"Время славы и восторга!" с точки зрения униформы.

major_colville — 18.04.2022

Во время Заграничного похода 1813-14гг. союзники по антинаполеоновской коалиции столкнулись с проблемой быстрого распознавания своих и чужих войск. Многочисленные разноцветные мундиры, на практике дополнявшиеся еще и разного рода походными панталонами и рейтузами, чехлами на кивера, трофейное обмундирование и гражданская одежда, нехватка качественного сукна, оно выгорало и т.д. В результате иной раз даже знаток не мог быстро определить кто перед ним, да еще и в пылу боя.

Даже в одном батальоне могли встречаться зеленые, черные, серые мундиры и разные погоны, как, например, в Воронежском пехотном полку или резервных батальонах 1й гренадерской дивизии. Нередко носились французские кивера и мундиры.  14й гренадерский егерский полк: «...Мундиры и панталоны испещрены были разноцветными заплатами, между ними были и кожаные, да и самих мундиров нельзя было узнать, какого они были цвета, потому что вовсе потеряли цвет. Кивера были всех форм, какие только употреблялись в России и в неприятельских войсках. Шинели до того изношены, что вовсе к употреблению не годились; ранцевые ремни были даже и веревочные, а фляжек водоносных вовсе не было, их истребили солдаты, на биваках употребляя для варки в них для себя пищи. Сумы патронные были разных форм и величины, в ружьях была смесь: русских, английских, французских и прочих держав» (Я.О.Отрищенко «Записки генерала Отрищенко»)

«Подле одного огня на этой высоте несколько гренадер чистили амуницию: один спарывал холстинные нашивки с воротника, предохраненного таким образом от непогод, другой починял наскоро сапоги; третьего ротный цирюльник держал за нос, соскабливая двухнедельную бороду. Все были заняты по-своему.

– Экая беда! – говорил один, стоя на коленях перед развернутым ранцем и подымая к свету порыжевший мундир, – и ночью он похож на зарево!.. что ж будет завтра? как быть, молодцы?.. давайте совет.

– Другого нечего делать как выкрасить, – сказал солдат, чистивший ружье.

– Да он ссядется, – перебил другой, который, несмотря на весенний холод, засучив рукава рубашки и поливая изо рта на белую перевязь, натирал ее мякотью голой руки, чтоб навести лоск на меловое беленье.

– Да он и не высохнет до утра, – промолвил сквозь нос страдавший под бритвою.

– А чтоб он высох и не сселся, – перехватил барабанщик, перетягивавший струны своего громогласного инструмента, – надо выкрасить его на тебе. Мы всегда так моем и белим шкуру на барабане.

Солдаты захохотали, но не менее того, надели мундир на хозяина, составили какую-то краску из бывших под рукою материалов, намочили ею щетки и начали натирать бедняка, который терпеливо стоял с распростертыми руками, как телеграф» (Н.А.Бестужев «Русский в Париже 1814 года»)

В результате, при вступлении в Париж щегольски выглядели, пожалуй, лишь Гвардия и гренадерские дивизии, которые всю ночь провели за починкой амуниции и одежды. Большинство других полков, имевших менее презентабельный вид, остались у застав. Например, в 7м егерском полку удалось отобрать для караулов лишь 100 человек, «получше одетых» и имеющих подошвы у сапог, «для единообразия» в летних панталонах («Выдержки из военных записок и воспоминаний служивого прошлых лет»). Другой офицер вспоминает «нашу самую негодную одежду на солдатах и при том большая половина босых, разных цветов крестьянского сукна мундиры и ранцы» («Записки полковника Карпова. 1807-1837»)

Итак, пестрота обмундирования и участие в войне множества государств привели к необходимсоти общих для всех союзных войск знаков отличия. Ими стали зеленые ветви, носимые на касках слева, а на киверах - в гнездах для султанов (в русской армии с 21 января 1814 г.), и белые повязки на левом рукаве выше локтя (появились 24 января и были отменены 1 апреля 1814 г.)

«Среди союзников было много недоразумений в связи со сходством французской формы и формы армий немецких государств. Еще при Бриенне, где против французов действовали войска шести европейских держав было приказано всем от генерала до солдата прикрепить зеленые ветви на кивера и шляпы. Затем решено было перейти к повязкам. Через две недели после взятия Парижа приказано было больше не носить повязок» (Михайловский-Данилевский А. И. «Записки 1814 и 1815 годов»).

«28 января. Среда. На местах. Отдан приказ всем носить на левой руке белую повязку, т. е. всем союзным войскам. Уверяют, что это признак того, что мы за Бурбонов». (П.С.Пущин «Дневник Павла Пущина»)

«У всех союзников на левой руке была белая перевязка; в киверах были воткнуты зеленые ветки, что было принято в сражении при Ратье для отличия своих от неприятелей. Эта мера была необходима потому, что под конец кампании к союзу пристали войска всей Европы, из коих многие были одеты сходно с французскими и что это было поводом к многим замешательствам во время дела». (Н.А.Бестужев «Русский в Париже 1814 года»)

«Во время сражения некоторые из офицеров союзных войск были убиты от того, что не имели белой повязки на руке. Сын баварского короля, принц Карл едва спас жизнь свою: казаки хотели изрубить его, но он успел поднять вверх белых платок и сею предосторожностью остановил смертельный удар. С Лейпцигского сражения стали происходить недоразумения между солдатами, которые по соединении всех почти европейских войск под одни знамена не узнавали друг друга и иногда стреляли в своих союзников. Полки держав Рейнского союза, образованные французами, имели мундиры, похожие совершенно на французские, и посему надобно было придумать какой-нибудь знак отличия для войск, сражавшихся совокупно, для избежания вредных последствий, которые могли без сего впредь возникнуть. По прибытии в Труа Государь повелел, чтобы русские военные надели белый платок на левую руку, каковому примеру последовали некоторые из его союзников» (Михайловский-Данилевский А. И. «Мемуары 1814–1815гг.»)

К сожалению, инциденты случались и при ношении повязок. Эпизод сражения при Фер-Шампенуазе: «Виртембергца я застал уже у въезда в город, заряжавшим ружье. Он был обращен к нам задом; приняв его за француза, я приказал изрубить его, и драгун мой ударил его палашом по затылку. Раненый упрекал нам нашу неосторожность, показывая нам перевязку на левой руке» (Н.Н. Муравьев «Записки Муравьева»)

«Приближаясь к Парижу, никто из нас не сомневался в исходе предстоявшего сражения. Мы были убеждены в том, что нас ожидает победа, и это придавало нам огромную нравственную силу. ...Все были поглощены мыслию, где бы достать белого полотна и батистовых платков, которые превращались в перевязи, надетые нами на правую руку. Это был отличительный знак, принятый союзными монархами для того, чтобы мы могли узнавать в сражении своих. Опыт доказал, что, так как союзная армия состояла из множества разнородных корпусов и мундиров, то легко было смешать друга с врагом и по ошибке убить или ранить своего, что и случилось с сэром Кэмпбелем, которому казаки нанесли 17-ть ударов копьем. К счастью, он выздоровел.
Увидав наши перевязи, французы вообразили, что мы надели их в честь Бурбонов, но они ошиблись, об этом никто не думал.
Солдаты забрали все простыни, какие они могли достать, разрезали их на полосы и быстро украсили себя этим знаком, который поразил парижан во время нашего торжественного вступления в их прекрасный город. Быть может, это дало первый толчок к движению, обнаружившемуся в обществе в пользу свергнутых Бурбонов, о которых, надобно признаться, до тех пор никто не вспоминал» (Левенштерн В. И. «Записки генерала В. И. Левенштерна»)

«Чтобы различить союзные войска, которые принадлежали шести разным державам и здесь впервые сражались заодно, приказано было у нас всем, от генерала до солдата, иметь на левом рукаве белую повязку. Впоследствии, при вступлении нашем в Париж, она много способствовала ложному убеждению французов, обыкновенно выводящих из наружных знаков разные политические заключения, будто цвет повязки означал намерение Союзных монархов восстановить Бурбонов на французском престоле. Под Бриенном сия мысль не приходила еще в соображение монархов, чему доказательством представляем следующие слова Государя. Генерал Жомини доложил императору, что белый цвет повязки вероятно подаст повод догадке о расположении союзных дворов к Бурбонам. Государь отвечал: «Какая мне до них нужда!» (Михайловский-Данилевский А.И. « Описание похода во Франции в 1814 году»)

«Белые повязки на рукавах их мундиров были восприняты парижанами как знак явной симпатии к сторонникам Бурбонов (чьим цветом, как известно, был белый). Очевидно, эти подозрения имели под собой почву, несмотря на уверения союзников, что они использовали белые повязки только для того, чтобы отличать своих одетых в самую разнообразную форму солдат от французов».
(С.Е. Летчфорд, "Союзники в Париже в 1814 году. По материалам французской мемуаристики")

«В эту минуту крики: да здравствует Александр! да здравствует Вильгельм! заколебали толпою. Карла визжал изо всех сил. Близко подле мельника два человека, порядочно одетых, вдруг закричали: да здравствуют Бурбоны! махая белыми платками. Впервые раздались эти звуки между народом, который вовсе не был приготовлен к мысли о Бурбонах: толпы зашумели, чтоб уняли этих крикунов, ближайшие тянулись к ним с кулаками, дальнейшие нагибались уже за каменьями, как вдруг пронзительный голос горбунчика покрыл все голоса вопросом:

– Что это за белая перевязка у союзников? – видно, они за Бурбонов?..

Поднятые руки опустились; камни выпали; чернь обратила внимание на белую перевязку союзников и потом мрачно озирала бурбонистов, которые, ободрясь, громко кричали свои возгласы, начавшие повторяться во многих местах бульвара.

– Возьми мой платок, махай и кричи: да здравствуют Бурбоны! – говорила карле одна женщина, стоявшая подле мельника, – вот тебе за это два Наполеона.

– Чтоб я стал кричать, чтоб я стал махать и продавать императора?! Вот тебе за это, негодная женщина, – кричал, горячась, карлик, раздирая белый платок, ему данный, и бросая лоскутья на воздух.

– Вот Бурбонские кокарды!.. белые кокарды! – кричали около стоящие, смеючись на несшиеся по воздуху лоскутья; но что для близких было смехом, то отдаленные приняли за настоящее дело: лоскутки ловили женщины, драли новые платки, белые кокарды вмиг очутились на шляпах – и крики: «да здравствуют Бурбоны» начали сливаться с криками победителей. Вскоре имена государей и Людовика XVIII были нераздельными восклицаниями. Все думали угодить этим союзникам, хотя в это время никто из них не помышлял еще о Бурбонах!..» (Н.А.Бестужев «Русский в Париже 1814 года»)

«Многие навязывали на руках белые повязки, приняв их за эмблему мира; … другие полагали, что эти знаки появились в угождение Союзникам, и что не следовало запрещением их раздражать победителей. Действительно – Союзные войска носили на руке белые повязки, и хотя это - как мы уже сказали - не имело никакого политического значения, однакоже на первый раз послужило в пользу приверженцам Бурбонов…» (М.И.Богданович «История войны 1814 года во Франции и низложения Наполеона I, по достоверным источникам»)

В общем, части французов белые повязки пришлись по душе. Михайловский-Данилевский писал: «Парижанам чрезвычайно нравилось, что мы носим белую повязку на левом рукаве и что присовокупили белую кайму к нашим бантам». 

«Абсолютное большинство хранило тишину; … это в первую очередь объяснялось зрелищем белых шарфов, которые носили на руке иностранные военные; … все думали, что союзники открыто высказывались за ту партию, чьей эмблемой был этот цвет». (Э.Д. Паскье «Мемуары канцлера Паскье»)

Однако были и недовольные, тем более, что зеленые листья воспринимались как символ триумфа. 

«…венгерские гусары, которые прикрепили к своим головным уборам зеленые веточки, символизирующие по австрийскому обычаю победу» (А.Ж. Дюмениль «Казаки в Гатине в 1814г.») Вообще, дубовые листья летом и еловые веточки зимой на головных уборах были традицией австрийской армии с XVII по начало XX века. Интересно, что в самой Франции в начале революции веточки и листья (как вариант – зеленые ленты) служили знаком «свободы и надежды», но это видимо было уже позабыто. 

В 1815г. на параде в честь победы при Ватерлоо, «жалея чувства парижан», шотландские горцы не стали одевать лавры, но почти все остальные войска были с этими символами победы. 

«Некоторые из австрийских полков, после покорения Парижа, украсили свои головные уборы зелеными ветвями, что весьма не понравилось французам, принявшим эти ветви за горделивые знаки победы, и подало повод к нескольким столкновениям; впрочем во все продолжение стоянки союзников в Париже, за исключением немногих ссор, возбужденных головорезами, которых сами парижане величали нелестным прозвищем (septembriseurs) господствовало совершенное согласие между союзными войсками и жителями города». (М.И.Богданович «История войны 1814 года во Франции и низложения Наполеона I, по достоверным источникам») 

Современный историк рисует менее пасторальную картинку.

«Французские офицеры и солдаты … начали вести себя очень дерзко, особенно в отношении дисциплинированных и терпеливых русских. Это заставило губернатора Сакена приказать всем офицерам союзной армии, у которых не было дел в Париже, вернуться в свои корпуса. Аналогичные меры приняло и французское правительство, Национальная гвардия получила приказ арестовывать всех, кто нарушит мир, а парижанам было запрещено вмешиваться в ссоры. Но это распоряжение нарушалось, французы продолжили свои нападения и пытались срывать с головных уборов союзников ветви, которые те всегда носили. Ссоры вспыхивали все чаще, и жители города вставали на сторону французских солдат. В пятницу 29 апреля в саду Пале-Рояля состоялось настоящее побоище, и несколько человек с обеих сторон были ранены.

4 мая, когда Людовик XVIII устроил смотр Национальной гвардии, на солдат коалиции были совершены новые нападения, а некоторые французские военные «попытались даже сорвать серебряные медали за московскую кампанию с груди русских военных». В последующие дни инцидентов происходило все больше: 8 мая, когда король проводил смотр бывшей императорской гвардии во дворе Тюильри, «группа французов напала на австрийцев. Несколько человек было убито с обеих сторон; в числе погибших было несколько гризеток, танцевавших с союзниками».

Происшествия, о которых рассказывает в своем дневнике Андервуд, не были исключительными: в полицейских рапортах весны 1814 года говорится о ссорах и даже дуэлях (хотя они были запрещены) между союзниками и французскими солдатами, испытывавшими ностальгию по Империи. Три дуэли между французскими и русскими офицерами состоялись 4 мая прямо на Елисейских полях, в результате чего один француз и двое русских были смертельно ранены. Двумя днями позже полицейский бюллетень сообщал: «Сегодня, как и вчера, произошло бесчисленное множество ссор между французскими и иностранными военными». 

Русские источники тоже упоминают о частых спорах и дуэлях с «наполеонистами». Как рассказывает в своем дневнике Борис Икскюль, офицер эстляндского происхождения 21 года от роду: «Наполеонисты задирали нас как-то в одном кафе, и вскоре началась грозная, хотя вместе с тем и потешная битва: мы сражались стульями и подсвечниками, бутылками и тарелками. Все было разгромлено в этом злосчастном помещении, а закончилась схватка несколькими дуэлями, из которых одна коснулась меня вплотную и имела печальный исход, поскольку пруссак, который был моим секундантом, после того, как я уложил своего противника, начал драться с его секундантом и был убит на месте! Но все это произошло втихомолку, тайком от властей».

С каждым днем парижане все хуже переносили присутствие иностранных войск, которых они винили во всех своих бедах. И хотя Александра I в целом по-прежнему воспринимали благосклонно, терпение парижан было на исходе, а враждебность стала всеобщей:

«Этим утром [4 мая], когда русские войска пришли на набережные, чтобы подготовиться к параду, который должен был пройти в присутствии его величества, со всех сторон раздавался ропот против зеленых веток, которые они носили у себя на головах (sic) в знак победы. К счастью, пришел приказ снять эти ветки, что они немедленно и сделали ко всеобщему удовлетворению. Префект полиции предвидел необходимость этой меры и уже утром побывал у г-на де Талейрана, заклиная его обратиться с этой просьбой к императору России». (Мари-Пьер Рэй «1814. Царь в Париже»)

Итак, ношение повязок было отменено 1 апреля 1814г. 16 апреля 1814г. к бантам (кокардам) была добавлена белая кайма по краю. Очень быстро белая полоска превратилась в серебряную, а впоследствии тканевые розетки трансформировались в привычные нам овальные металлические кокарды. Белая полоска была проявлением, скорее, уже послевоенной тенденции на украшательство, как и введенные в то же время цветные лампасы на походные рейтузы. Но можно сказать, что в каком-то смысле зубчики или лучики на кокардах - память и символ тех самых победных белых повязок 1814 года, «времени незабвенного, времени славы и восторга». 

Сохранено

</>

"Время славы и восторга!" с точки зрения униформы.

Во время Заграничного похода 1813-14гг. союзники по антинаполеоновской коалиции столкнулись с проблемой быстрого распознавания своих и чужих войск. Многочисленные разноцветные мундиры, на практике дополнявшиеся еще и разного рода походными панталонами и рейтузами, чехлами на кивера, ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

didius

Языковые лагеря для детей с особыми потребностями

sapojnik

Удары отчаяния

staryiy

Пять гениальных изобретателей, которые пожалели о том что создали

grazdano4ka

Мачеха сама пообедала, а восьмилетнюю дочку мужа держала голодной весь день

joe_alex

«Город женщин»

matsam

Итоги

amarok_man

Лёва БИ 2: "...мы в общем-то банкроты"

dymontiger

Интересные фотографии из Таиланда

dymontiger

Интересные кадры из Мьянмы

• Архив