Всему есть мера

Толератность прекрансая вещь, пока мне не скажут, что дикий чурбан срущий на памятник, это то что надо терпеть. Толератность хорошо, пока мужик с хреном и яйцами не назовёт себя аббой и не начнёт побеждать женщин в женском спорте. Сука! ладно плавание! Но если эта мразь полезет в борцузу и бокс! Твою дочь можно получается уродовать, ломая мужскими кулаками челюсть? Ты будешь блеять про толерантность?!
Всему есть мера. Это основа всего. Ниже будет текст басни. Я прекрасно разменяю любую войну толерантность, но толерантность не должна быть демьяновой ухой Что тут не ясного?



«Соседушка, мой свет!
Пожалуйста, покушай». —
«Соседушка, я сыт по горло». — «Нужды нет,
Еще тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» —
«Я три тарелки съел». — «И полно, что за счеты:
Лишь стало бы охоты, —
А то во здравье: ешь до дна!
Что за уха! Да как жирна;
Как будто янтарем подернулась она.
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»
Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку
И не давал ему ни отдыху, ни сроку;
А с Фоки уж давно катился градом пот.
Однако же еще тарелку он берет,
Сбирается с последней силой
И — очищает всю.
«Вот друга я люблю! —
Вскричал Демьян. — Зато уж чванных не терплю.
Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!»
Тут бедный Фока мой,
Как ни любил уху, но от беды такой,
Схватя в охапку
Кушак и шапку,
Скорей без памяти домой —
И с той поры к Демьяну ни ногой.
________________
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь:
Но если помолчать во время не умеешь
30 И ближнего ушей ты не жалеешь:
То ведай, что твои и проза и стихи
Тошнее будут всем Демьяновой ухи.
|
</> |