Вспомним лихие 90-е, или Как я покупала себе квартиру (2)
s0no — 27.06.2015(начало здесь)
Шел сентябрь 1997 года. К тому времени я уже пятый месяц работала в
агентстве недвижимости. Не бог весть какой стаж, но некоторое
представление о рынке у меня уже сложилось. Открыв "Бюллетень
недвижимости" - библию агентов того времени, я стала изучать
предложения.
За 23000 долларов
предлагались трехкомнатные хрущевки в Кировском районе. Есть там (и
немного - в Красносельском) такие панельные малогабаритки. Кухня
около 4,5, санузел совмещенный, но настолько маленький, что в нем
помещается сидячая ванна и унитаз, раковины нет. Крошечная
прихожая, в которую два человека могут войти только на выдохе, и
сугубо смежные комнаты. Такая планировка среди агентов называется
распашонкой: большая комната проходная, из нее вход в две
маленькие. Поставить каким-нибудь образом перегородку так, чтобы
получилось три изолированных спальни, невозможно. Кому-то придется
спать на проходе. Но в любом случае хрущевку как жилье я не
воспринимала. Старый фонд был моей любовью, и искать квартиру я
стала в центре.
Если при словах "старый фонд" вы представляете себе дворец на
набережной Невы или дом на Невском, то вы неправы. Это, конечно,
тоже старый фонд, но ничтожная его часть. Петербург - город
доходных домов, дворов-колодцев, темных арок и черных лестниц. В
нем множество квартир с отсутствием солнечного света, с окнами,
выходящими в глухие стены или на помойки, квартир на первых этажах,
в подвалах под которыми плещется вода. Есть микрорайоны,
окруженные заводами - да-да, прямо в центре, в каком-нибудь
километре-двух от Невского проспекта. Все это влияет на цену - она
может быть значительно ниже среднерыночной.
Вот такое чудо я и начала искать. И нашла целых три варианта.
Первый из них находился на углу Обводного канала и Заозерной улицы.
Для тех, кто не знает Петербурга, расскажу об этом районе чуть
подробнее. Со второй половины 19 века Обводный канал стал
скоплением промышленных заводов и предприятий, для которых воды
канала являлись как источником воды, так и коллектором для сбора
сточных вод. Примечательная часть истории Обводного канала
заключается в том, что его участок от Боровского моста до устья
Волковки считался местом проклятым. Не один десяток самоубийц
выбирали Боровский мост для сведения счетов с жизнью.
В наше время ко всем вышеперечисленным радостям добавились
хронические автомобильные пробки по всей длине канала. Редкие жилые
дома, вкрапленные в эту промзону, отличались облезлыми фасадами и
ужасающим состоянием внутри. В общем, не район, а страшный сон
риелтора. Продать в нем квартиру можно было только за смешные
деньги. Но других у меня и не было, поэтому я набрала номер
телефона агента и договорилась о просмотре.
На просмотр я пришла заранее, обошла весь квартал, заглянула в
подъезды домов. Агент запаздывал. Прошло пять минут, пятнадцать,
полчаса. Мобильных телефонов не было. Я простояла в назначенном
месте сорок минут, и, поняв, что ждать больше нечего, ушла.
Перезванивать агенту вечером я не стала. Мне казалось, что меня
несет какой-то сильный поток, и бороться с ним не имело смысла. Раз
этот вариант посмотреть не удалось - он не мой. Надо смотреть
что-то другое.
Вторым вариантом была квартира на Васильевском острове. Первый
этаж, окна во двор. Это уже говорило о многом. Васильевский остров,
как понятно из его названия - это часть суши, со всех сторон
окруженная водой. Значительная часть домов без капремонта,
гидроизоляция подвалов нарушена, в них стоит вода, в которой зимой
и летом выводятся комары и лягушки. На стенах -
грибок, в квартирах - сырость. Окна во двор колодец говорят о том,
что к водным радостям надо прибавить низкую освещенность. В общем,
чудес не бывает, и заявленная цена заставляет предполагать разные
ужасы. Но бывает всякое, нужно смотреть своими глазами. Позвонила
агенту.
- Нет, показать квартиру не могу, - отвечает девушка. - Пока
просмотры не проводятся. Когда начнутся? Не могу сказать. Позвоните
через полмесяца.
Позже я узнала, что другое агентство показывало эту квартиру каждый
день. Где они давали рекламу и почему я ее не видела, не знаю. Но
тогда, когда мне было нужно, квартиру мне не показали, и я решила,
что это она не моя. Фатализм, да, но (см. выше) поток нес меня
дальше. Я не сопротивлялась, ни о чем не жалела и твердо верила,
что мой вопрос решится: время пришло.
Третьим (и последним вариантом) была квартира на одной из Советских
улиц (их в Петербурге десять, и раньше они назывались
Рождественскими). Прекрасное место, 72 квадратных метра, второй
этаж, дом после капремонта, прямая продажа (огромная редкость в те
дни для квартир в старом фонде). Почему такая цена? Агент уклонялся
от ответов и предлагал прийти и посмотреть своими глазами. Назначил
просмотр, только попросил не опаздывать: покупателей будет
много.
Я, конечно же, пришла чуть раньше и внимательно осмотрела дом со
всех сторон: в рекламе было указано, что и вход, и окна выходили во
двор. Перпендикулярно фасадной части во дворе дома дома стоял
флигель, разделяя его на две неравные части. Одна часть была
довольно большой, вторая - крохотной, ее ширина не превышала 7
метров. Какая из квартир продается? Непонятно.
Я вышла на улицу и встала под номером дома: обычно именно там
назначалось место встречи. Стоял теплый осенний день, на улице
шумели над головой старинные липы. Агент подъехал вовремя, и
оказалось, что из остальных покупателей не пришел никто: рок,
судьба, небесные регулировщики (выберите, что вам больше нравится)
расчистили мне дорогу. Мы пошли смотреть квартиру.
Агент (назовем его Олегом) прошел через арку и решительно
направился... да, да, в тот крохотный двор-колодец, зажатый
каменными стенами. А чего я ждала за такие деньги? Перед тем как
войти в подъезд, я попросила показать окна. И тут меня ждал первый
сюрприз: в углу двора находилось непонятное помещение, этакий
каменный сарайчик с трещинами по несущим стенам и ржавой
продавленной крышей. Крыша подходила прямо под окна квартиры. И
этаж оказался не вторым, а первым, хотя и высоким: подоконник был
примерно в 2,5 метрах над уровнем асфальта.
Что это за сарайчик? Это теплоцентр, объяснил Олег. В нем ничего не
гудит, там просто трубы и вентили, жить он не мешает. С крыши легко
залезть в квартиру? Так на окнах решетки. Да, решетки на окнах
были. Сваренные на скорую руку арматурины перекрывали доступ в
квартиру. В случае пожара глухие решетки превращают такие квартиры
в капкан, но я промолчала.
Через покосившуюся дверь мы вошли в подъезд. Грязные стены,
отсутствие почтовых ящиков и перегоревшая лампочка говорили о
многом. Что же тут за соседи?
В квартире сюрпризы посыпались как из рога изобилия. От входной
двери начиналась узкая кишка коридора, тянувшаяся вдоль всей
квартиры и упиравшаяся другим концом в дверь туалета. С одной
стороны коридора - глухая стена, с другой - двери комнат, у туалета
- вход на кухню. Где ванная? Ванной нет. Но ее можно сделать,
успокаивает меня Олег.
Захожу в комнаты. Две из них - так называемые "чулки": ширина чуть
более двух метров, длина - в три с лишним раза больше. Только одна
комната без дефектов: в ней два окна, ее форма - правильный
прямоугольник.
Иду на кухню и застываю на пороге. Я уже писала, что в Петербурге
многие квартиры имеют форму трапеции, узким концом обращенной к
фасаду. Вот представьте: на прямой улице стоят прямые дома, и все
квартиры в них имеют форму трапеции. Как такое возможно? Петербург
- город чудес.
Эта квартира не была исключением. Кухня выглядела даже не кишкой, а
какой-то морковкой: при длине в 6,5 метров ее узкая часть у окна
была шириной в полтора метра, а широкая часть (у коридора) -
2,15.
Но поразили меня даже не пропорции. Подняв голову, я посмотрела на
потолок. В том месте, где труба с горячей водой проходила
перекрытие, на теплой штукатурке бурлил рой из тараканов. Ни до
того, ни после я никогда не видела такого количества тварей в одном
месте. Впрочем, в этой квартире они были везде. Когда я попыталась
открыть кран над раковиной, из него вместо воды выскочила парочка
шустрых тараканьих детей.
Состояние квартиры было ужасным. В унитаз явно роняли что-то
тяжелое: все его фаянсовое нутро было покрыто сетью сквозных
трещин. Бачок висел на ржавой трубе под потолком, но вода к нему
подведена не была. Кто вырвал подводку с мясом и в буквальном
смысле завязал ее узлом.
Полы в комнатах покрывал трескучий грязный паркет, на кухне -
протертые до дыр плитки ПХВ. Стены в комнатах агентство, продающее
квартиру, оклеило обоями в мелкий желтый цветочек, напечатанные
какой-то артелью практически на туалетной бумаге. Но она хотя бы
была чистой, в отличие от стен на кухне, покрашенных синей масляной
краской, которой в советское время так любили красить общественные
сортиры.
Потолки во всей квартире были просто черными, половины стекол в
рамах не хватало, а сами рамы были прибиты к оконной коробке
гвоздями. Комнатные двери в районе дверных ручек были изуродованы
многочисленными дырами от замков. Видимо, хозяева теряли ключи,
выбивали дверь, потом рядом врезали новый замок. А что? Не дверь и
была, какая разница - дыркой меньше, дыркой больше.
Кто жил в этой квартире? КАК можно было жить в этой квартире? Да
запросто. В трех комнатах обитала веселая компания: два алкоголика
и наркоман.
Стало понятно, почему квартира в прямой продаже за смешные для
старого фонда деньги не улетела как горячий пирожок. Но достоинства
у нее были: центр города (до станции метро "Площадь восстания" 10
минут пешком, капремонт (железобетонные перекрытия), трехметровые
потолки и не такая уж маленькая площадь. Я колебалась недолго.
- Сбросьте цену еще немного, и я возьму эту квартиру, - сказала я
Олегу.
- Не могу, - покачал он головой. - Вы же понимаете, что цена и так
низкая. Максимум, на что агентство может пойти, это взять
оформление на себя.
Я согласилась. Стоимость квартиры составляла ровно 23000 долларов.
В середине сентября мы провели нотариат, я отдала документы на
регистрацию в ГБР и улетела в Тунис.
Вернувшись и получив на руки свидетельство о собственности, я
начала приводить эту помойку в порядок. Мои приключения с этой
квартирой только начинались.
Для тех, кто осилил столько букв, выложу план квартиры из
технического паспорта. Оцените пропорции.
|
</> |