ВОЗМЕЗДИЕ ДЛЯ ТЕРРОРИСТОВ ПАПЫ И СЫНА
ygashae_zvezdu — 15.10.2019Вчера мы говорили о Бронюсе Майгисе (ДУРАК ПРОТИВ ШЕДЕВРА), который, облив серной кислотой «Данаю» Рембрандта, пытался выставить себя борцом за независимость Литвы.
Отец и сын Бразинскасы из той же оперы. 15 октября 1970 года они захватили советский самолет и устроили бойню, вынудив экипаж приземлиться на территории Турции.
Если с Майгисом все сразу стало ясно, благодаря психиатрической экспертизе, то Бразинскасам удалось избежать справедливого человеческого суда, благодаря маскам «борцов с режимом». А вот от суда Божьего они не ушли.
В отличие от Майгиса Бразинскас - старший застал Литву «свободной». Ему было 16, когда республика вошла в состав СССР.
Однако, какие бы слова о свободе Пранас Бразинскас не толкал, по жизни его видно, что расхождения его с советской властью были не идеологическими. Пранас хотел жрать от пуза, при этом чтоб особо не работать (кстати, подобное же желание двигало и Майгисом).
И советская власть выходки Пранаса терпела долго.
Судите сами. В 1944 Пранас служил во вспомогательных войсках немецкой дивизии, - собирал понтонные мосты. Ладно, проехали. После войны Пранас снабжал оружием «лесных братьев», пока в 1949 боевики случайно не подстрелили его отца.
В 1952 Пранас занял пост заведующего складом хозтоваров и проворовался. Получил год исправительных работ и… опять вернулся на прежнюю должность. Снова проворовался, теперь уже пришлось отбывать пятилетний срок. Очень ему это не понравилось, жертве кровавого режима. Позже, набивая себе цену, Пранас будет утверждать, будто его чуть к расстрелу не приговорили, хотя и выпустили-то досрочно, по амнистии.
Освободившись, Пранас переселился в Узбекистан. Женился, перевез к себе сына.
В Коканде Пранас опять занялся прибыльной да незаконной торговлей. На честно заработанные жить никак не хотел. Сын помогал ему в нелегком труде, признаваясь, - «кроме денег, нравилось обманывать краснопузых». На парочку Бразинскасов обратила внимание милиция.
И тогда папа с сыном решили бежать в свободный мир.
Вооружившись по самое не могу, Пранас и сынок Альгирдас зашли в Ан-24, летевший из Батуми в Сухуми. На борту было 46 пассажиров, из которых ранили в ходе угона одного. А вот экипаж пострадал основательно, - негодяи убили стюардессу Надежду Курченко, ранили в позвоночник пилота Георгия Чахракия, прострелили легкое штурману Валерию Фадееву, ранили в грудь бортмеханика Оганеса Бабаяна.
Уже в самолете Пранас начал декларировать себя борцом за свободу, заявив, пассажирам, что Советская власть на борту самолета кончилась и, вынуждая экипаж взять курс в Турцию, распевая при этом песню на литовском со словами: «Мне присвоили имя бандита, враги сожгли мой дом. У меня осталась одна подруга — винтовка. Мой дом родной — это лес»
Слова эти, так на секундочку, оказались пророческими.
Оставшуюся часть жизни Бразинскасы прожили как в лесу, хоть и в цивилизации. И закончили подобно животным.
Самолет посадили в Трабзоне. Бразинскасы сдались турецким властям. Добрые турки предложили убежище и остальным 46 пассажирам «несвободной» страны. Но все они, вот незадача, пожелали вернуться домой.
Кроме, понятное дело, Бразинскасов.
Больше всего они боялись, что их отдадут советским властям. Пришлось объявить себя на весь мир политическими беженцами. В письме западной общественности Пранас врал напропалую, что его с женой ссылали в Сибирь за антикоммунистическую деятельность; что отца застрелили палачи НКВД; что судили его не за банальное воровство, а по политическим мотивам, и бежать пришлось, поскольку восстание против коммунистов, которое он готовил с туркестанским подпольем, раскрыло КГБ.
Касаемо убийства бортпроводницы Пранас придумал вооруженных охранников самолета в штатском, которые начали стрелять первыми и Курченко убили. Много позже, он, однако, проговорится в интервью, что убил «эту суку, потому что она встала у него на пути».
Угонщиков судили по турецким законам. Пранас получил восемь лет, несовершеннолетний, ему на момент угона исполнилось пятнадцать, Альгирдас два года. В 1974 последовала амнистия, и Пранас переехал в роскошную виллу под домашний арест.
Несмотря на все старания, статус политических беженцев Бразинскасам не предоставили, но вида на жительство в США они добились.
Бразинскас - старший, как человек, живший в системе зла, никак не мог найти душевного покоя. Ему везде и всюду мерещились агенты КГБ, устроившие за ним охоту. Он стал частым гостем полицейского участка, куда его привозили за угрозы случайным людям оружием.
При этом, поборник свободы так и не выучил английский, общаясь на литовском и на столь ему ненавистном русском.
Постепенно его зверское лицо обозначилось куда как явно. Когда отец и сын затеяли сбор средств в фонд собственной помощи литовская община не дала им ни цента. Зарабатывать пришлось литературным трудом. Бразинскас - младший склепал мемуары, где пропел ту же песню о свободе и тоталитаризме.
В аннотации сына патетично восклицал:
«Мы прорвались сквозь «железный занавес» советских оккупантов, впервые в истории успешно направив советский самолет из тюрьмы порабощенных Советами народов в свободный мир. Это событие потрясло советскую империю зла, прославило дело свободы Литвы во всем мире».
Вообще сын, в отличие от отца, в цивилизованный мир вписался. Женился, работал бухгалтером. Папаша втянул его обратно в ад.
Ссоры у них возникали постоянно, и вот 10 февраля 2002 года Альгирдас ударил папу то ли гантелей, то ли бейсбольной битой по голове восемь раз.
Адвокат Джек Алекс напрасно расписывал покойного таким, каким он в действительности являлся. По его словам:
«Это была необходимая самооборона. Отец направил на него пистолет, угрожая застрелить сына, если тот его бросит. Но Альгирдас выбил у него оружие и несколько раз ударил старика по голове».
Присяжные, однако, рассудили, что выбив пистолет, по голове стучать, было необязательно. Ну и тот факт, что Альгирдас заявил в полицию только через сутки после происшедшего, целый день проведя рядом с трупом, сыграл против. Ему присудили 16 лет.
Как правильно заметил адвокат:
«Он всю свою жизнь провел в тени сомнительной харизмы отца, а теперь по его же вине сгниет в тюрьме».
|
</> |