"Я ИХ СЕРДЦЕМ ЧУЮ" (с) СУББОТНИЕ ДЕВАЧКОВЫЕ ПОПИЗДУШКИ.

sol_tat — 14.01.2012 Вчера в зале супермаркета меня посетила моя любимая охуенная паническая атака.

Тут надо понимать - я не неженка, коня на скаку легко, перед толпой выступить не вопрос, я вообще десять лет в родзале провела, что вы! Так что "мироверчение" с тахикардией и проч. случается у меня очень редко. Крайне редко. Немедленно засунутая в рот сигарета резко уменьшает потребность миокарда в кислороде, подавляет выброс катехоламинов, утихомиривает гипофизарно-гипоталамические бури и глубоко удовлетворяет лимбическую систему немедленно купирует все симптомы. Так что такие состояния для меня сейчас более чем крайне редки, потому что большую часть времени нынче я сама себе хозяйка и у меня нет проблем с сигаретами. Предпоследниий раз, что правда, был не так уж и давно: меня накрыло в Центре Искусств Михаила Барышникова. Не на концерте, а после, во время банкета. Уж не знаю почему. Потому ли, что к селёдке подавали белое вино? Шучу-шучу, не из-за этого. Из-за того ли, что был очень смешанный говор, преимущественно таррррраторррно-американский, а я по аглицки думаю медленно и не повторять же каждому про "рипитплизслоули", потому что для тупых обедню два раза не служат, а когда я молила моего друга меня спасти и немедля перепереть на русский то, что лопочет мне этот милый знаменитый в своей области грек турок, то мой милый и не менее известный в своей области друг, покивал головой, и, выслушав грека турка, повернулся ко мне и с такой же греческой турецкой скоростью понёсся ... ин инглиш. Не, ну он там тридцать лет живёт, его понять можно, тоже опцию среди многолюдья и запарки не переключил - вот тут меня и накрыло. Я тихонечько слилась нахуй в лифт, забыв вообще все слова на любых языках про то, что мне на первый этаж срочно, потому что курить-курить-курить, иначе сейчас горячий шум в ушах закончится сползанием по стеночке и блёвом. Благо, за мной следом вылетела благожелательная красивая девица и спасла меня. Мы с ней минут сорок пиздели внизу и, кажись, нашим весёлым детским смехом колебало весь Манхеттен.

Кстати, накрыло меня не из-за вдруг внезапно нахуй отключившегося языка. Паническими атаками меня накрывает когда где-то рядом присутствует ярая первозданная беспричинная ненависть.

С той девушкой, что вылетела за мной, на приёме была подруга. Такая, знаете ли, высокомерная надутая корова - не в смысле фигуры, с фигурой у той девицы всё было ОК. Ещё до концерта, когда мы познакомились с этой парочкой девушек внизу и добрая К. все пять минут светского базара тем только и занималась, что сглаживала очевидные намеренные бестактности своей высокомерной надутой коровы Т. Все мы прекрасно знаем, что можно вывезти девушку из колхоза, но нельзя вывести колхоз из девушки. Т. свысока кидала чего я тут, в Штатах? Чё, остаться хочу?

- Да нет, не хочу! - начинала лепетать я. - Просто мне очень нравится эта страна, у меня тут друзья, я в гости.
- Понятно! - таким тоном отвечала девушка, что мне сразу становилось понятно, что ей всё понятно. Я сразу чувствовала себя не у доброй Америки в гостях, а у злой тёти в маленьких сиротках-приживалках. Объедаю, место занимаю.
- Когда домой летите? - строго уточняла девица Т., глядя на меня как на... Хотя я вроде тут фэймоз, понимаешь, рашн-врайтер, по приглашению моего друга. А девица Т. пришла по приглашению девицы К. Мой друг дал два билета девице К., потому что люди частенько неловко чувствуют себя в одиночестве на подобных приёмах-концертах-обедах.
- Нескоро. - Отвечала я девице Т., как бы прося прощения. - Арендую машину и качусь в Калифорнию.
- На машине в Калифорнию? Да вы с ума сошли! А куда в Калифорнию? Я там семь лет прожила. - Последнее про "семь лет" Т. сообщила мне таким тоном, как тот Предводитель Лохмачёв из одноимённого рассказа Аверченко сообщал Постороннему Мальчику о своих подвигах.
- У меня там подруга. Двадцать первый год живёт. Я точно не помню адрес. Силиконовая долина.
- Где в Силиконовой долине? Силиконовая долина большая, - насмешливо сказала мне девица Т., как учитель географии двоечнику Сидорову.

Я стала доставать блокнот из сумочки почему-то трясущимися руками. Когда наконец непокорный блокнот был извлечён, из него вывалились какие-то бумажки, коих во множестве бывает в писательских блокнотах. Я и девица К. бросились долу и стали собирать фэймозрашенврайтерские бэбехи. Когда мы восстали с полу (я с раскрытыми: 1) на нужной странице блокнотом и 2) собственным ртом) девица Т. уже весело щебетала с приятной наружности совершенно местным гражданином. Девица К. посмотрела на меня и сказала:

- Вы извините Т. Она у нас вообще такая... - И пожала плечами, и улыбнулась.

Мне нехотелось выяснять, какая она "такая", эта Т., тем более, что все уже начали подниматься "в концерт".

После концерта публика отправилась на "банкетный" уровень и я снова столкнулась с К. Она ждала свою Т. из недр реструма.

- Отличная девочка-контрабасистка! - восторженно сказала я. - Не классическая школа, но она же ещё дитя, эта девочка. А джазовые акапельности выводить, да ещё самой себе аккомпанируя... Чистый восторг! - сказала я улыбнувшейся мне К.
- Говно! - сказала вынырнувшая напудрившаяся Т., услышавшая моё мнение. - Ни голоса, ни слуха!

Девица К. снова извинительно пожала плечиками.

Обыкновенно девицы вроде Т. получают от меня порцию язвительности или указание направления движения. Но я была по приглашению друга в Центре Искусств МБ и крепкая смирительная рубаха вежливости и неуместности моего обыкновенного поведения с девицами вроде Т. напрочь удушила мой интеллект и характер.

И вот, когда я слушая отсюда и оттуда застольную светскую речь-речь-речь, пыталась не только идиотически улыбаться, но ещё и более-менее членораздельно понимать и лопотать в ответ (будь у меня стакан водки в руках или хотя бы сигарета в зубах, понимание моё международное было бы на куда более высшем уровне, ну не суть), когда мой друг стал быстро переводить мне с быстрого английского на ещё более быстрый английский, вот тут меня и накрыло. Потому что я поймала взгляд девицы Т. И взгляд этот был полон не насмешливости, как можно было бы ожидать. Потому что ну действительно же смешно - я говорю по-английски куда хуже девицы Т., семь лет прожившей в Калифорнии. И уже некоторое время болтающейся в Нью-Йорке. То, что я не очень хорошо говорю по английски, не смешит моего друга, прожившего в США тридцать лет. Это не смешит достаточно известного композитора, знающего бог знает сколько (восемь?) языков. Но обыкновенно это очень смешит девиц вроде Т. Но взгляд этот был полон не насмешливости. Взгляд этот был полон ненависти.

И вот тут меня накрыло пиздой панической атакой.

Девица К., с которой мы внизу сорок минут оглушали ржанием прохожих, сказала мне:

- Она вообще такая, Т. Но тебя она почему-то возненавидела ещё когда мы с ней только выходили из машины.
- За что?!! - удивлённо спросила я. - За что ненавидеть незнакомого человека?!! Стою я тут, совершенно ей неизвестная, не слишком нынче стройная, она ещё вообще не знает, кто я, что я, откуда я...
- За то, что ты - счастливая.
- Да откуда она знает, что я счастливая?!
- Такие как Т. нутром вычисляют счастливых за километр. И тут же их ненавидят. - Сказала девица К.
- А зачем ты с ней дружишь? - удивлённо спросила я.
- Ну, наверное, потому что я тоже не слишком счастливая, - улыбнулась девица К, и пожала плечиками слегка грустно и как бы извиняясь.

И добросердечный малыш Петя отвечал:
- Потому что мне тебя жалко.

Я не стала цитировать это добросердечной К., которая вполне себе счастливая, и не думает о миллионе, как нищий. Ей для счастья не достаёт самой малости. См. в того же Аверченко о масштабах желаний, да.

В общем, я тут не о девице К., не об Аркадии Тимофеевиче, и не о том, над чем мы ржали все сорок минут - это совсем другая тема.

Я о том, что вчера в зале супермаркета меня посетила моя любимая охуенная паническая атака.

У меня прямо ноги приросли к полу, в руках окаменела банка тунца - скульптурная группа "девушка с банкой тунца", - в груди зашарахало, в ушах горячо потекло и будь это американский супермаркет, я бы грохнулась на пол. Но представление о том, как я очнусь мордой в вонючей жиже с отпечатком сапога дай бог на моей норковой курточке, а не на той же морде, сконцентрировало жалкие остатки моего сознательного на необходимости выметнуться на воздух и перекурить. Стараясь не расплескать себя, я топала на выход. И всё время прохода перед камерой крупным планом стояло лицо той "зальной служительницы", на которую я наткнулась взглядом, уже пристраивая стеклянной рукой баночку тунца обратно на полку. Совершенно неизвестная мне молодая женщина смотрела на меня с ярой беспричинной первозданной ненавистью.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив