«Весь мир с нами» – как концепт, уходящий в прошлое

anlazz — 23.05.2018 Произошедшее на прошлой неделе открытие Крымского моста позволило еще яснее увидеть начало зарождения (да именно так) новой российской идеи. Идеи, еще не «вылупившейся» окончательно, идеи, которую наше общество еще не осознает явно – но которая, как это не странно, в будущем может оказаться важнейшим для самого его существования. Речь идет о возвращении концепции «переустройства Природы» - которая была одним из оснований «Советского проекта». (Впрочем, нет – не только «Советского проекта», но и самой «Большой России» по, крайней мере, с петровских времен.) Но где-то с конца 1970 годов  отношение к данной концепции изменилась: она не просто выпала из общественного сознания, но начала активно отторгаться им. Вершина этого отторжения пришлась на конец 1980 годов – если кто помнит, то в это время практически вся промышленность считалась ненужной. В период «поздней Перестройки», однако еще не перешедшей в перестрелку, газеты пестрели вопросами: зачем выплавляется столько стали, чугуна, добывается угля и нефти (!), зачем строятся заводы и фабрики, зачем осваивается Сибирь и Целина (!?), зачем строятся каналы и дороги? В общем, зачем делается все, что не относится к непосредственному потреблению граждан?

Еще подобные вещи маскировались «экологией» - то есть, заботой б защите окружающей среды. Но в реальности данная «среда» мало кого интересовала – поскольку основанием указанного отторжения было то, что сформулировано в вопросе выше. (То есть, отказ от «длинных стратегий» и переход исключительно на «локальное мышление».) Именно поэтому в упомянутое время данным «большим делам» противопоставлялись пресловутые кооперативы – с их «действительно нужной продукцией», вроде пирожков неизвестно с чем, одноразовых кроссовок и мягким мороженым из растительного сырья, казавшегося на порядки вкуснее совкового сливочного. (Ну, и разумеется, всевозможных кафе и видеосалонов – иногда объединяемых в пресловутые «видеокафе».) Правда, очень быстро стало понятным, что как раз с «локальной точки зрения» хорошесть кооператоров весьма условно:  цены у них гораздо выше, нежели привык видеть советский человек («кооперативные»), ну, а сами подобные личности живут на порядок лучше остальных. После чего «любовь» к данной сфере сменилась на иные чувства – но улучшить восприятие «больших проектов» даже данное изменение не смогло.

Поэтому вплоть до середины 1990 годов «советская гигантомания» рассматривалась одним из главных недостатков «совка». (И излечить от нее смогла только приватизация – когда заводы стали закрываться, и многие, оставшись без средств к существованию, начали потихоньку понимать: для чего нужна промышленность вообще.) Впрочем, процесс нового переосмысления производства, как уже говорилось, затянулся надолго, и даже в 1990 годы идея о том, что «хорошо жить не работая» - тот самый образ «Лени Голубкова, который не халявщик, а партнер» – оставался актуальным. И лишь сейчас пусть медленно, но становится понятным, что пробиться «наверх», туда, где можно лежать целыми днями на палубе собственной яхты и пить «мартини», оказывается практически невозможным. (То есть, представления, сформированные «перегретыми» 1980 и «кипящими» 1990 годами постепенно приходят в соответствие с текущей реальностью.)

Однако это относится не только к «личной сфере» - то есть, к возможности «ухватить удачу за хвост», выиграть миллион, стать олигархом или поп-звездой.  (Помню, еще лет десять назад люди просаживали приличные деньги в игровые автоматы, на полном серьезе веря в то, что могут «озолотится»!) Но и в сфере «общественной», относящейся к взаимодействию социумов – то есть, государств и обществ. Тут творилось то же самое – начиная с пресловутой «Европейской мечты», т.е., представлении о том, что Россия должна стать членом «единого европейского дома» или как там это называется... Подобные вещи так же стали популярными еще в конце советского периода – когда считалось, что окончание Холодной войны приведет к изменению отношения к СССР, к переходу от конкуренции Западом к сотрудничеству. Собственно, это и произошло – вот только указанное изменение это оказалось несколько не таким, на которое рассчитывали. А именно: пока у нас действовали под лозунгом «Мир, дружба, жвачка», представители Запада практически явно показали, что «проигравшая сторона» обязана полностью подчиняться им. (Хотя никакого проигрыша реально не было – все изменения СССР произвел по доброй воле, безо всякого давления извне.) И только после этого может быть поставлен вопрос о «принятии».

Тем не менее, в указанное время и данное положение было воспринято, в целом, положительно. Поэтому вплоть конца 1990 годов никто даже не пытался оспаривать выбранный курс на «вхождение в клуб цивилизованных стран», как безусловно благой. Напротив, в то время СМИ радостно сообщали о том, что «еще один барьер сломан», и Россия еще куда-то вступила или к чему-то присоединилась. (При том, что внутреннее положение было совершенно жутким – обнищание населения, развал производства, наконец, межнациональные конфликты. ) В следующем десятилетии, правда, наступил период более «рационального» отношения к «международной интеграции» - в том смысле, что теперь это объяснялось не «общечеловеческими ценностями», а будущими экономическими преимуществами. Особенное значение в подобном плане тогда приобрело «вступление в ВТО» - которое, правда, произошло лишь в 2012 году. (Когда указанный период «щенячей интеграции» уже завершился, и отношение к этому событию оказалось крайне неоднозначным.) Но тут уж ничего не поделаешь: подобные вещи происходят в течение слишком длительного времени.

Таким образом, можно сказать, что идея «международной интеграции» оказалась практически, антиподом концепции «преобразования мира». И ознаменовала переход от «ценностей созидания» к «ценностям утилизации». То есть – идеалом советского человека конца 1980-начала 1990 годов – являлось положение, при котором он, как «европеец», мог бы получать все прилагающиеся к данному «статусу» блага, однако работать «по минимуму». (А возможно – и вообще, не работать, жить за счет «природной ренты». У данной концепции, кстати, были сторонники не только среди власти – в пресловутой «оппозиции» 1990-2000 годов так же господствовали сторонники именно данной идеи.) Кстати, забавно – но практически тот же самый паттерн сейчас популярен на Украине, что показывает только одно.  То украинцы  представляют собой тип (т.е., совокупность паттернов) того самого позднесоветского человека, который некогда господствовал по всему постсоветскому пространству. И лишь сейчас начал «сходить с арены» – но в данной стране к 2014 году оставался наиболее массовым. Причина этого состоит в отсутствии на Украине явления концентрации крупного капитала, который был бы способен полностью «перекроить» реальность – как это произошло с «сырьевиками» в РФ. (Разумеется, этот процесс идет – но гораздо слабее, нежели в РФ.) В результате чего Украина представляет – а точнее, представляла до начала нынешней активной деградации – собой «позднесовок-лайт». (Т.е., пусть крайне ослабленную и деградирующую – но ту же структуру с теми же предприятиями и организациями – что и в период конца 1980 годов. )

В любом случае можно сказать, что в последнее время даже сама принадлежность к «золотому миллиарду» перестала выглядеть, как  «попадание в Рай». И в Европе, и в США реальная экономическая ситуация ухудшается, и поддерживать тот высокий уровень жизни, что существовал в период «золотых десятилетий» даже тут невозможно. И, что еще более важно, не нужно – при отсутствии мощного давления со стороны трудящихся капиталу просто нет смысла давать средства на то, чтобы делать их жизнь лучше. Ну, а падение давления, как уже не раз говорилось, связано, прежде всего, с распадом СССР – и прямо, и косвенно.  Более того, это так же относится не только к личностям, но и к социумам: например, к «вновь принятым членам Запада» – то есть,  странам Восточной Европы и Прибалтики. Для которых  сейчас становится очевидным, что прежнего уровня поддержки уже не будет. А скорее всего, не будет вообще, никакой поддержки – только обратный процесс в виде перекачивания всех ресурсов в государства «ядра». (США, Британию, Германию.) И даже столь любимое сейчас еще «гастарбайтерство» так же постепенно будет сведено на нет – как только «местные» рабочие лишаться своих привилегий, то никому в голову не придет привозить рабочую силу «извне». (И это еще не говоря об огромном числе беженцев, которых так же необходимо будет «включать» в трудовой процесс.)

Так что украинцы со своей концепцией «работаем в Европе – живем дома» умудрились вскочить на издыхающую лошадь. На указанном фоне происходящие в общественно сознании РФ перемены – в том числе, и в плане отказа от идеи «евроинтеграции» - могут быть названы позитивными. В том смысле, что речь идет о возвращении к «нормальному» восприятию реальности империалистического мира, как мира, в котором все акторы по умолчанию враждебны друг другу. И могут сосуществовать только благодаря сложной системе сдержек и противовесов – то есть, разнообразных договоров и соглашений друг с другом. Ну, и разумеется, с учетом того, что, согласно законам развития подобных систем, все это неминуемо движется к складыванию «двух противостоящих блоков». (Условно: американского и китайского для текущей реальности.) С закономерным финалом данного процесса.

Разумеется, это не значит, что подобное положение является «хорошим» для большинства жителей страны и мира – нет конечно, это процесс однозначно деструктивный и несущий большинству только беду. Но это – реальность, поддержание адекватного представления о которой есть однозначное благо. А вот ванильный мир «людей с хорошими лицами», надеющихся на «общеклассовую солидарность» - то есть, на то, что буржуазия одной страны будут считать буржуазию другой страны своим однозначным союзником – на самом деле, глупейшее и вреднейшее заблуждение. Уже не один раз в истории приводящее этих самых «хорошелицых» к одному и тому же финалу. Впрочем, их как раз совершенно не жалко – пускай заблуждаются. (Как еврейские бизнесмены, радостно голосовавшие за Гитлера в 1932 году в надежде, что тот остановит «Красную угрозу».)

Другое дело, что за уровнем указанного представления лежит другой, более глобальный уровень. На котором оказывается, что эта самая враждебность относится не к обществам в целом, а исключительно к их правящим классам. Но это уже следующий шаг в плане избавления от «морока 1990 годов», и к указанной «ванили» не имеет ни малейшего отношения. Скорее наоборот – без прохождения стадии «империалистического восприятия» с его неизбежным шовизмом вряд ли удастся прийти к представлению о классовой солидарности, причем объективной классовой солидарности – на что надеются многие левые. Ибо «либеральная ванилька» - есть представление изначально ложное, и значит, получить из него чего-то полезное не получится никогда. Ну, и разумеется, речь стоит вести именно об общественном сознании, поскольку отдельные личности могут прыгать через уровни, как им угодно – сути это не меняет. (Если общество будет не готово к восприятию генерируемых личностью идей – то пусть последняя является хоть супергением, толку от этого не будет.)

Впрочем, понятно, что это уже совершенно иная тема…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив