Воспоминание о Балаклаве

lugovskaya_l — 24.08.2023

"Теперь времена изменились: нравы пали, и люди обеднели, рыба ушла куда-то в Трапезонд, оскудела природа. Теперь потомки отважных листригонов, легендарных разбойников-рыболовов, катают за пятачок  по заливу детей и нянек и живут сдачей своих домиков внаймы приезжим. Прежде виноград родился - вот какой! - величиною с детский кулак, и гроздья были по пуду весом, а нынче и поглядеть не на что - ягоды чуть-чуть побольше черной смородины, и нет в них прежней силы. Так рассуждают между собой старики, сидя в спокойные осенние сумерки около своих побеленных оград, на каменных скамьях, вросших в течение столетий в землю." (А.И. Куприн. Листригоны. Бешеное вино).

Есть в Балаклаве гора, на западном склоне которой и стоит она, славная Балаклава, а с вершины этой горы видно море, и древние башни, и виноградники на склонах гор. Иногда кажется, что на вершине этой горы время замедляет свой бег, останавливается и осматривается - многое ли изменилось, есть ли еще прежняя сила этих удивительных мест, об утрате которой говаривали еще балаклавские старики по свидетельству Куприна?Гора, с вершины которой так хорошо вспоминать Балаклаву столетней давности, имеет почти сказочное имя - Кефало-Вриси.

Балаклава тех лет каким-то волшебным образом оживает на страницах Иллюстрированного практического путеводителя по Крыму, изданного в 1904 году в Одессе, в типографии Л. Нитче, по ул. Полицейской, 30. Автор путеводителя Григорий Москвич, сообщив все необходимые практические сведения при описании Севастополя и Балаклавы, то и дело откладывает в сторону скучные чернила и железные перья, берет в руки кисти и яркие краски и пишет поэтические картины обаятельного южного городка и его восхитительных окрестностей.

Итак, слово Григорию Москвичу:

"Город Балаклава, входящий в состав Севастопольского градоначальства, находится в 14 верстах от Севастополя и расположен у причудливо окаймляющей его бухты, скрывшейся между высокими скалистыми берегами, делающими ее незаметной со стороны моря. Небольшой город поэтично разбросан по скалистым террасам глубокой котловины."

"Балаклава по своему местоположению восхитительна. Она хороша, откуда бы вы на нее ни смотрели - с окружающих ее гор, на которых сохранились еще остатки генуэзских башен, или со шлюпки, скользящей по тихой бухте с водой цвета бирюзы. Новый человек в таком восхищении от "крошки-города", спрятавшегося у подножия горы, что не брюзжит даже по поводу отсутствия растительности."

"В Балаклаву едут купаться и "лечиться тишиной". Нервного, измученного шумной жизнью большого города человека Балаклава в месяц-два успокаивает. Лазанье по горам, купанье, морские прогулки, рыбная ловля - все это лучше всяких изделий латинской кухни влияет на приезжего. Здесь человек забывает о всякой работе. Пять - шесть часов лежать на вершине горы, под защитой зонтика, и любоваться безбрежным морем - ничуть не надоедает."

"Балаклавская бухта очень узка, но зато в длину имеет 750 сажен, в ширину около 150 сажен (при входе с моря не больше 100 сажен), и в глубину от 6 до 18 сажен."

Автор путеводителя упоминает, что Балаклава незаметна со стороны моря. Об этом говорит и известный севастопольский ученый А.В. Иванов в Ретроальбоме, посвященном Балаклаве начала XX века: "Общеизвестно, что вход в бухту с моря плохо различим, посему приметный отдельно лежащий у западного входного мыса камень ежегодно белился известью." (А.В. Иванов. Балаклава. Ретроальбом)

Над западным входным мысом Балаклавской бухты, мысом Курона, высится живописная скала Мытылино. Говорят, что имя свое эта скала, похожая на древнюю башню, получила от греческого села, бывшего здесь когда-то.

"Местоположение Балаклавы на берегу небольшой роскошной бухты, окруженной холмистыми возвышенностями, на которых очень красиво рассеяны остатки древних укреплений, имеет много художественной прелести... Свободного места кругом всей бухты нет ни на вершок; все распродано, распланировано, застроено...

Все эти дома, вся их архитектура рассчитана на изящество, красоту, вечность и воздушность стиля. Все они ютятся в скалах у подножья моря и весело глядят и отражаются в синих, прозрачных водах балаклавской бухты." (Г. Москвич)

Какие только архитектурные стили не были воплощены в балаклавских постройках времен ее расцвета!

