Провал первый. Заказчик

С самого первого дня, ну хорошо, пусть со второго, когда дело попало в Центральный аппарат Следственного комитета при Генеральной прокуратуре, — была поставлена задача: заказчик — Березовский.

Цепочка, приведшая к этому, такова: сначала президент недвусмысленно намекнул на происки скрывающихся за границей врагов России. Затем мысль развил генеральный прокурор Чайка, а глава Следственного комитета, который тогда входил в состав прокуратуры, на первом же совещании дал подчиненным указание: изобличить Березовского. Об этом нам рассказал один из участников тех событий.

Именно поэтому для оперативного сопровождения расследования были задействованы офицеры тогда всесильного Управления «К» ФСБ. Хотя, казалось бы, при чем тут экономическая контрразведка?.. Но Управление «К» — главный исполнитель воли политического руководства страны.

Иные версии за все время расследования детально не проверялись. Хотя они были у следствия, и не одна. Но письменные отчеты, которые руководство требовало каждую неделю, предполагали ответ лишь на один вопрос: когда появятся доказательства «вины» беглого олигарха.

После первых — проходных — допросов: коллег, родственников, соседей — в Следственный комитет (СК) повалили провокаторы. Их приводили опера ФСБ. Некая тетка, которая якобы летела вместе с Политковской в Лондон, «вспомнила», что Анна будто бы жаловалась ей, случайной попутчице, на Березовского (!), а в аэропорту Анну встречал рыжий мужчина (намек на отравленного потом Литвиненко). Полгода проверяли ее показания — но не билось: плохо подготовили «свидетеля». Послали запрос в Великобританию — просили записи с камер видеонаблюдения аэропорта Хитроу. Британцы не ответили (что, в принципе, не делает им чести), и это молчание позволяло «нашим» постоянно отмазываться от вопросов о поиске заказчика: «Ну британцы ведь не отвечают, а мы ждем». Именно этот аргумент стал основным для СК и после того, как исполнители и организаторы получили сроки,– следствие продолжало «искать» следы уже умершего Березовского.

Опрашивали зачем-то Лугового, украинского майора Мельниченко (того самого — с «прослушками Кучмы»)… Много подобного сора в деле — почти целый том.

…В итоге СК вынужден был публично признать, что причастность Березовского к убийству не подтверждается материалами дела. И следствие переключилось на Ахмеда Закаева, чеченского эмигранта из прежнего, ичкерийского, правительства.

Адвокаты потерпевших опросили Закаева в Лондоне, материалы опроса приобщили к материалам дела. И возникла новая отмазка: ждем, когда зловредные британцы позволят его допросить в рамках следствия, а без этого заказчик никак не ищется.

Параллельно с расследованием убийства Полит­ковской тот же следователь — генерал Петрос Гарибян — разбирался и в деле об убийстве главного редактора русского «Форбса» Пола Хлебникова, там тоже искали следы Березовского.

А еще в СК расследовали покушение на убийство украинского предпринимателя Корбана. Это — важно. Потому что фигуранты у всех трех дел были одни и те же. Именно поэтому у следователя появились данные об исполнителях убийства обозревателя «Новой».

Провал второй. Аресты

В 2007 году сошлись два события. Первое. Следствие получило показания бывшего начальника отделения московской милицейской наружки подполковника Павлюченкова. Он имел непосредственное отношение к подготовке покушения на Корбана. Сидеть не хотел и стал торговаться со следствием: я вам что-то расскажу про убийство Политковской, но подозрения по Корбану вы с меня снимете.

Событие второе — стало понятно, что осенью СК выйдет из структур прокуратуры и станет независимым органом.

Какая связь? Объясню.

Итак, подполковник Павлюченков назвал лиц, возможно причастных к убийству Политковской.

Следствие уцепилось за эти показания, поскольку больше не было ничего. А Павлюченков достиг сразу нескольких целей: «соскочил» с дела Корбана, сдал людей, которым был должен большие деньги, получил государственную защиту, что было жизненно необходимо — кредиторы сильно преследовали милицейского чина, страдавшего игроманией, в декабре 2006 года даже чуть не отправили на тот свет.

Благодаря Павлюченкову в поле зрения следствия попали братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы. Стала известна и машина — зеленая «четверка»,– которой они пользовались. Были названы фамилии капитана Хаджикурбанова, который в 2006 году освободился из мест заключения, и подполковника московского управления ФСБ Рягузова, который якобы снабжал будущих убийц необходимыми сведениями. Намекнул Павлюченков и на имя киллера — некий Наиль, а также на то, что к делу может быть причастен член некогда известной Лазанской преступной группировки Лом-Али Гайтукаев, которого осудили как организатора покушения на предпринимателя Корбана.

Все это стало известно в начале лета 2007 года.

Что должно было сделать следствие? Поручить операм установить места проживания, выявить связи подозреваемых, установить за ними наблюдение, поставить на прослушку телефоны — одним словом, провести весьма понятный и обычный комплекс мероприятий.

Но Генеральная прокуратура была очень обижена на то, что у нее отнимают следствие. Захотелось громко хлопнуть дверью — «убийство Политковской раскрыли мы». Прошла команда — провести аресты.

И преждевременные аресты были проведены. Забрали с десяток человек, которые входили в круг последних контактов братьев Махмудовых, плюс тех, на кого указал единственный на тот момент свидетель (он же организатор убийства) — Павлюченков.

В итоге больше половины пришлось отпустить с извинениями. Так из дела «выпал» подполковник ФСБ Рягузов. «Выпал» и арестованный при попытке сбежать из Москвы с большой суммой денег экс-глава Ачхой-Мартановского района Чечни Бураев, которого следствие подозревало в посредничестве.

Из-за спешки не хватало доказательств. Аресто­ванные молчали.

Но самое главное — упустили киллера «Наиля», который тоже оказался Махмудовым, старшим братом, Рустамом. Он был тогда в Москве и захаживал к родственникам. После арестов, понятное дело, исчез.

Провал третий. Киллер

Итак, киллер — Рустам Махмудов — благополучно уехал из Москвы.

А потом и из страны.

И главная странность заключается в том, что этот Махмудов уже находился в федеральном розыске за другое преступление. И жил в Москве по поддельным, но очень качественным документам.

В ходе следствия стало известно: Рустам Махмудов был агентом подполковника ФСБ Рягузова, которого тот привлекал к своим операциям — они даже летали вместе в один из российских городов.

Мало того, случилась некая история с попыткой крышевания торгового центра на Таганке, в которой участвовал Махмудов и по поводу чего в отношении Рягузова проводилась служебная проверка. При этом еще раз подчеркну: Махмудов на тот момент был в розыске.

Но его даже как-то отмазывали от сотрудников ГИБДД, когда те его остановили с поддельными правами.

И на этом странности не заканчиваются.

Уехав из Москвы, Рустам Махмудов объявился в Чечне, где получил паспорт уже на третью фамилию, а потом по этому паспорту — в Ставрополе — загранник. Все это — будучи уже дважды в розыске.

Вывез семью в Бельгию. Уехал сам в Турцию. С женой встречался в Европе. Какой богатый киллер…

Хотя известно, что большая часть денег за убийство Политковской до исполнителей не дошла — осела у свидетеля-организатора Павлюченкова. И самое главное — какие у скромного чеченского парня связи!

Забегу вперед. Рустама Махмудова арестовали уже ко второму судебному процессу по делу об убийстве Анны Политковской. Его просто сдали — шепнули некие чеченские деятели следователю: Рустам вернулся домой. И сообщили его адрес.

Почему сдали — понятно: второй процесс не должен был провалиться, как первый. Гештальт должен был быть закрыт, а общественное мнение — успокоиться. Одно дело — отвечать на вопрос «почему не раскрыто убийство Политковской?» невнятным бурчанием, другое — радостно сообщать, что «дело раскрыто, убийцы сидят, а заказчик — «ну ищем».

Провал четвертый. Прослушка и наружка

Напомню: свидетель-организатор Павлюченков назвал фамилию преступного авторитета Лом-Али Гайтукаева. К слову, Павлюченков и ему тоже должен был денег. Гайтукаев, как и полагается чеченцу и авторитету, на допросах ничего не говорил, разве что изощренно издевался над следователями.

О нем, кроме Павлюченкова (да и тот — мельком, чтобы не выдать самого себя), никто не говорил. Ну не будут же племянники закладывать дядю…

Потому Гайтукаев тоже оказался свидетелем по делу об убийстве, которое сам же и организовывал. Доказательств причастности у следствия не было. Хотя на самом деле их было в избытке.

