и тут http://iva-no-va.livejournal.com/450463.html#cutid1
- Мы сидим с Васькой ждем поезда на Ванкувег. А он задегживается, нам скучно, мы тебе решили позвонить, - говорит Элька мне в ухо, слегка простуженным голосом.
- А чего вы вдруг на поезде в Ванкувер собрались? – удивляюсь я.
- У Вегкиного сына день гаждення, - гудосит Элька, - мы и в пгошлые выходные были там...
- Эль, ты же с Верой уже всё. Нет? – уточняю я.
- Ну, как бы... Ну, Стеллик, не гугайся. Мы помигились. Немножко.
- А Ваня? «Красавец и лапушка, кайнда мегит» - опять иду я по следам Бременских музыкантов, скорее для себя, а не для Эльки.
- С Ваней все в погятке! Мы вчега с ним ходили в детский музей с детьми и потом ужинали, - хихикает Элька, - тока его жена... Она кайнда пгидугошная, - голос слегка подрагивает, - Она пгислала мне имейл, где говорит, что она потегяла trust in me, and she forbids any sexual relations beetween me and her husband. Пгедставляешь какая дуга?!
- Эля! – от неожиданности я поперхнулась и закашлялась.
- Ну, вот, я тебя гастгоила... – Элька шмыргает носом.
- Я тебя правильно поняла, - опять я сортирую цветные стеклышки Элькиной жизни, - Жена твоего любовника пишет тебе письмо, в котором заявляет, что она тебе больше не верит и запрещает любые сексуальные утехи с ее мужем? – почти синхронно перевожу я Элькино заявление.
- Пгедставляешь? Во пгидугошная! – заливается дробным смехом Элька.
- А раньше она тебе верила? И считала, что вы с ним детские книжки друг другу вслух читаете? – у меня начинает подергиваться правый глаз.
- Не, ну, как бы, ганьше она didn’t care.
- А что поменялось?
- Ну, он кайнда в меня влюбился...А она, как бы, пготив.
- То есть просто поебушки, без, я извиняюсь, чувств – она одобряла? – я хлебнула чаю, обожгла язык - так мне и надо!
- Ну... - задумалась на минуту Элька, - Как бы, да.
- Еще раз, если бы просто гребля-ебля и туризм, то ок? Пусть укрепляет организм! А если с любовью, то она против? – я чувствую себя ужасно старой, прям заветшалой советской комсомолкой, в кожаной куртке и красной косынке.
- Ага! – неожиданно радуется моей понятливости подружка.
- Ну, в общем-то, я эту жену где-то могу понять... – осторожно говорю я.
- Не пагся, Стеллик! Я давно уже забила! Ганьше думать надо было ей. Когда она позволила вот такой опен мегидж! – я чувствую, что Элька хмурится.
- Эллик, ну ты жжошь, - я не нахожу сказать ничего более умного.
- Ага! Я жжу! Я жжу! Говогю же. Я - жжу! Я не замогачиваюсь! - взахлеб веселится Элька.
- А Петров? – вспоминаю я Элькиного мужа.
- А что Петгов? Он окей. Его все устгаивает.
- В смысле? Он, что все знает? И про Веру, и про Ваню? – я не ханжа. Ханжа не я. Но я родилась в стране, где не было секса! А тут вот такой многогранный, я извиняюсь, треугольник.
- Он все знает. Он окей со всем этим. Вот, он нас с Васькой вёз сюда на вокзал и спгашивает меня – мол, Эля, ну, что тебя не устгаивает? У тебя столько есть, сколько ни у одной женщины нет. И я с ним согласилась. У меня таки есть, больше, чем мне надо...Но отчего-то мне не весело, - вдруг погрустнела Эля.
- Элик, а может ну их всех? А?
- Да, да, да! Ты пгава. Я вот на габоту ского устгоюсь, и всех пошлю. Мы что-то пгидумаем с Петговым, я пегестану всгечаться с Вегой, вот, только Ваня... С Ваней я оставлю все как есть. Хотя бы пока. Он такой чудный. Такой милый! Он меня поддегживает!
- Ох, Элька... – не знаю что сказать. Но, кажется, Элька и не ждет никаких слов или советов от меня. Она счастлива моментом. Васька что-то громко, пятилетне-звонко, ей говорит, она ей отвечает в тон – обе хохочут. В мое ухо врывается гундосный голос вокзала.
- Ой, Стеллик, наш поезд. Мы побежали! Я тебе еще позвоню! Я ж не успела тебе пга Петгова гассказать, что он натвогил! Завтга позвоню – расскажу пга этого пгидугошного! Ой, все! Васька! Гуку давай! Побежали! Каман! Стеллик, целую!
Я смотрю в телефон и словно вижу картинку: две худенькие рыженькие девочки – одна постарше, одна помладше, держась за руки, бегут по перрону, шлепая по лужам тоненькими ножками-карандашиками в стаканчиках резиновых сапог.
|
</> |