Запредельное
Сообщество "Дни Великого Подвига" — 02.08.2011В этой высокой, статной, даже слегка располневшей фигуре женщины с трудом угадывалась маленькая двенадцатилетняя девочка, и я не мог избавиться от ощущения какой-то нереальности её рассказа. Что-то никак не могло состыковаться в моей голове, или от ощущения невозможности того, что слышал, или от явного несоответствия этих двух, внезапно ставших конфликтовать в моей голове, образов.
И, наверное, поэтому её рассказ сохранился в моей памяти, каким то отрывистым….
«…Когда началась Прохоровская битва, ночью, всё небо на востоке было красным…
Мы, ребятня, с утра собрались на задах и потихоньку радовались, что нас скоро освободят.
Немцы, стоявшие на постоях, стали потихоньку лютоветь, особенно старались выделиться, почему-то наши, полицаи…
На следующий день в село пригнали карателей…
В избу зашёл немец, квартировавший у нас две недели:
- Матка, детки, «ком», - сказал он и стал показывать на лежанку нашей русской печи.
Мы забрались на неё все трое: мама, мой брат Павлик и я. Немец приложил палец к губам, сделав нам знак – молчать, и задёрнул тонкую, ситцевую шторочку.
Потом пришли два полицая и каратель. Они о чем-то поговорили с нашим постояльцем и ушли…
Ночью мы втроём убежали из села в овраги. А наших сельчан собрали в риге и сожгли…»
Она замолчала, её глаза были влажным.
Мне – десять лет. Она была моей мамой…
(Мама родом из Курской области, с. Верхняя Воегоща, её звали Зинаида Ивановна)