Во-первых
auvasilev — 01.01.2015 Не переесть, не перепить и вообще не переутомить себя всяческими излишествами в новогоднюю ночь, это даже не удача, а великое искусство. И поскольку я довольно давно овладел им в совершенстве, то уже стал привыкать, что утром первого дня января обычно чувствую себя ещё более одиноко, чем всегда, хотя, казалось бы, это невозможно.Мир ещё суров и похмелен в предчувствии первого омерзительного мига ощущения себя вновь существующим среди послепраздничной реальности, а я уже выпил кофе, и сигарета с ним была обыденно вкусна вопреки многому, если не всему.
Бродил расслабленно по пустой, непроснувшийся ещё квартире, изредка, как иногда развлекаю себя в подобных случаях, останавливался у какого-нибудь из книжных шкафов, брал наугад книгу с полки, присаживался, перечитывал пару абзацев или даже страниц c произвольно открывшегося места, особо, правда, не вникал, снова вставал, слонялся по комнатам, курил и тупо смотрел в окно, благо, там у меня, стоит лишь слегка изменить угол и точку обзора, богатейший выбор видов, от роскошного городского с эстакадой и прочими урбанистическими красотами, до уходящего за горизонт великолепного заснеженного лесного массива…
И вот что пришло мне в голову. Вернее, вру, это не сейчас пришло, давно бродило, но именно сейчас, почему-то, видать от полной ленивой расслабленности, решил написать несколько строк. Весь последний год бродило в разных видах формулируемое, что, мол, даже по семьям, между самыми близкими людьми произошел раскол по украинскому поводу, ай-яй-яй, какой ужас, никогда такого не было, и вот опять…
Чепуха какая-то. Я даже не стану вспоминать самую нашу ближайшую историю, не только Гражданской войны, но и более позднюю, когда разломы по семьям проходили несравнимо кровавее, чем нынче, однако с какого-то момента этому не только уже не удивлялись, а и вовсе перестали обращать внимание, как на дело более чем обыденное и естественное. Но тут тема гораздо шире, глубже и одновременно проще.
Вопрос вообще не культурно-исторический и уж, тем более, не национальный. Если кто подзабыл, Каин, убивший брата, Эдип, прикончивший папу или Медея, грохнувшая родных детишек, отнюдь не были россиянами с советскими корнями и смутной, но уверенностью в своей славянско-православной сути.
Тут в принципе misunderstanding на принципиально ином уровне. Люди элементарно путают понятия «близости», «родственности», «общности» и прочего подобного, якобы для всех предельно ясного и однозначного. Какое-то инстинктивное и умственно атрофированное обращение к первобытнообщинному и родоплеменному мировосприятию. Кто близкие, кто родные, и что всем этим определяется? Каковой может быть семья, способная расколоться в сегодняшней нашей ситуации?
Вот, например, у меня с женой не могло произойти конфликта по «крымскому маркеру» отнюдь не из каких-то высших или, наоборот, низменных соображений, а всего лишь исходя из простейших практических оснований. Я не смог бы прожить больше тридцати пяти лет с человеком, способным в какой-то момент сказать «крымнаш». И то же касается моей супруги.
То есть, люди путают причинно-следственные связи. Это не семьи раскололись под каким-то внешним воздействием, а только проявился изначально существующий разлом. В этом отношении чрезвычайно удачные (понимаю, как нарочито парадоксально звучит тут это слово, но, надеюсь, буду правильно понят, а нет, так при наличии сил разъясню в другой раз) обстоятельства позволили реально и сущностно определить, были ли люди действительно близки, представляли собой всамделишную семью, или под её видом функционировал некий симулякр.
С детьми, конечно, несколько сложнее, но тоже не слишком, если избыточно не умствовать. Легче всего было бы сказать, что с ними у меня не могло по столь принципиальному поводу произойти разлома, поскольку «я их так воспитал». Но это обычная самодовольная родительская чушь.
Во-первых, никаким таким особым образом я их специально не «воспитывал», а даже и вовсе, возможно, излишне подчеркнуто и намеренно старался этого не делать, во-вторых, у нас и происходили, и происходят, и, уверен до конца моей жизни будут происходить конфликты и непонимания друг друга во множестве областей, для подавляющего большинства людей гораздо более важных, чем отношение к крымско-донецким событиям. Можно тут ещё долго продолжать и в-пятых, и, в-десятых, но суть не изменится, она в ином.
Есть что-то базирующееся на действительной общности, позволяющее сохраняться «близости», несмотря н на какие разногласия, а есть то, что уже не дает такой возможности. И естественно, какими бы «крымнашевцами» ни оказались мои дети, они детьми моими быть не перестали бы, я вообще могу воспринимать лишь как тупую пародию все эти патетические: «Ты мне больше не сын или дочь!» Мне всегда в подобных случаях хочется с нехорошей усмешкой посоветовать попробовать родить своё чадо обратно. Но именно по поводу понятия «близкие» …
Здесь, на мой взгляд, всё столь же однозначно, хотя, для кого-то, возможно, и трагично (кстати, лично для меняя – вовсе нет, но это уже совсем не имеет значения). Проявление «крымнашества» опять же не стало бы причиной «раскола» моего с детьми и не уничтожило бы «близость», а всего лишь показало, проявило, объяснило, тут что угодно можно употребить, изначально существовавший факт – значит, мы никогда и не были близкими друг другу людьми.
Но всё сказанное никак не отменяет личного моего удовлетворения и даже в какой-то степени неплохого настроения, связанного с тем, что близкие мне люди оказались действительно близкими мне людьми, в чем я, честно говоря, никогда и не сомневался.
|
</> |