Заражение

dir_for_live — 03.08.2014 - Они просто издеваются над нами! Родители принесли мне свежие фрукты…
- Какие?
- Да, какая разница! Ну, яблоки. У нас тут сад. Так эти забрали яблоки и окунули в бочку с хлоркой или еще какой заразой вонючей. Как будто это родители зараженные, а не мы!
Карантин – слово красивое. А в жизни карантин совсем не хорош. Если в каком-то городе объявляется эпидемия, то первым делом надо отделить больных от здоровых. Потому что иначе просто никак, иначе смешаются, заболеют все – и конец тому городу. Как в Средние века, когда чума прошла по всей Европе.
А если этим здоровым надо ехать куда-то? Вот как в данном конкретном случае.
- Я же сюда на каникулы приезжал. Теперь пора возвращаться. Дни уже тикают. Каждый день прогула лекций – это потом столько трудов! А они не пускают. Чего они ждут? Что я на проволоку брошусь?

- Ждут они, друг Василий, чтобы проявились первые признаки заражения. Вот, например, в случае холеры, помнится, держали нас взаперти две недели ровно. И если никто не заболевал, то тех, кто сидел в карантине, считали здоровыми. Их можно было под конвоем отвести к поезду или там к самолету – и ту-ту! Потому и передачи с воли дезинфицируют. А не просто так для собственного удовольствия и для смеха.
- И что нам – две недели тут торчать?
- Ну, почему же именно две недели? Это же при холере – две. А тут, может, какая-то другая хитрая зараза. Сейчас же у нас и радиация, и ультрафиолет, и загрязнение окружающей среды – вот вирусы всякие и мутируют. Я тебе скажу такую страшную вещь: есть, например, болезнь Крейтцфельдта-Якоба. Это когда твои мозги ссыхаются и - того. Так у этой болезни инкубационный период может и десять лет длиться.
- Ты сейчас смеешься, да?- Василий уже чуть не плакал.
Студент. Второй курс престижного столичного университета. Всего лишь съездил на каникулы в родной город. И вот – нате вам. Ни вернуться, ни понять чего-то… Да еще и смеется этот тип. Вроде как учитель, что ли. Или он сам – врач?
- Смеюсь, смеюсь. А знаешь, Василий, какие признаки той болезни? О-о-о… Это интересная штука. Я как-то читал, любопытствовал. Так вот, начинается все с изменения личности. Больной, например, собирал марки. Изучал их. Менял на другие. Добывал какие-то редкости. Гордился коллекцией. И вдруг забрасывает их и совершенно перестает ими интересоваться. То есть, интерес к хобби полностью теряется. Вот ты сам как, Вася, не чувствуешь пропажи интереса к хобби? Ладно, ладно… Ну, еще депрессия, все такое. В общем, видимые изменения. И если кто здесь заметил за собой такое. Ну, или за кем-то еще… Понятно, да? Хрен мы тогда отсюда выберемся. Потому что значит, что мы тоже – больные. Вот такая вам, дети мои, политинформация…
Сказал и откинулся на подушку. Что еще делать в карантине, кроме как ждать? А ждать лежа все лучше, чем стоя или сидя. Ничего тут не было. Никаких развлечений. Огородили колючей проволокой какую-то школу. Посты. Автоматчики и пулеметы по краям. Поставили недалеко снаружи яркие пластиковые палатки с поддувом. Бегают там врачи в белом и синем. Анализы регулярно берут со всей тщательностью и всякими предосторожностями. Ну, кормежка еще. Пусть не слишком вкусная, все стандартно по-армейски. Но вовремя и сытно. Никто не уходит голодным. Вот – жрать и спать. Еще можно разговаривать. Но такие разговоры иногда получаются, что хоть и молчать лучше. Или уйти в дальний угол и уши закрыть ладонями, и думать, думать, думать… Вспоминать и сравнивать. Страшно, конечно. Любая эпидемия страшна. Уж сколько про них прочитано разной фантастики, сколько фильмов просмотрено…
К Василию подошел такой же столичный студент. Только из другого института – медик будущий. Степан. Зашипел чуть не на ухо:
- Они говорят, что эпидемия. Что много зараженных. Это они так заявляют. Но мы же не болеем! И никто не болеет! Мы не чувствуем ничего такого! Вот ты видел заболевших? Ну, больницы, например, переполненные, или по домам врачи ходят в масках? Нет? Может, кто умер? Слухи бы наверняка ходили. Сам подумай – мы же местные. Уж нам бы сразу сказали. Так ведь нет. Ни слухов, ни больных… Только военные эти. И сразу ограничивают. Туда нам нельзя, сюда нельзя. А я так думаю: просто что-то случилось в столице. Просто, наверное, наши вышли на площади. Вот во всех городах и объявили эпидемию и карантин, чтобы никто не приехал на помощь. Понимаешь?
Василий понимал. Кивал головой. Что-то давно назревало. Говорили давно, что вот еще немного – и все выйдем на улицы. Баррикады построим. Полиция на нашу сторону перейдет. А солдаты все равно не будут стрелять – кто же стреляет в свой народ? И будет настоящая правильная революция.
