За сбычу мечт!
iva_no_va — 11.01.2012Сегодня особенный день. 11 января. Именно 11 января 1990 года мы
окончательно продали Родину за колбасу, выгрузившись из самолета
Pan-Am в ниёркском аэропорту. Предлагаю тост.
За сбычу мечт!
А закусывать будем из недоненаписанного. Кое-кто из вас уже это
читал. Другим, возможно, тоже будет интересно.
Саша поправила выбившуюся из-под беретки челку, прищурила глаза и
вздохнула. После стольких дней неизвестности, после удивительных
картинок Вены и Рима, после холодных ночей Остии, после длинных,
как жвачка, месяцев, которые сводились только к одному – ожиданию
«ДОБРА» – разрешению или «ОТКАЗУ» – она впервые поняла – все только
начинается. Почему-то не к месту вспомнилась фраза из фильма: «в
сорок лет все только начинается…» «Ну, к счастью мне не сорок», –
усмехнулась про себя Саша. Однако, все только начинается.
Гостиница была страшна, как тюрьма. Бродяга, грязный до такой степени, что непонятно он негр или белый, сидел в дверном проеме и вдохновенно отыскивал что-то в своей столетьями не мытой шевелюре, грязными космами свисавшей из-под некогда велюровой шляпы. Сопровождающий живчик Лазарь-из-НАЯНЫ – не смутившись, и даже не остановившись на пол-секунды перепрыгнул через бродягу и радостно завопил:
– Come on! Что вы там стоите – идите за мной, - и скрылся в амбразуре фанерной, залатанной, размалеванной графити и описаной дверью.
Саша посмотрела на мужа. Саша стоял посреди чемоданов и улыбался. Саша поежилась – холодный январский Нью-Йоркский ветер пронизывал до костей. Уже было непонятно чего хотелось больше – есть или спать. Устала смертельно. Они не обменялись ни словом, как по команде подхватили чемоданы и последовав примеру Лазаря-из-НАЯНЫ перешагнули сидящего человека, который, впрочем, не заметил ни Саши, ни ее мужа - Саши.
Шутки, которые их постоянно сопровождали по-поводу совпадения их имен уже иссякли и у родных, и у друзей, но у незнакомых этот факт вызывал детский восторг. Чтобы не было путаницы, Сашу дома называли Аля или Ляля. Так ее в детстве называла бабушка. Имя Ляля было только для домашнего пользования и кроме мамы, папы, сестры и самых-самых близких никто ее так не называл, да и то только иногда. Аля, Александра, Саша, Сашуля – но никода Шура. Она терпеть не могла, если кто-то называл ее Шура, Шурочка – не отзывалась и даже не оборачивалась, так что это имя как-то само собой отпало. Саша нажал на прожженную кнопку лифта – Устала? – и улыбнулся – Риторический вопрос, можно не отвечать. Надеюсь здесь есть горячая вода? – Надеюсь, что хоть какая-то вода есть...
Лифт наконец-то доскрежетал и, дернувшись, остановился, как на полуслове. Открыл свою пасть и сожрал и Сашу, и Сашу-Алю, и чемоданы, которые еле-еле втащили в его грязное, замученное нутро. Лазарь-из-Наяны что-то говорил, говорил, говорил. На пальце у него болтался ключ к которому было привязано что-то похожее на деревянную ручку от цепочки на унитазах образца пятидесятых годов. Перебив его на полуслове, Аля спросила:
- А это что?
- Как что? Ключ! – он был очарователен.
- Я понимаю, а на ключе? Брелок?
- Что? – не понял Лазарь.
- Брелок?
- А, да, да, да, что-то вроде – чтобы не украли ключ. В карман такая штука не поместится.
Комната была в конце коридора. Фанерная дверь. Выкрашенная в знакомый, по советским подъездам, грязно-зеленый цвет. – Прошу вас, господа! (!) Аля улыбнулась... мда, господа...
Саша разговаривал с Лазарем, который что-то начеркав на визитке радостно помахал:
– Устраивайтесь! Устраивайтесь! Отдыхайте. До свиданья. И, Welcome!
Комната была крошечная, посередине кровать с устрашающего и вида, и цвета, в подозрительных бурых пятнах байковым одеялом... В углу у окна стоял крошечный шкафчик. Холодильник! Ура! Слева была дверь без ручки. Саша открыл ее и резюмировал:
– А здесь удобства! И ванна, и унитаз, и раковина! – Наши маленькие радости! Ура! Мы в Нью-Йорке! Мы в Америке! Ура!!!
Чур я первая в удобства – сказала Аля – а то через несколько минут будет поздно…
Несмотря на всю убогость, на нищету, в этом грошовом номере, в гостинице для бездомных в центре Нью-Йорка, в полутемном туалете, белым голубем надежды, как крылышком, махал ленточкой рулон туалетной бумаги. Надо же! Туалетная бумага. Мыло было крошечным, завернутым в фирменную обертку гостиницы, и пахло, на удивление, восхитительно! Аля дернула ручку унитаза. Вода с радостным шумом слетела вниз и опять наполнила унитаз почти до половины. Аля дернула еще раз – все повторилось. Еще… Холодея от ужаса она выскочила из туалета:
– Саш, кажется нам «повезло» – у нас испорчен унитаз – все время стоит вода.
Саша подошел к унитазу. Дернул ручку. Все повторилось – вода сбежала вниз по трубам и с завидным упорством наполнила пол-унитаза.
- Хм.. Знаешь, давай оставим эту загадку на потом, я так хочу есть, что сейчас тебя сьем!
- Какой потом? Какой потом? Надо разобраться! – Аля нервничала.
- Тебе нужно в туалет? Ну, вот и сходи. Потом посмотрим, смоется или нет.
- А если нет??? – Алькин голос срывался, - А если не смоется? Что тогда?
- Тогда и будем решать, что делать, - рассудительно заметил Саша и вышел из туалета.
- Аля с опаской посмотрела на унитаз. Еще раз дернула за ручку. Вода с шумом сбежала и опять наполнила унитаз почти наполовину. Терпеть больше не было сил и Аля справила нужду, зажмурившись, дернула за ручку унитаза.
Вода побежала, все смыв и наполнив унитаз опять почти до половины.
- Аааааа! Вот это да! – закричала Аля, - тут, наверное, так положено – это так унитазы тут устроены! Саш! Представляешь?
Саша сидел на кровати и разбирал переданные родственниками пакеты со снедью.
- А я что говорил? Само собой все разрешилось. Я есть хочу!
- Вот это новость! Ты всегда хочешь есть! Пахнет кааак! Что там?
- Пирожки, кажется. Твоя сестрица оказывается рукодельница! – удивился Саша.
- Ага. Рукоблудница. На Брайтоне купила готовые. Вкусные, зараза!.. А унитаз... ну, надо же! Вода стоит. Интересно для чего? ...
|
</> |