На самом краю восточного берега бухты появилась прелестная дача врача В.Л. Педькова в стиле модерн; в духе неоклассицизма была построена дача актрисы Соколовой на Новой набережной. Там же, на Новой набережной - дача "Монплезир" княгинь (в других источниках - графинь) Муравьевых в стиле неоренессанс и стройная башенка дачи городского старосты Михели Г.Я. На противоположном, западном, берегу бухты создатель императорского дворца в Ливадии архитектор Н.П. Краснов построил для Феликса Юсупова младшего так называемый охотничий домик. Неподалеку красовалась дача-дворец инженера-шахтостроителя А.М. Завадского "Фата Моргана", напоминавшая, как говорят, призрачный дворец из восточных сказок. Дача была построена в стиле, соединявшем элементы мавританского, готического и ренессансного искусства. Ближе к выходу из бухты подножие крутого склона украшал неоклассический ансамбль дач "Прибой" графа М.А. Апраксина, капитана 3-го ранга в отставке, кума последнего российского императора Николая II.

А под горой, на вершине которой так хорошо вспоминается старая Балаклава, на одной из улочек старого города, стоял дом Констанди Николая Петровича, балаклавского рыбака, друга и литературного героя А.И. Куприна. Был тот дом двухэтажный, с верандой. В первом этаже, в одном из помещений хранились рыбачьи сети. "Атаман рыбачьего баркаса Коля Констанди, настоящий соленый грек, отличный моряк и большой пьяница", - так характеризует Николая Петровича писатель.

"С тех пор, как публика поостыла к модным центрам Южного берега, многие стали приезжать в Балаклаву на летние и осенние сезоны купаться и пользоваться виноградом... Сама жизнь имеет здесь деревенский характер; нет покамест того шума и суеты, роскоши нарядов, показного блеска, что замечается в других, более модных курортах." Как и полагается, в практическом  путеводителе Москвича имеются все необходимые сведения для прибывающих в Балаклаву "лечиться тишиной" и виноградом. 

Мальпосты из Севастополя, а также ялтинские мальпосты останавливаются около гостиницы "Гранд-Отель". Эта гостиница - первая в Балаклаве, старейшее здание на городской набережной. Владеет отелем семейство Гинали. 

С 1899 года первый конкурент "Гранд-Отеля" - гостиница "Россия", в которой 17 прилично обставленных номеров, ценою от 1 до 2 р. 50 к. в сутки и от 20 до 60 руб. в месяц. Владелец  - Л.Г. Бисти, дед Дмитрия Спиридоновича Бисти - народного художника РСФСР, известного художника-графика, иллюстратора "Одиссеи" Гомера, альбома "Античная скульптура", 200-томной "Библиотеки всемирной литературы", лауреата международной премии Гутенберга.

По словам Коли Констанди, для дачников "у папы Бисти первоклассный ресторан открыт". В путеводителе ресторан характеризуется как хороший, цены умеренные. По свидетельству А.В. Иванова, в ресторане у Гинали кухня и шеф-повар итальянские, а у Бисти повар был французом или по крайней мере выдавал себя за такового.

"Приезжие останавливаются также в частных домах и на дачах, с платою за комнату от 15 р. в месяц", - читаем у Москвича. А далее следует совершенно восхитительный перечень имен владельцев частных дач: "Христопуло, Кенова, Гинали, Афендули, Лиоли, Ангелова, Крюковского, Михели, Ремезова, Арванити, Капитанаки и др." 

Этакий "список кораблей" :))). Один из семейства Гинали, С.Г. Гинали, был городским старостой Балаклавы. Представители этого семейства и ныне живут в Балаклаве (В.Г. Шавшин. Имя дома твоего. 2012 г.). Лиоли Христофор Георгиевич, предприниматель; его доходный дом на набережной неплохо сохранился; потомки живут в Москве и Балаклаве. Капитанаки - два брата, первый - директор Балаклавского общественного банка, второй брат владел хутором и виноградниками, арендовал дом с кофейней. Ремезов Петр Измайлович; жил в Париже, служил в иностранном легионе, в Крыму работал управляющим в Форосском имении миллионера Кузнецова. В 1880-е годы построил в полюбившейся ему Балаклаве двухэтажный дом. В 1904 года у Ремезова поселился А.И. Куприн. В 1905 году, приехав в Балаклаву, писатель вновь снял комнату в понравившейся ему даче Ремезова.

В Балаклаве в доме Золотницкого М.О. на набережной имелась аптека. В 1904 - 1905 г.г., во время прогулок по набережной, поздно вечером, а иногда и ночью к аптекарю Золотницкому заходил на "огонек" Куприн.

Ежедневно, с июня по октябрь, на Набережной играла музыка.

"Крошечный городок, приютившийся в котловине", теперь значительно разросся, утратив по прошествии времени дачи-дворцы на западном берегу бухты. Исчезла, истаяла Фата Моргана, сияющий город с высокими башенками.

"В Балалклаве развито катание в лодках. Благодаря тому, что бухта здесь почти всегда спокойна (особенно летом), это полезное развлечение получило в Балаклаве такое распространение, как нигде в Крыму. Тишина бухты здесь столь поразительна и столь обаятельно хороша, что даже те, которые не переносят моря, проводят в бухте, на воде целые часы за чтением, рыбной ловлей и проч. ...Самое же ценное в Балаклаве - это прекрасные морские купания. Вода в бухте совершенно чиста, дно усеяно мелкими камнями и песком, затем, купанье тут же - под боком, как бы далеко вы не квартировали."

И снова поэтические восторги Григория Москвича: "Смотришь с бухты на наши современные здания, и как они мизерны, как игрушечны они видом своим в сравнении с генуэзскими сооружениями... Они ласкают наш взор, они веселят нашу душу красотой и изяществом форм, но вы испытываете от них какое-то мимолетное чувство. Оно проходит бесследно, не возбуждая в вас ни дум, ни размышления... А эти башни, эти крепостные стены, как много они говорят вашему уму и вашему чувству! Перед вашим взором проносится история многих народов, куда-то ушедших, где-то исчезнувших..."

Героиня этого лирического отступления - генуэзская крепость Чембало, состоявшая из нескольких линий обороны. Вершину горы Кастрон (Крепостной), что узкой лощиной отделена от горы Кефало-Вриси, занимала цитадель с могучим донжоном, возведенная генуэзцами в 1467 году, в период правления консула Джованни Батиста ди Олива.

"Одна из уцелевших башен стоит на вершине горы, на высоте 406 фут."Как сказано в Балаклавском Ретроальбоме А.В. Иванова, в знакомые нам живописные руины донжон цитадели Чембало превратился уже в послевоенное время. Еще в 1920 - 30-е годы его сохранность среди прочих памятников средневековой фортификации Крыма была, можно сказать, исключительной - вплоть до подлинных деревянных перекрытий и каминов...

"Вид на море с башни прекрасный", - утверждает автор путеводителя. Вершина горы Кефало-Вриси, с которой мы всматриваемся в прошлое и настоящее Балаклавы, тоже отличное место с замечательными видами, поэтому вполне можно положиться на комментарии Москвича. Итак, вид с вершины на море и башни прекрасный:

"...на юго-восток - необозримая даль синего моря, запертого в высоких утесистых берегах; влево - величественно рисующийся вдали, далеко выступивший море мыс Айя;"

"...вправо - красивыя скалы и вход с моря в бухту;"

"...на север - вся бухта и игрушечная, но красивая Балаклава." В 30-х годах прошлого века на вершинах, отделяющих западный берег бухты от Караньских высот, началась разработка рудника по добыче известняков для нужд металлургической промышленности. Вершина Таврос, высота Псилерахи навсегда изменили свой первозданный облик.

Восточнее вершины, на которой стоим, протянулась достославная гора с вершиной Аскети, высота 362 м.

Спилия, юго-западный отрог горы Аскети, от седловины плавно опускается к морю. Свое имя Спилия получила от греческих слов "спилиа, спелеон" - пещера.

Придвинувшись к морю, склоны Спилии круто обрываются к самой воде.

Узкий, крутой овраг Шайтан-Дере (Чертов овраг) отделяет склон Спилии от Крепостной горы с генуэзскими башнями на вершине; у воды имеется крошечный, уютный, но труднодоступный пляж.

Катаются в Балаклаве не только по бухте, но и в открытом море. При выезде из бухты "обыкновенно направляются к красивому Григорьевскому гроту, в который свободно входит самая большая шлюпка". С вершины Кефало-Вриси приморские обрывы не видны; виден зато морской путь к живописным урочищам и пляжам, проложенный по морской синеве.

Между массивом Айя и восточным мысом балаклавской бухты "находятся Мегало и Микроело - местности, представляющие собой прекрасный климатический уголок, защищенный горами от ветров и богатый сосновой растительностью". К "Большому" и "Малому берегу" (Мегало-Яло и Микро-Яло), а теперь Серебряному и Золотому пляжам можно пройти и посуху, по тропе, что начинается в лощине между горой Кастрон и вершиной Кефало-Вриси. "Между скал и утесов вы спускаетесь к самому морю, и здесь так легко забыться часами, вдыхая упоительный воздух, отдаваясь неге тихого плеска слабо ударяющей зыби или любуясь в непогоду пенистыми гребнями всклокоченной стихии..."

Кефало-Вриси - этот топоним относится к обширной местности, включающей весь массив горы, на западном склоне которой стоит Балаклава; это и балка между высотой 212, (на которой стоим), нависающей над центром Балаклавы, и Крепостной горой и склоном горы Спилии. В переводе с новогреческого Кефало-Вриси означает "голова источника". По балке от горы Спилия тянулся древний водопровод, сооруженный генуэзцами в XIV веке, долгое время снабжавший водой Балаклаву. Ныне по балке проходит улица Историческая.

В 1905 году Куприн А.И. приобрел участок земли в этих местах. Решив обосноваться в полюбившейся ему Балаклаве на постоянное жительство, он приступил к постройке дачи "Кефало-Вриси". Сам составил план дома, сада, разбил дорожки, вел переписку о покупке фруктовых и декоративных деревьев, приобрел саженцы у местных садоводов. Но мечта писателя поселиться в Балаклаве не сбылась. Место купринского участка легко найти по сохранившемуся пирамидальному тополю. (В.Г. Шавшин)

"Местные жители, по преимуществу рыбаки и виноградари, разводят лечебные сорта винограда: шашлу, педрохименес, сотерн и пр. Лечебный виноград продается от 10 до 15 к. за фунт." (Г. Москвич)

Александр Иванович Куприн - еще один свидетель "восхитительной" Балаклавы столетней давности. В повести "Листригоны", в главке "Бешеное вино" он пишет: "Почти у каждого грека, славного капитана-листригона, есть хоть крошечный кусочек виноградника, - там, наверху, в горах... Виноградники запущены, одичали, разрослись, ягоды выродились, измельчали... Владельцы ходят в свой виноградник - или, как здесь говорят, в "сад" - только два раза в год: в начале осени - для сбора ягод, а в конце - для обрезки, производимой самым варварским образом... Пять - шесть хозяев, правда, выводят и поддерживают дорогие сорта вроде "чаус", "шашля" или "Наполеон", продавая их за целебные курортной публике."

"Собрав ягоды, всякий, кто может, поодиночке или в складчину, жмут и давят виноград теми первобытными способами, к которым, вероятно, прибегал наш прародитель Ной или хитроумный Улисс, опоивший такого крепкого мужика, как Полифем. Давят прямо ногами, и когда давильщик выходит из чана, то его голые ноги выше колен кажутся вымазанными и забрызганными свежей кровью. И это делается под открытым небом, в горах, среди древнего виноградника, обсаженного вокруг миндальными деревьями, и трехсотлетними грецкими орехами.

Часто я гляжу на это зрелище, и необычайная, волнующая мечта охватывает мою душу. Вот на этих самых горах три, четыре, а может и пять тысяч лет тому назад, под тем же высоким синим небом и под тем же милым красным солнцем справлялся всенародно великолепный праздник Вакха, и там, где теперь слышится гнусавый теноришка слабогрудого дачника, там раздавались безумно радостные, божественно пьяные возгласы: Эвое! Эвое! Эвое!"

Как уже говорилось у Г. Москвича, еще один род занятий балаклавского народа - рыбацкий промысел. Александр Иванович Куприн некогда был принят полноправным членом в артель славного рыбака Николая Констанди. Уже покинув Россию, в 1929 году, писатель вспоминал: "Мы рыбачили разными способами в юго-западном углу Черного моря между мысами Херсонес, Феолент Саленгос, Кристи, Айя, Ласпи... Мы ловили камбалу, глосов, камсу, морского петуха, скумбрию, кефаль, лобана, барабулю и однажды поймали полуторапудового белужонка на перемет для камбалы. ...Какая прелесть были черноморские парусные баркасы..! Как изящны были плавные изгибы их линий! Как сладко и весело волновал сердце момент выхода в открытое море! Полощется, и трепещет, и хлопает парус, беспокойно отыскивая ветер. Нашел - и мгновенно со звуком лопнувшей струны весь наполняется ветром... Баркас накренился набок. Журчит вода под килем. Пена плещет через борт. Дрожит туго натянутый шкот, рвется вперед парус. Баркас живет всем своим телом и нервами. Он одушевлен."

Ставные неводы посему являлись неотъемлемой частью балаклавского пейзажа на протяжении по меньшей мере столетия. Их и сейчас можно увидеть на выходе из бухты

Оставить комментарий

Популярные посты:

hadrianus

Что такое оффшоры. Раскрываем тайны, виды и будущее международных налоговых убежищ

ru_aviation

Съемка фильма "Любовь Советского союза" ч4 230922: катание на МиГ-3 и И-15бис.

jjnatt

Вопрос от Чернышевского

classic_art_ru

Монреальский музей изящных искусств

grigoriyz

Символу эпохи моей молодости исполнилось 85 лет!

colonelcassad

Про события в Курской области

lady_catari

О детях

wildcompany

Аризона

suomilarissa

ИСПАНИЯ. Пальма-де-Майорка. Кафедральный собор - интерьер (1).

• Архив