Пока Гайтукаев ждал в СИЗО суда по делу о покушении на украинца Корбана, его телефон (который в изоляторе иметь как бы не полагается) находился на постоянной прослушке ФСБ.

Внимание чекистов было объяснимым. Гайтукаев тоже был их давнишним агентом, находился на связи все с тем же Рягузовым и его руководством и даже ранее вместе с ними летал на Кавказ.

Следствие запросило прослушки у ФСБ. С Лубянки пришел ответ: записи уничтожены как не представляющие оперативного интереса.

И эти прослушки стали основным доказательством по делу. Они показали, что, и сидя в тюрьме, Гайтукаев руководил своими племянниками. Гособвинитель на этих прослушках выстроила целую линию и убедила присяжных. Наверное, могло бы получиться и лучше, если бы в распоряжении следствия и прокурора оказались прослушки за 7 октября 2006 года. Но то, что было записано в день убийства Политковской, оказалось «уничтоженным» без возврата.

Непонятно было, и кто следил за Анной Политковской. Да, согласно биллингам, в последнюю неделю перед убийством слежкой занимались Ибрагим и Джабраил Махмудовы, они же подвозили киллера к дому на Лесной и на «репетиции» 5 октября, когда и должно было произойти преступление, — киллеру тогда помешали грузчики с мебелью. Но кто устанавливал адрес фактического проживания, маршруты передвижения?

В деле ответов на эти вопросы не находилось. Это потом только стало известно, что следили с середины лета 2006 года штатные сотрудники отдела наружки ГУВД Москвы — по заданию своего начальника Павлюченкова. Координацией и наблюдением занимались — у каждого была своя роль — Лебедев (зам Павлюченкова), Шошин и другие топтуны. Они и передали Павлюченкову маршруты передвижения, график поездок и адрес (Анна жила не по месту прописки). А Павлюченков, в свою очередь, отдал все Махмудовым, которые при слежке пользовались уже всем готовым, собранным профессионалами.

И только усилиями сотрудников «Новой» и адвокатов семьи Политковской милиционер Павлюченков превратился из главного свидетеля в главного обвиняемого. И только тогда высокопоставленный сотрудник самого секретного отдела ГУВД сдал всех своих подчиненных. Которым, впрочем, так ничего за это и не было.

Всплыло и еще одно обстоятельство. В мае 2006 года сотрудники ФСБ Нальчика прислали поручение в УФСБ по Москве — провести в отношении Анны Политковской полный комплекс оперативно-розыскных мероприятий. Что включает в себя не только установление круга общения и прослушку, но и наружное наблюдение.

Следствие не стало выяснять: с какого числа и по какое велось это наблюдение, на каких основаниях, не заметили ли чекистские топтуны наружку ГУВД, которая на коммерческой основе была установлена за обозревателем «Новой» летом 2006 года, а если заметили — то докладывали ли?

Провал пятый. Первый судебный процесс

Таким образом, к первому процессу — 2009 год — следствие подошло практически без доказательств. Было: далеко не полные показания Павлюченкова, который прежде всего пытался избежать наказания, биллинги Махмудовых, машина, на которой разъезжали трое братьев.

Больше не было ничего. Все обвиняемые молчали. Прослушки не отдавала ФСБ. Хаджикурбанов на роль основного организатора годился слабо. Киллера на скамье подсудимых не было. Кто следил — не ясно. Где оружие и как оно попало к убийце — не выяснено. Заказчик и посредник не установлены.

Но тянуть было нельзя — истекал срок содержания обвиняемых под стражей.

Суд назначили военный — Московский окружной. Потому что кроме Хаджикурбанова, Джабраила и Ибрагима Махмудовых на скамье оказался и подполковник ФСБ Рягузов. Правда, по дополнительному обвинению — в вымогательстве, которое он якобы совершил вместе с Хаджикурбановым. Это дело оказалось пристяжным вагоном, что окончательно запутало присяжных.

Слабость обвинения понимали все. Потому было решено закрыть процесс от публики. На присяжных оказали давление, чтобы те написали заявление о том, что боятся участвовать в открытом процессе. Разразился скандал. Один из присяжных обо всем рассказал на «Эхе Москвы».

Процесс в итоге открыли. И все посыпалось. А как иначе, если главные свидетели обвинения — Павлюченков и Гайтукаев — на самом деле основные организаторы убийства? Павлюченков в суде путался, Гайтукаев, в своей манере, издевался над председательствующим и прокурорами.

Все крутилось вокруг фигуры киллера, которого еще не поймали.

И присяжные оправдали всех. Потом, в редакции «Новой», они говорили, что чувствуют: подсудимые виновны, но чувства к вердикту не подошьешь.

Провал шестой. Главный свидетель

Вскоре после этого на меня неожиданно вышел некто Голубович. Человек, скажем так, непростой и мутной судьбы. Он тесно общался с подполковником Павлюченковым по делам, связанным с квартирными мошенничествами, и одно время подрабатывал у того водителем.

Именно он подвозил Павлюченкова в промзону — забрать ствол. А затем в другое место, где произошла передача пистолета киллеру Рустаму Махмудову. Голубович присутствовал при передаче аванса. Непосредственно в убийстве не участвовал, но видел, слышал и знал многое.

И нельзя сказать, что о нем не знало следствие. Его допрашивали. Но настоятельно советовали давать «правильные» показания — ничего не говорить о «главном свидетеле» Павлюченкове, намекая, что иначе и его, Голубовича, притянут к делу.

Того же требовали от него и оперативники ФСБ. Они же попытались втянуть свидетеля в какие-то криминальные расклады с ворами, что поставило в метаниях Голубовича точку.

Он попросил у редакции помощи в выезде за границу вместе с семьей в обмен на полные показания.

Пришлось прятать.

И Голубович в Симферополе дал показания адвокату Анне Ставицкой, представлявшей интересы детей Политковской. Из которых и стало ясно: главный организатор — подполковник ГУВД Павлюченков. Также прояснилась роль Гайтукаева и Хаджикурбанова. Стало известно и о том, что за Анной на первоначальном этапе следили офицеры милиции.

Мы прятали Голубовича в Украине. Следователь и опера ФСБ, упустившие свидетеля, были в ярости. Ведь когда Голубович совершил ошибку, позвонив в Москву с нового номера старому товарищу, его местоположение было установлено. И мы успели вывезти его в Киев буквально под носом у чекистов. И стали убеждать — дать показания, не дожидаясь получения политического убежища в Европе.

В Киеве за нами тут же появился хвост: сотрудники СБУ, по просьбе московских коллег, следили и за главным редактором «Новой», и за Голубовичем, внаглую, не таясь. Спасла угроза скандала: пришлось звонить следователю и обещать немедленную пресс-конференцию.

Следственная группа приехала в Киев, и в российском посольстве Голубович дал официальные показания, затем — под наши гарантии — повторил их в Москве с выездом на место передачи оружия.

Все. Павлюченков перестал быть главным свидетелем, превратившись в обвиняемого. И, чтобы скостить себе срок, попросил сделку со следствием.

Провал седьмой. Сделка

Павлюченков сознался и заговорил. Всплыли детали и подробности, которых так не хватало на первом процессе. ФСБ «нашла» прослушки (кроме записей, сделанных 07.10.2006, в день убийства). Допросили милицейских топтунов. Арестовали киллера. Появились новые свидетели. И второй процесс закончился в 2014-м обвинительным вердиктом. Гайтукаев и Рустам Махмудов получили пожизненное.

Павлюченкова судили особым порядком. Сделка не была расторгнута, несмотря на то что основное ее условие — назвать заказчика — выполнено не было.

На Павлюченкова в связи с этим особо и не давили. Причины — ясны. Один из руководителей секретного подразделения ГУВД часто брал заказы на неофициальную слежку, и высокопоставленные интересанты очень не хотели, чтобы их фамилии всплыли в протоколах допросов.

А после приговора следствие и не велось.

…Вот и прошло 15 лет со дня убийства. Это значит, что заказчик, даже если его и назовут, не будет наказан, если иное не решит суд, который имеет право отменить «срок давности» — он истек. Следствие тянуло до этой даты, как могло, ведь заказчик — это политика. И, судя по всему, большая политика.

А раз так, то лично я уверен: заказчик известен. Ему просто выдали индульгенцию.

Точно так же потом произойдет с делом об убийстве Бориса Немцова: исполнителей сдадут, общественное мнение успокоят, заказчика искать не будут. А чего его искать, если все, «кому надо», и так знают?

«Новая газета» — не следствие и не суд, в наших силах только одно: сделать так, чтобы имя заказчика узнали все. Индульгенций мы не выдаем.


Сергей Соколов, замглавного редактора