Вещь в себе

gazetazwezda — 11.08.2010 При поддержке краевого министерства культуры вышел первый номер литературного журнала
Кое-кто в Перми воспринял эту новость как благую весть. Мой старый товарищ, поэт Владислав Дрожащих, автор журнала, дал на время свой экземпляр <�Вещи>. Познакомился. Теперь разберёмся, насколько весть благая?

В предисловии <�Простые и сложные вещи>, которым открывается журнал, читаем: <�Первый номер посвящён Перми, а точнее, самоощущению пишущего, находящегося, если верить классикам, в <�странном месте>. Не припомню, чтобы кто-то из классиков назвал Пермь <�странным местом>. Грин? Чехов? Пастернак? Астафьев? Не считать же классиком астролога Павла Глобу, действительно в одночасье поставившего на наш город штамп <�благого места>? Но вернёмся к <�самоощущению пишущего>. <�В текстах, - гласит предисловие, - это самоощущение то сжимается до сингулярного состояния экзистенции, то проецируется на бесконечность>. Чуете? Тот, кто сваривал эти словесные конструкции, - прилежный ученик профессора Владимира Абашева, коего хлебом не корми - дай порассуждать про какой-нибудь <�фундирующий локус>. Кстати, Абашев - он же автор напечатанного в журнале тягучего очерка про Пастернака (про кого же ещё?). Но это не всё. <�Важно: в первом номере мы пытались сохранить баланс духоподъёмного оптимизма и социального эксгибиционизма>. Вот так: если вам, благодаря толковым словарям, удалось добиться <�сингулярного состояния экзистенции>, то вы, безусловно, <�сохраните баланс духоподъёмного оптимизма и социального эксгибиционизма>.



В предисловии - что? Главное - заверетенить. Но, может быть, в самой мякоти журнала всё не так изувечено интеллектом? Раскрываю прозаические миниатюры Сергея Стаканова <�Оставь красоту нетронутой>. Название-то какое! Прямо-таки бальзам на душу поэта Анатолия Гребнева и прозаика Виталия Богомолова. Однако начинаешь читать и уже на второй <�фитюльке> понимаешь, что автор просто на разных скоростях включает поток сознания. Лучше бы уж не включал. Но там, где оно к нему возвращается, он прямо-таки оборачивается в байронического монстра: <�С недавних пор стал замечать, что меня окружают недоделанные ведьмы: спившиеся хиппушницы, неосознанные бляди, плачущие поэтессы. И какая муха залетела в их колыбель? Тоска по ушедшему матриархату, грёбаная виртуальная матрица, накрывшая невъе...нную земную пиз...? Их вечный лирический ковбой, несущийся куда-то в жопу? Зря. Колдовские чары рассеялись, и у блядской сказки нет конца. Лишь проблеск далёкой зари и близкий комариный укус - тщетное заклинание волдыря на пока ещё нежной коже>.
Вот, собственно, и вся сказочка. <�Что за фигня?> - спросил я на брифинге, состоявшемся в минувший вторник в фойе театра <�Сцена-Молот> и приуроченном к явлению на свет 10 экземпляров литературного журнала <�Вещь>, его выпускающего редактора Юру Куроптева.

- Мне кажется, это высокохудожественная проза, - на голубом глазу и в присутствии других журналистов ответил он. - И наличие там ненормативной лексики, если это делается в художественных целях, оправдано. Вы все, наверное, знаете такого писателя Лимонова? Это сделано примерно в таком же ключе...

Гм... Я не большой поклонник вяловатого мата Эдички, но по ходу замечу, что всё-таки для организма хорошо, когда на дюжину Стакановых находится один Лимонов. Допустим, я не прав. Но на том же брифинге тот же мой старый товарищ - член редколлегии новорождённого журнала <�Вещь> - Владислав Дрожащих вынужден был признать:

- В отличие от Куроптева, я критично отношусь к тексту Стаканова. У него есть тексты интереснее, веселее, чем те, которые опубликованы.

Впрочем, если вы думаете, что на этом искомое <�сингулярное состояние экзистенции> на страницах журнала заканчивается, то ошибаетесь. Вот короткая пьеска Любови Мульменко из цикла <�Алкогольные новеллы>. Называется <�Русская народная песня>. Как отрекомендовал Куроптев, <�это новая технология написания пьесы, когда автор выходит с диктофоном к людям и записывает их мысли и диалоги>. А потом, добавлю я, публикует или устраивает постановки. Героиня пьески - Маша, ей 22 года, она уже в подпитии. (Тут необходимо сделать оговорку, что по причине невоспроизводимости полного авторского оригинала в газете, придётся изъять некоторые щепетильные буковки, как и в случае со Стакановым): <�Самая ху...я пьянка у меня была, когда я тёлку одну отпи...ла... Я её за шкварник: ты, сука, зае...ла уже меня. На тебе в рыло, короче. Она упала. Я, короче, ху...рю её - меня оттаскивают...>

Танька (заговорщицки): А секс у тебя был по пьяни?

Маша (кокетливо): Мой первый секс был по пьяни. Это когда я уже в Березниках училась, очно. У меня там друг был, мы жили с ним в общаге... Я даже не почувствовала ничё. Как мне сняли целку>. Поглумились, в общем, над <�Русской народной песней>.

На этом фоне рассказ известного пермского патриарха угланской лексики Роберта Белова, 1932-го года рождения, <�Последняя смерть>, ставший составной частью <�Вещи>, выглядит просто-таки целомудренным: <�Сикушку-соседку начал замечать в тринадцать лет, и у тебя целый год потом посасывало сердчишко - это тебе не первая любовь? Девчонка, чистая, тебе трогать сиськи дала, и ты ночами заснуть не мог, а засыпал - мать тебя будила, потому что стонешь - это тебе не первая?> Эх, Роберт Петрович, давно оставили вас позади, объехав на байкерских мотоциклах диктофонные мульменки. Как, собственно, и вашего постоянного соперника по месту зиц-председателя в различного рода литературно-краевых изданиях Семёна Иегудовича Ваксмана, пишущего <�увесистую, академическую прозу>, как определил её главный редактор <�Вещи> Павел Чечёткин и представившего в новоиспечённом журнале отрывок из романа <�Протон - падучая звезда>. Видимо, не хочет союзный ветеран (член Союза российских писателей) отставать от несоюзной молодёжи, только мчится он не на безудержном мотоцикле, как Мульменко со Стакановым, а на трамвае трясётся <...до остановок с хрипящими и пердящими названиями: ЖБК - ТЭЦ-6 - ПНИТИ...>

Да, такой вот вам Карл Карлович Озоль, как сказал бы Владислав Дрожащих, воскресивший в опубликованном здесь же давнишнем своём лироэпосе <�Земская неделя> жившего в начале ХХ века в Перми забавного персонажа, однажды учинившего пьяный загул в ресторации пермского Разгуляя.

Когда впитываешь довольно объёмный текст, сплотивший волею составителей творения нередко полярных авторов (а <�Вещь> один к одному формата и вместимости журнала <�Юность>), часто, помимо хотения редакторов, возникают контрапункты, ставящие под сомнение, если не опровергающие навязанное соседство. Предположим, дохожу я до поэтических строк Дарьи Тамировой: <�Господи, ну хоть чем-нибудь посодействуй мне - Не оставляй с этой дурацкой ёлкой наедине!> - и представляю, что автор как будто понимает вместе со мной, читателем, всю вымороченность происходящего. И, словно сочувствуя этому моему ощущению и полностью оправдывая заголовок <�Мой беззащитный мир>, объединивший молодых поэтов Перми, ей вторит ранний мудрец Иван Козлов: <�Лучшая вещь, которую можно сказать про какое-либо пространство: <�Здесь уже никогда ничего, слава богу, не произойдёт>. Согласитесь, эти слова точно характеризуют то, что собой представляет <�Вещь>.

А если исходить из того, что <�лучшая вещь> - это вещь новая, пусть и пермского производства, но не ношенная, то и тут своего рода облом. Уже упомянутый рассказ Роберта Белова <�Первая смерть> в 2001 году опубликован столичным еженедельником <�Литературная Россия>. Некоторые стихи Дарьи Тамировой, в том числе про <�дурацкую ёлку>, несколько месяцев назад напечатаны в <�Литературной газете>. <�Северная элегия> поэта Антона Бахарева-Чернёнка - увидела свет в газете <�Звезда> год назад, а его же <�Северная молитва> - в журнале <�Знамя>. Так что <�Вещь>-то в известном смысле - б/у, сэконд хенд. Как поёт Вили Токарев: <�Мне бабы нравятся с фигурою Венеры, там если щупаешь, то знаешь: маешь вещь!> А здесь уже, извините, пощупано. Носите, конечно, если больше нет ничего другого. Ещё бы <�Вещь> постирать от Стаканова и Мульменко. Только ведь не отстирается. Я лично брезглив.

На <�Вещи> - лейбл: <�Поддержка проекта была осуществлена Министерством культуры, молодёжной политики и массовых коммуникаций Пермского края>. Это подтвердил на брифинге Чечёткин. При этом добавил:

- К сожалению, деньги были выделены только на электронную версию журнала, которую вы уже можете увидеть на сайте министерства культуры. Мы надеемся, что в октябре выйдет второй номер и к тому времени появится определённость с финансированием. И мы сможем провести презентацию сразу двух журналов уже в бумажном варианте.
Я полюбопытствовал у Павла:

- А куда же делись те 400 тысяч рублей, которые, если верить твоим словам, были перечислены на счёт издательства <�Сенатор> несколько месяцев назад? Чечёткин переадресовал мой вопрос присутствующему на брифинге директору издательства Борису Эренбургу. Тот привёл следующую арифметику:
- На два журнала - на редакторскую работу, гонорары и вёрстку - выделено 250 тысяч рублей.
Правда, при этом добавил:

- 165 тысяч на один номер уже выделено, а другие 165 тысяч мы ожидаем...

Опять какие-то несовпадения даже в ответе: либо 250, либо, путём простого сложения, 330. Ну, ладно. По крайней мере, во всеуслышание заявлено, что деньги, оказывается, есть. И будут. Тогда отчего ж Чечёткин сожалеет, что <�деньги выделены только на электронную версию журнала>? Это напоминает концовку маленькой повести о счастливых людях <�Лесопильня. RU> Романа Мамонтова, напечатанную в той же <�Вещи>. Герой этого произведения Санёк укрепил на въезде щит с надписью <�Лесопильня>. Кто-то чёрным маркером сделал приписку: . <�Ну, дописали пацаны, - говорит Санёк управляющему. - Сробим заново>. <�Управляющий покачал головой: - Не надо. Теперь ты в Сети>.
Не так ли здесь - раскинули ловко сеть для писателей. А графоманы и сами рады в нее попасть.
И еще одна ассоциация. Не одному мне показалось, что вся эта возня вокруг <�Вещи> начинает смахивать на оскандалившийся проект <�Пермь как текст>.







Когда уже был написан этот материал, позвонил писатель Юрий Асланьян, который рассказал о звонке ему выпускающего редактора журнала <�Вещь> Юрия Куроптева. Тот якобы попросил, в свою очередь, <�попросить Беликова, чтобы он не писал в <�Звезде> разносную статью про <�Вещь>. Мол, нас и так тут в Перми - 10 человек. <�Они уже причислили себя к духовной элите!>, - усмехнулся в телефонную трубку Асланьян.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив