Война и послевоенная бытовая ксенофобия

olhanninen — 17.09.2014 Если кто-то думает, что повоевали, помирились, а потом сразу все забыли и мир-дружба-жвачка, тот дурак. Послевоенная ксенофобия - это реальность, с которой нужно считаться, хотя и бороться по мере сил. И послевоенная борьба с ксенофобией будет не всегда результативной: ведь у людей разная психика.
Можно убедить человека на рациональном уровне во многих вещах, и в СССР с этим прекрасно справлялись, но глубинные пласты человеческой психологии не затрагивали, и, может быть, даже правильно, потому что это действительно опасно.

Есть в Европе одна страна, по которой моя мама не поедет путешествовать никогда. Это Германия: мама ребенком пережила блокаду и работала в осажденном Ленинграде с первого до последнего дня.

На рациональном уровне моя мама ничего не имеет против немцев и Германии, но на нерациональном - немецких товаров старается не покупать, а мысль о поездке в Германию ей неприятна: там все вокруг говорят по-немецки и она не хочет ступать на эту землю.
При этом мама пользуется немецким в качестве средства коммуникации с моим мужем-финном и его семьей.
Более того, когда вышел скандал в этом году с речью Даниила Гранина в бундестаге в День памяти жертв нацизма 27 января, мама очень расстраивалась, и сказала то, о чем я ей сказать не смогла:
- И зачем он это сказал, ведь все, кому это нужно было сказать, уже умерли, а эти люди никакого отношения не имеют к нашей войне. Это нечутко, нехорошо, неинтеллигентно.
- Мама, тогда, может, съездим в Германию?
- Нет, я не могу, мне не объяснить тебе, но я не могу.

А мой папа, который прошел всю Великую Отечественную, спокойно ездил в советские времена в Дрезден в командировку. Много мне рассказывал об этой поездке.
Но мама тогда в 1978 не слушала папу, она выходила из комнаты, точно также, как в прошлом, 2013 году, после моей поездки в Германию с мужем, когда я рассказывала о ней, постоянно пыталась сменить тему. И до меня наконец дошло, и я замолчала.

Около 30 лет назад я студенткой философского факультета познакомилась с юным гедеэровцем с соседнего отделения "Научный коммунизм" и, подумывая о замужестве, привела его домой.
Мои папа с мамой были им очарованы: наконец-то приличного мальчика нашла.
Но мама сказала:
- Знаешь, а ведь я никогда не смогу к тебе приехать, придется тебе чаще приезжать к нам. Просто не смогу.
А папа сказал:
- Главное - твое счастье, доченька.

Но как-то у нас с этим немцем не сложилось: он был слишком правильный коммунист, не пил, не курил, матом не ругался, и мне все это запрещал, к тому же - никакого секса до свадьбы, а вдруг он импотент? Да и друзья-диссиденты мне рассказывали страшные истории про Штази, по сравнению с которой наше КГБ просто душки.

Но тогда я думала, что мама шутит, что в Германию не может приехать. Оказалось, нет.

Когда я в 2007 году взяла билеты в Париж со скидками, то нужно было в Берлине делать пересадку. И мама буквально заплакала, умоляя, чтобы я их поменяла. Пришлось поменять.

О таких случаях, как у моей мамы, я слышала и от других людей. Лично встречались с мужем, например, в Мюнхене с одним пожилым канадцем, выходцем из Шотландии, у которого в Германии во время Второй мировой войны погибли два брата и отец. Так он с женой специально приехал на старости лет, чтобы таким образом "простить немцев", так и сказал, простой парень.

Знаю также лично и старых евреек, которые упросили своих детей эмигрировать в Израиль и США вместо Германии. Они воевали, находились в осажденном Ленинграде или в эвакуации. Не все относятся к Германии, как мой папа, некоторые, - как моя мама. Не могут туда ехать и все. При всем уважении и любви ко всей немецкой довоенной культуре.


Любопытно в этом плане относительно Финляндии. Когда я после нескольких замужеств решила выйти за финна, мне как-то и в голову не пришло, что у родителей могут возникнуть психологические проблемы. Но, вероятно, это тоже было подсознательно: во время советско-финской зимней войны 1939 года в моей семье никто не погиб и не был ранен.

А вот мой муж сказал как-то:
- Хорошо, что дедушка умер, а то он еще в юные годы меня заклинал не жениться на русской.
Его дед ногу потерял на той войне.

Мой папа очень хотел приехать к нам в гости, и я привезла ему приглашение, мы сделали паспорт, но не успели. Как же жаль, часто думаю, как бы папа был тут счастлив, приезжая рыбачить и собирать грибы, как они с моим мужем похожи, как понравились друг другу, как играли в шахматы и как спорили о способах варки ухи.

В 90-е годы выходило много материалов о зимней войне 1939 года и о роли финских войск в блокаде Ленинграда, и я попыталась деликатно выяснить у мамы, которая с удовольствием приезжала ко мне в Варкаус, почему все же такое разное отношение у нее к Германии и Финляндии, и она сказала:
- Понимаешь, мне всегда казалось, что мы перед финнами виноваты в первой войне с ними, а потом, тогда, в блокаде, нет, не знаю, понимаешь, я просто не знаю, почему так чувствую. Но я не думала тогда о финнах, я все время думала о немцах.

Но тут что-то я не верю, что мама в детстве, да и потом в СССР чувствовала какую-то вину перед Финляндией: она ничего не могла тогда знать, да и вовсю работала пропаганда против бело-финнов.
Наверное, что-то на что-то в ее воспоминаниях наложилось, вот и возникло такое отношение.

Думаю, что Германия не сильно пострадает, если моя мама не ступит на ее землю, а вот лечить от этой послевоенной ксенофобии старого человека я не буду точно. Мало ли что там, и вообще это противоестественно за свои деньги ездить в те страны, которые заранее национально неприятны. Вон я тоже только в приятных для себя побывала, а почему в некоторые не езжу, не скажу, чтобы не разжигать, а то знаю я этот интернет. И это при том, что ни в какой войне я не участвовала, так что военного личного опыта у меня нет, а все равно неприятие некоторых наций существует.


Здесь можно почитать о военной судьбе моего папы артиллериста во время Великой Отечественной войны. Там много по тегу "однополчане".


Про маму блокадницу и ее воспоминания можно посмотреть по тегу "блокада".


А тут про Германию и очень интересные книжки по истории Мюнхена моего друга.


Ну и вот про Финляндию, где живу и за дружбу Финляндии с Россией, где родилась, борюсь тут в интернете всю дорогу. Как сказала моя подруга на Фейсбуке: Кто участвует в кибервойне? Все мы и участвуем.


Так что насчет бытовой ксенофобии, мне кажется: если она существует на нерациональном уровне и не причиняет никому вреда, то, может, и не надо с ней бороться, чтобы хуже не было. Просто учитывать, что послевоенная ксенофобия может возникнуть у некоторых выживших людей, и стараться воевать поменьше.
А вы как считаете, друзья?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив