За право жить в нерезиновой

abrod — 27.02.2015 «За право жить в мегаполисе можно чем-то и пожертвовать»
Я как бы сам коренной москвич во втором поколении, но нынешнюю Москву я терпеть не могу, и когда в нее волей-не волей попадаю, то стараюсь из нее побыстрее уехать, желательно в тот же день.

В том-то и дело, что нынешняя Москва уже не имеет ничего общего с тем городом, где я родился и лично мне почему-то напоминает фильм "Побег из Нью-Йорка". Я имею в виду не только архитектуру, хотя старую Москву вне всяких сомнений снесли полностью, хорошо хоть солью не посыпали. Самое ужасное это то, что в результате физического истребления прежнего населения и выселения половины выживших произошел разрыв культурной традиции и сейчас Москва и по архитектуре и по культурному уровню соответствует городу Хобокен, который находясь в 5 км от "столицы мира" Нью Йорка, считается столицей американского провинциализма.

По сути то, что произошло по своим последствиям соответствует осуществившемуся новому плану ост, в ходе которого завоеватель занял город и после трех дней грабежа и насилий, на место убитых и выселенных привез рабов и солдат из других территорий и сделал этот город своей столицей. Такое впечатление у меня сложилось не с бухты-барахты, а после того, как у меня в Москве лет 10 назад украли все российские документы и деньги. Восстановить документы я мог только в Москве, по месту старого жительства, и мне примерно полгода пришлось пожить в Лобне и в Капотне, среди тех кого выселили из центра Москвы в проклятые 90-е. К счастью мне удалось активировать старые и армейские знакомства, и знакомый генерал милиции рассказал мне, что согласно их неофициальным оценкам всего в Москве выселено порядка полутора миллиона человек, а еще полтора миллиона человек уехали на Запад. Если учесть, что в СССР население Москвы составляло порядка 7 миллионов, то речь идет о половине населения, причем не худшей половине, поскольку выселяли в основном из центра. Причем он мне рассказал это после того, как я рассказал ему, что в Капотне очень много интеллигентных людей, коренных москвичей, живших в старых частях города, а вот советская "лимита", жившая в основном на окраинах, избежала преследований новых хозяев жизни. Кстати меня просто потрясла честность и отзывчивость обычных московских ментов, которые на начальном этапе, до того как я активировал свои знакмства, помогали без всяких взяток и знакомств и помогли очень существенно. А пару месяцев назад у меня в жж появился адвокат, обслуживавший этот процесс, и он неожиданно разоткровенничался и подтвердил то, что я здесь пишу, дополнив картину весьма существенными деталями, среди которых звездой было замечание о том, что Москва еще очень даже ничего, а в Ленинграде в силу некой специфики Невский проспект выселяли не в Капотню, а на кладбище.

Ничего не имею против лимиты, тем более советской, но иногда надо называть вещи своими именами, и с этой точки зрения следует признать, что разрыв культурной традиции действительно имеет место быть и я совершенно не понимаю, как Москва может после этого оставаться городом культуры и науки, да и центром управления тоже. Но поскольку никакого вторжения на самом деле не было и мы сделали это с собой сами, то следует признать, что никто Москву отвоевывать не будет, и реверса в виде возврата Москвы в состав России в ближайшее время не будет тоже. А будет долгое и нудное переваривание результатов этого вертикального вторжения варваров и предстоит то население Москвы, которое есть, каким-то образом ассимилировать и приобщить к русской культуре.

Между тем, прежде всего следует спасти и сохранить то, что есть, причем то, что происходит с библиотеками (ИНИОН!) и вообще с Академией наук, делает эту задачу приоритетной. Причем те причины, которые раньше заставляли людей стремиться в Москву, сегодня больше не действуют и те, кто приезжают в Москву сейчас, стремятся к тому, чтобы стать офисным планктоном, что так красочно описал заместитель Собянина. Так что Москва пускай остается городом чиновников, банкиров и бандитов - они прекрасно понимают друг друга, а либеральная интеллигенция, превратившаяся в мелкую буржуазию, всегда тяготела к этой "элите". Пускай они наслаждаются друг другом, но оставшееся коренное население надо как-то спасать. Культурные институты надо эвакуировать из Москвы, иначе их просто захлестнет. И сделать это можно только физически вынеся культурные и научные центры за пределы Москвы, в малые экологически чистые города России, такие например как Сергиев Посад или Фатеж, тем более, что децентрализация России это давно назревшая проблема, весьма актуальная еще в СССР. Живут же в США такие университетские города как Принстон и Нью-Хейвен, и ничего, научный процесс в них идет. Причем моя летняя прогулка по Московским театрам и книжным магазинам и сравнение их с тем же Курском и Орлом (а Нью Йорк дивно отполировал полученные впечатления) убедили меня в том, что процесс носит необратимый характер. Эти "новые москвичи" уже сформировали свою субкультуру и театры и книжные магазины уже вполне соответствуют вышеописанной новой московской публике. Но не все, не все, спасать еще есть что.





Москва. Стихи Никиты Поленова.

***

Последняя весна. Подмигиванье луж...
Мол, братец, не тужи, тебя здесь не убудет,
И в наготе ветвей тебя узнают люди,
Там тысяча живет твоих бессмертных душ!

Но Родина меня сдирает, точно струп,
И я не кровь уже, я корочка сухая,
Уводят от меня мою Москву-сестру,
И рук ее огонь корит, не затихая.

Сломают карандаш о миллионы граф,
Гражданский генный код сотрут при дешифровке.
Кто братом назовет бредущего по бровке,
Когда на дольний зов торопится гора?

Она, как шустрый танк, броню свою храня,
Туда стремится, где в сплошном сияньи дня,
Отменят зоопарк, раздвинут выходные,
Получат ордена знакомые, родные,
И там, за молоком, помянут ли меня?

Ложится приговор по манию суда:
Подушку подпалить иль подпилить сосульку,
Но в кухне кран шепнет, обмолвится вода,
И "Кельн" произнесет, а может "Акапулько".

Уронит ли карниз подтаявшую кладь,
Или сведет с ума бессонница простая,
Любую благодать не надо вынимать,
Она сама в тебе со временем растает.

Высокий кабинет уронит дивный трап,
И побежит Москва широкими кругами,
И некуда смотреть, и мне идти пора,
Терзая немоту горячими руками.


***

На Страстной, 1988

Осенний теплый дождь. Игрушечная ночь.
Так просто воровство шарманочного вальса.
И женщины страшней, Москва зовет,
Останься,
Мой ласковый асфальт готов тебе помочь!

Дороги влажный звон да кровяной прибой,
Терпенье нищеты у песенки в неволе,
А Гамлет - адвокат витийствует, доколе
Не станет ни тебя, ни тверди под тобой.

Что толку небеса разглядывать впросвет,
Какой дракон сокрыт спасительною медью!
Елеем и вином платить тысячелетью
От века обречен и схимник, и поэт.

Слова произносить, что горький грызть миндаль,
Или - зевай до слез на ложе безопасном...
Но в каждом камне - хлеб, хоть кажется соблазном
Держать его в руке, не вглядываясь в даль...

***

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив