"Война" и дети

Ребят поднимали и уносили в машины. За толпой мне не было видно, как их сажали, кто с кем вместе ехал. Последним взяли Бабицкого, он сидел позади коляски, и ему достался упрек из толпы: “Ребенком прикрываетесь!”
Малыш проснулся от шума, но лежал тихо. Я переодела его, мне помогла незнакомая женщина, стоявшая рядом. Толпа стояла плотно, проталкивались не видевшие начала, спрашивали, в чем дело. Я объясняла, что это демонстрация против вторжения в Чехословакию...
Меня стерегли. Толстого пожилого милиционера я спросила, как там ребенок, не видел ли он. “Его нянчит ваша подруга”. Малыш, впрочем, вел себя идеально, хотя мог бы и покричать: я кормила его в середине дня, а из того прикорма, что у него был, одну бутылочку кефира разлили, обыскивая коляску, а творог от жары испортился, так что без меня ребята дали ему съесть то немногое, что оставалось...
3 сентября за мной также явились на допрос неожиданно. Галахов задавал и задавал мне вопросы, время от времени напоминая мне, что ему спешить некуда, а у меня ребенок на улице, на чужих руках. Произносил он и более определенные угрозы: “Вы не думайте, у нас есть тюрьмы, куда помещают с грудными детьми”. Вероятно, чтобы спастись от этой тюрьмы, я должна была немедленно начать давать показания..."
Это из воспоминаний Натальи Горбаневской о знаменитой демонстрации 1968 года на Красной площади против вторжения советских войск в Чехословакию.
Обвинения в адрес диссидентов в том, что они "прикрываются детьми" тогда звучали из уст кэгэбэшников. Сегодня в этом хоре (псевдо) моралистов и гуманистов, решительно требующих отобрать ребёнка у семьи активистов арт-группы "Война", почему-то солируют и вполне достойные люди, которые добровольно пытаются примерить на себя прокурорский мундир. Жаль.
|
</> |