Время большого перелома. Часть третья

anlazz — 09.02.2019 Возвращение масс в политику

Наверное, если бы требовалось назвать отличительные черты политики последних тридцати лет одним словом, то это слово было бы – «элитарная». Не в том смысле, что она какая-то лучшая, особо качественная – а в том, что основную, а точнее, единственную роль в ней играют элиты. А массы если и участвуют – то исключительно в качестве «статистов», обеспечивая внешнюю легитимность (именно внешнюю) указанной системы. Причем, касается этот момент не только пресловутого опускания бюллетеней в урны – по традиции именуемого «выборами» - но и более масштабных вещей. Например, таких известных политических событий, как «цветные революции». (Известных на постсоветском пространстве, как «оранжевые революции».)

Напомню, что первым «оранжадом» стали вовсе не события на Украине в 2004 году, а т.н. «Бархатная революция» в Чехословакии 1989 года. Когда «вышедшие на улицы массы» с радостью «заменили» социалистическое устройство страны капиталистическим. Впрочем, как уже говорилось, слово «революция» тут не даром упоминается в кавычках, поскольку никакой революции в классическом смысле – т.е., борьбы народных масс с властью – в «Бархатной революции» не было. Указанный «переход к капитализму» был решен чехословацкими властями заранее – и «вышедшие массы» были нужны политикам и иным представителям «социалистической элиты» лишь для того, чтобы «сохранить лицо». (В том смысле, чтобы показать, что не они с радостью выбросили давно уже ненавистный им социализм, а сделали это под давлением обстоятельств.) Именно поэтому никакого сопротивления «восставшим» не было – а сама «революция» напоминала, скорее, праздничные гуляния, нежели восстания прошлого.

Собственно, то же самое можно самое можно сказать и про любые другие варианты «цветных революций», включая самую главную из них – знаменитый «августовский путч» в Москве. Разумеется, сейчас сложно сказать, были ли среди пресловутых «гэкачепистов» люди, хоть как-то верящие в успех своего «предприятия». Однако тот факт, что они не предпринимали никаких решительных действий не только в плане борьбы с «демократической оппозицией», но и вообще, в плане установления собственной гегемонии в стране, однозначно свидетельствует о том, что ничем, за исключением  «организованной сдачи в плен», эта «операция» не была. (Ну, возможно, все «пенки» с этого изначально должен был получить Горбачев, а не Ельцин – но сути это не меняет.)

Впрочем, вне зависимости от  того, кто получал выгоду с подобных событий, был в них один неизменный «пострадавший». А именно –те самые народные массы, которые своими действиями легитимизировали «революции». Иногда это «страдание» было временным – как это было в той же Чехии или Польше, где присоединение к ЕС позволило даже повысить уровень жизни за счет прямой поддержки. (Что, впрочем, не уменьшает проблем в будущем – когда износ инфраструктуры станет критическим, а «еэсовская» поддержка сойдет на нет. ) Но чаще – постоянным, как это произошло на постсоветском пространстве. Впрочем, как известно, тут «августом 1991 года» «цветные революции» не кончились – скорее, наоборот, они положили начало непрерывных изменений. (Скажем, на Украине в 2004, 2014 году.) Но все это вело исключительно к одному – к улучшению положения «лучших людей» за счет массового обнищания.

То есть – и «конвенциальная» политическая деятельность, связанная с выборами (и тому подобными «официальными» политическими процедурами), и деятельность «неконвенциальная», вроде упомянутых выше «цветных революций» - в постсоветском мире оказывалась всегда связанной с интересами элит и разногласиями между различными «элитарными группами». Подобная ситуация, разумеется, не могла не породить и соответствие представления – согласно которым пресловутые «массы» могут выступать только послушным орудием в руках «хозяев». Эта идея выражалась по-разному: согласно одним вариантам ее проявления, массы никогда не имели своей субеъктности, всегда следуя воле «лучших». (Эта концепция лучше всего выражается в пресловутой «теории заговоров», согласно которой все мировые события выступают ни чем иным, как следствием задумок различных «элитарных групп».) Согласно другим – данное состояние стало возможным только в последнее время, в связи с развитием т.н. «технических средств манипуляции». (Среди которых магическое значение придавалось телевиденью – выступавшему в качестве «абсолютного оружия» властителей.)

Впрочем, основной смысл всего этого был одним: «творить историю» никакие массы (больше) не могут, данное действо – удел немногих избранных. В подобной ситуации даже коммунисты вынуждены были признать необходимость пресловутых «вождей». (Помню, лет десять назад главным аргументом в оправдание своего бедственного положения у них была мысль о том, что «Сталина сейчас нет».) Впрочем, тут их позиция выступала практически один к одному отражением позиции антикоммунистов – для которых все великие революции прошлого были следствием некой подрывной деятельности «отдельных лиц». (Любимая идея антикоммунистов состоит в том, что если бы Николая Второй повесил Ленина, то никакого 1917 года бы не было.)

Ну, а будущее в рамках подобной картины могло существовать только в одном «обличии»: как общество «железной пяты», т.е. полного контроля, где «хозяева жизни» держат в своих руках все «нити» общественных отношений. В общем –полный Торманс, который может быть разрушен только прилетом инопланетян. (Или же каким-то иным, «сверхестественным» образом – вроде появления уже помянутого «великого вождя», который сможет поднять народ правильным образом, и установить вместо имеющегося Ада Рай.) Подобная идея – с усилением контроля над людьми и обретением «вышестоящими» свойств неких «неземных существ», неподсудных «черни», кажется очевидной и по сей день

Но так ли это? В том смысле, что неужели история действительно остановилась, замерев навечно под «железной крышкой» олигархической диктатуры? Помочь понять это может изучение истории. А именно – знание того факта, что указанная уверенность в вечности существующих отношений, а так же  в том, что мировая история творится только «лучшими людьми», уже была господствующей в мире. Причем, это господство продолжалось тысячи лет – практически до начала позапрошлого века. Но затем она (эта уверенность) была буквальным образом «взорвана» начавшимися выступлениями угнетенных классов. Причем,  если ту же Великую Французскую революцию и последующую серию буржуазных революции XIX столетия еще можно было как-то объяснять с т.з. идеи «заговора» (масонов, карбонариев или иных «тайных обществ»), то с рабочим движением, а уж тем более, с Русской Революцией 1917 года делать этого было уже нельзя…

Хотя, конечно, делали – но эта «теория» оказывалась полностью неработоспособной. (Предсказать чего-либо на ее основании было нельзя – а уж о каких-либо действиях тут говорить вообще смешно.) Поэтому пришлось скрепя сердце признать, что «чернь» действительно может быть «политическим субъектом». И даже попытаться начать манипулировать «восставшими массами» - пытаясь загнать их обратно в стойло. (Причем, создав специальную «науку»: психологию масс.) Однако получилось плохо. В том смысле, что наиболее «продвинувшиеся» в подобных манипуляциях фашисты оказались жестко завязаны на абсолютно деструктивные программы. Приведшие в конечном итоге к их вступлению в Мировую войну – ну,  и закономерному краху. (Причем, в войну вступил не только помешанный на этом Гитлер, но и гораздо более «мирный» Муссолини.)

Разумеется, разбирать проблемы фашизма и его историческую обреченность, надо отдельно. Тут же можно только указать на то, что его судьба прекрасно показала, какова вообще возможность «манипуляции» и как она – эта «манипуляция» - в реальности воздействует на общество. (Охватывая не только тех, кем манипулируют, но и тех, кто манипулирует – причем, вторых гораздо сильнее.) Впрочем, как было сказано выше, тут заниматься этим нет смысла, можно только сказать, что с завершением «фашистского проекта» влияние масс на «элиты» только усилилось. Это же, в свою очередь, привело  к тому, что последние получили минимум необходимых благ. То есть – массы «прогнули» элиты в свою сторону. И… потеряли к этому интерес.

В том смысле, что за пределами этого самого «минимума» отдельные представители «народа» оказались не способными прийти к некоему консенсусу. (Т.е., установить свои интересы, как интересы достаточно большой группы людей, способных воздействовать на имеющуюся государственную структуру.) Это привело к разделению их на «микрогруппы» - пресловутые «меньшинства», каждое из которых имело свою цель, а то – и на отдельных индивидов. Подобное разделение лишило массы не только субъектности – но и самой сущности. (Т.е., говоря «массы» в настоящее время, мы имеем просто «арифметическую» совокупность отдельных личностей.) Последнее же позволило «элитам» - а на самом деле, просто группе представителей правящих классов – обрести прежнюю «власть», что и было проинтерпретировано, как исчезновение «политики масс». (В впоследствии – как ее полная невозможность, в рамках чего та же Революция 1917 года стала «элитарным заговором».)

То есть – возникновение и исчезновения «политики масс» было напрямую связано с возможностью установления упомянутого выше «консенсуса», некоего общего «минимального интереса», способного объединить множество людей в единый «громящий кулак». В том смысле, что когда этот «интерес» был – т.е. когда у людей не было некоего необходимого для всех количества благо – то была и «массовая политика». А когда эти блага появились – то «массовая политика» исчезло. Но ведь, как уже не раз говорилось, данный «социальный минимум» с самого начала выступал следствием аномальной «социалистичности» мира, возникшего после Второй Мировой войны. Которая противоречит «нормальному» течению капиталистического мира, характеризующемуся обратным: уже не раз помянутым процессом «абсолютного обнищания трудящихся». Поэтому начиная с момента гибели СССР  - после чего начался демонтаж этой самой «социалистичности» с вместе с возвращением указанного обнищания - возвращение масс в политику стало неизбежным.

Ну, а о том, что все это значит, надо говорить отдельно…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив