Возвращаемся к кремлёвскому горцу. Продолжение-9

tareeva — 10.11.2023

Что касается презентации книги, которая прошла в офисе Яблока 1 ноября, то я пожалела, что согласилась на это мероприятие. Меня неумеренно восхваляли, приписывали мне заслуги, каких у меня нет, и от всего этого я испытывала ужасную неловкость. Из-за этой неловкости я и сама выступила не слишком удачно. Я вообще человек иронический, отношусь иронически ко всему, и прежде всего к самой себе. А излишняя серьёзность всего происходившего, мне кажется, создавала комический эффект. Но что об этом говорить, что было, то было, сделанного не воротишь, а чувство неловкости осталось со мной навсегда.

Накануне II Мировой войны страны Европы разделились на союзников Германии, таких, как Италия, Венгрия и другие страны «оси», и на страны антигитлеровской коалиции. Главным противником Германии была Великобритания при премьер-министре Черчилле. Его предшественник Чемберлен был сторонником политики умиротворения агрессора. Он считал, что немцы, обиженные условиями Версальского мирного договора, имеют право на реванш. Как Гитлер представляет себе реванш, Чемберлен понимал плохо. В мае 1940 года премьер-министром стал Уинстон Черчилль. Черчилль описал в своём дневнике, что его пригласил к себе король Георг VI и сказал: «Вы, конечно, понимаете, почему я вас пригласил». Черчилль ответил: «Ума не приложу, Ваше Величество». И король объяснил ему, что теперь он будет премьер-министром. И Черчилль написал в своём дневнике, что после аудиенции у короля он вернулся домой и первый раз за всё последнее время заснул спокойно. Вот такой был Черчилль. На него свалилась страшная ответственность в очень тяжёлое время, а он заснул спокойно, потому что знал, что делать, и теперь получил возможность делать то, что считает нужным. Вы знаете, что я люблю Черчилля, я об этом много писала. Был период, когда Германии противостояла только Великобритания. Важно было, на чью сторону станет Советский Союз во главе со Сталиным. Сталин стал на сторону Германии. Вероятно, тоталитарный режим Гитлера был ему понятнее и симпатичнее, чем режимы демократических европейских стран. В августе 1939 года Советский Союз заключил с Германией договор о ненападении, который стал называться пактом Молотова-Риббентропа. Министр иностранных дел Германии фон Риббентроп приезжал в Советский Союз, и руководители нашей страны пожимали ему руку. А 28 сентября 1939 года был заключён Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, который закрепил ликвидацию польского государства. С того момента, как были заключены эти договоры, из Советского Союза в Германию колонной пошли эшелоны с нефтью, бензином, прочими нефтепродуктами, с металлом и другим сырьём, необходимым для Германии. За почти два года от заключения этих договоров до нападения Германии на нашу страну Советский Союз успел снабдить Германию всем необходимым для ведения войны. Были совместные маневры советской и германской армии на территории Польши. А ещё советские ледоколы провели немецкие подводные лодки Северным морским путём на помощь союзнице Германии – Японии, которая напала на Соединённые Штаты. И сейчас на побережье можно найти остатки немецких военных баз.

Сталин получил 17 сообщений о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз. Ему сообщали об этом наши разведчики из Германии, немецкие антифашисты, «Красная капелла» и Рихард Зорге из Японии. Всех, кто приносил эти «плохие вести», Сталин уничтожал, считая их провокаторами, которые хотят поссорить его с его другом Гитлером. Рихарда Зорге он уничтожить не мог, потому что тот был в Японии. Но он ещё раньше подослал к Рихарду Зорге убийцу. Этот убийца был другом Рихарда Зорге и объяснил ему, с каким поручением он приехал. Как Рихарду Зорге удалось спастись – это увлекательная детективная история, которую я в нашем блоге уже рассказывала подробно. Рихард Зорге – мой большой любимец.
У меня впечатление, что Сталин восхищался Гитлером и даже немного завидовал ему. Гитлеру удалось оккупировать Францию, которая практически не оказала сопротивления. Командующий флотом сбежал, практически оставив флот немцам. Капитаны некоторых судов по собственной инициативе перегнали свои суда в Великобританию и вместе с английским флотом сражались с немцами. Я считаю, что во Второй мировой войне Франция покрыла себя несмываемым позором. Юг Франции, режим Виши во главе с маршалом Петеном, проводил политику в интересах Германии. Даже когда поражение Германии уже чётко обозначилось, французы в Северной Африке, в армии Роммеля продолжали сражаться на стороне немцев. Во Франции в Сопротивлении, в маки были те, кто был несовместим с нацистской Германией, кого нацисты в любом случае уничтожили бы: французские коммунисты, французские евреи и военнопленные, бежавшие из лагерей. Генерал де Голль спас честь Франции, и он заявил, что все французы были в Сопротивлении, чего на самом деле вовсе не было. Французы-современники войны говорят: «Мы принадлежим к поколению, которое переспало с немцами и получило от этого удовольствие. Мы знаем, что у Коко Шанель был любовник-немец, и после поражения немцев она заботилась о его судьбе.

Первый период войны, период позорного отступления, связывают с «фактором внезапности». Но внезапным нападение Германии было только для самого Сталина.
Я уже говорила, что не я владею воспоминаниями, а воспоминания владеют мной. Первый день войны я помню по минутам. Я, конечно же, уже об этом рассказывала, но мне трудно удержаться и не вспомнить ещё раз. Как поётся в песне, «22-го июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Первая бомба этой войны разорвалась на расстоянии одной трамвайной остановки от нашего дома. Она попала на студию Довженко, тогда она так не называлась, а называлась просто «Кинофабрика». В юности я спала крепко, грохот разрыва бомбы меня не разбудил. Меня разбудил мой брат Феликс, он тормошил меня и говорил: «Линка, вставай, война, настоящая!». Я встала, и мы пошли в бомбоубежище. Бомбоубежище было под всем нашим большим домом. В бомбоубежище было темновато, сыро, прохладно и скучно. Я послонялась по бомбоубежищу минут 20, потом вышла и больше за всё время бомбёжек ни разу в бомбоубежище не спускалась. Напротив нашего дома, по другую сторону Брест-Литовского шоссе, был продовольственный магазин. Продавщица тоже не ушла в бомбоубежище, потому что не хотела оставить магазин. Я зашла в магазин и купила всё, что мне нужно, без очереди. С продавщицей я подружилась, и время воздушной тревоги всегда проводила в этом магазине. Почему-то я бомбёжек не боялась. Возможно, у меня не хватало воображения, чтобы представить себе падающую на меня бомбу. А моя лучшая подруга и соседка Люся Хуторянская, ходила зелёная от страха, и родители увезли её к родственникам в Москву.

Продолжение следует.

Сохранено