- Но мы-то терпеть не будем,- щекотно шептал в ухо Степан.- Мы свободные люди в свободной стране. Я сразу понял, что все – брехня. Не имеют они права ограничивать нашу свободу. Не было решения суда, чтобы тюрьму организовывать. Да и ничего мы еще не сделали, чтобы – в тюрьму.
…
Через день их было уже пятеро. Они отходили в угол и негромко обсуждали, что и как. Выходило, что все были уверены – нет никакой эпидемии. А этот, то ли учитель, то ли врач, засланный. Ишь, прислушивается ко всему. Это как всегда в тюрьме – подсаживают своего человека, чтобы знать, чтобы выспрашивать. И чтобы запугивать. Но нас не запугать!
Через неделю на молчащего то ли учителя, то ли врача смотрели с подозрением и даже с неприязнью уже процентов девяносто карантинных жителей. А ведь верно – тюрьма. Никакой тебе свободы. Никаких разъяснений.
Да и есть ли эпидемия? Что-то никакой эпидемии никто и не знает…
…
Капитан с тоской смотрел на колючку. Считал дни. Скорей бы этих отправить туда, куда им было нужно. Тогда можно будет и самим выйти из города, переждать в карантине – и к семьям, домой. Военврач бухтел негромко, инструктируя молодого лейтенанта из резерва:
- Одним из признаков заражения является изменение взглядов человека. Имеется в виду – резкое изменение, как после настоящей промывки мозгов, понятно я объясняю? На первом этапе – всего лишь недовольство. Возможно, это вирус вызывает такое чувство. Есть ведь такие вирусы и такие паразиты, которые заставляют носителей делать то, что они приказывают. Они так влияют на синапсы, что человек видит не то, что есть, думает не так, как обычно… И тут начинается вторая стадия заражения.
- Как это?
- А так. Болезни нужно большое скопление народа. Нужны условия для передачи и распространения вируса. Ну, или не вируса, а паразита какого, бактерии неизвестного типа. Пока просто не понять. Просто мы все время не успеваем найти. Не успеваем! Опаздываем! Мы можем только отгородиться, поставить кордоны, объявить карантинную зону. Но как только собираются нормальные ученые, открываются лаборатории, вон, как у нас, так уже и поздно – зараза перекинулась дальше. Мы просто не успеваем…
…
Рано утром, когда самый сон у ночной смены, а дневная еще не собралась на службу, карантин взбунтовался. Матрацы были брошены на колючую проволоку. На заборе сидел верхом Степан и кричал солдатам, стуча себя в грудь:
- Ну, стреляйте меня, стреляйте! Вы же солдаты. Вам положено стрелять в гражданских, да?
Стреляли в воздух, пугая. Кто же будет в гражданских? Это называется – военное преступление. За это суд и долгое заключение. В том случае, если уцелеешь. Вон, толпа местных сзади поджимает. Они за своего парня порвут в клочки. И не спасет тебя то, что перед этим ты положишь человек десять или двадцать. Ни им, ни тебе от этого легче не станет.
- Отходим!- командует капитан.
- Отходим!- дублирует молодой лейтенант своей смене.
В школе на кровати остался один человек. Вернее, уже не человек – труп. Ночью толпой навалились, подушку на голову, придавили. Все. Нет этого засланного казачка, что эпидемиями пугал и призывал ждать конца карантина.
Толпа рвет палатки и раскидывает лотки с инструментами. Машины с военными и врачами пылят вон из города.
…
- А может, они правы? Ну, сами подумайте, у нас же свободная страна? На каком основании мы тут ограничиваем их в личной свободе? Решения суда не было. Эпидемиологи пока ничего не обнаружили. Так может, все верно они бунтуют? А мы, выходит, совсем наоборот? Против демократии и свободы и либеральных ценностей?
Капитан насторожился, прислушиваясь
- Я не для того в университете учился, чтобы потом меня ставили в свой народ стрелять…
- Чего-чего? Кто тут в свой народ стрелять собрался? Ты чего, лейтенант? На тебе погоны, ты у нас под присягой… Забыл все на свете?
А военврач уже маску изолирующую натягивает – он первым понял, что лейтенантик кончился. Где-то успел прихватить заразу. Где-то вляпался. И хорошо, если один.
- Сдать оружие!
- Сейчас,- лейтенант делает неприличный жест рукой.
- Арестовать его!- командует капитан.
Солдаты неуверенно переглядываются. И тут уже лейтенант – это его смена, его взвод:
- Арестовать его! И всех арестовать! Мы – с народом!
Капитана уводят. А военврач успел. Старый, опытный. Пылит вдали машина.
- Догнать?- спрашивает сержант.
- Не надо. Никуда он не денется от народного гнева. Выдвигаемся к городу. Мы должны защищать свой народ. Командуй, сержант.
- Есть! Батальон, стройся!
Колонна движется к городу:
- Мы с вами,- кричат из кузовов.- Мы с народом!
- Ура!- кричит народ.
Девушки кидают цветы.
…
В далекой столице на огромной карте генерал заштриховывает еще один район.
- Опаздываем. Опять опаздываем.
- Может, выжечь все?
- Поздно. Болезнь уже в столице. Не сдержали эпидемию. Надо сообщить всем соседям: пусть закрывают границы. Мы не справились. Уходим. Есть еще чистые районы. Есть база...
В двери ломятся здоровенные десантники:
- Всем стоять! Именем народа - все арестованы!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив