Вчерашнее Эхо

diak_kuraev — 29.11.2019 Инесса Землер и Яков Широков в студии. Сегодня наш гость, наш эксперт — Андрей Кураев. Здравствуйте! Одна из самых печальных новостей последних суток: девочка пациентка не дождалась операции по трансплантологии за то время, пока врача то увольняли, то восстанавливали. В этой истории есть конкретный виноватый?
А.Кураев― Безусловно.
И.Землер― Кто?
А.Кураев― Чиновник, который гасил протест в подведомственном учреждении всеми методами, которые считал для себя разрешенными. Это издержки взятого курса на построение испуганной вертикали власти.
Вот, скажем, французский социолог Карин Клеман, о которой говорили сейчас новостях. А почему ее задержали? Она ехала на конференцию, посвященную действиям «желтых жилетов» во Франции. Она человек левых убеждений. Для нее этот протест очень важен, она ему сочувствует.
И, соответственно, наши охранители испугались, что она расскажет на конференции дорогим россиянам технологию, как это сделать, чтобы люди неделю за неделей в течение полутора лет выходили на улицу и немножко пугали власть предержащих. То есть у власти не просто воры, а трусливые воры. Они испугались этой француженки. Причем испугались совершенно неприлично, потому что у Карин дочка здесь в России родная. То есть на словах — за укрепление семьи и так далее, на деле — политика важнее, чем семейные связи, ценности и прочее. Это, конечно, неприлично.
Вторая история опять же этих новостей — эти суды по поводу якобы причинения ущерба бедным, ранимым росгрвадейцам.
Знаете, на эти новости я могу реагировать только старым анекдотом от Фаины Раневской. Звери сидят в тюрьме и спрашивают, кто за что попал. Медведь говорит: «Да я корову заломал». Волк говорит: «Да я кобылу загнал, поел». Лисица курятник разогнала. А петух с ними. не общается, в углу стоит. Его спрашивают — «А ты-то за что сидишь?» Он с же сгонором отвечает: «Вы все уголовники, а я политический». — «Да ты что! А что ты сделал?» — « Я пионэра в задницу клюнул». Вот наши росгрвардейцы, клюнутые петухом, столь же нежны и обидчивы как тот пионэр.
И вот в данном случае, насколько я понимаю, предыстория такова, что этот доктор сказал что-то насчет неприемлемого уровня оплаты его труда, неприемлемых условий работы и так далее. То есть там был нормальный социальный, профессиональный конфликт. И за это его уволили. То есть начальник испугался, что чисто профсоюзный, неполитический конфликт разгорелся на ему подведомственной территории и поэтому решил срочно загасить его своим административным ресурсом. И не понял, что он увольняет не водителя, не дворника и не нянечку, при всем уважении к этим людям, а увольняет, действительно, незаменимого человека. Расплачиваться за это пришлось человеческой жизнью — жизнью ребенка.
Очень жду наших честных и неподкупных журналистов федеральных каналов, чтобы они глаза и морду этого чиновника показали крупным планом, спросили, каково ему сейчас чувствуется.
Я.Широков― А как вы думаете, вообще, покажут, если они так боятся?
А.Кураев― Не думаю.
И.Землер― А каково ему чувствуется?
А.Кураев― Очень, надеюсь, что плохо.
И.Землер― Надеетесь, но не уверены.
А.Кураев― Не уверен, естественно. Потому что они же Родину защищали.
И.Землер― И как?
А.Кураев― Им кажется, что успешно. Враг не прошел. У них же совесть своя, партейная, которая заменяет естественное нравственное чувство.
И.Землер― Должно ли и будет как-то наказано такое состояние дел в лице этого конкретного чиновника?
А.Кураев― Может, если вышестоящий чиновник решит, что они плохо защищали Родину, и на самом деле на вверенном им участке пропустили хитрый удар врага.
И.Землер― О, как!
А.Кураев― Да. Тогда могут наказать.
И.Землер― А врагом мы здесь кого считаем?
А.Кураев― Ну, мы сидим в их компании. Главный враг, конечно, ослик Иа-Иа, он дважды иностранный агент, как явствует из его имени. Увольнитель врача может быть обвинен в нанесении ущерба политике «давить и не пущать». Поскольку смерть непрооперированной девочки показала, что не всегда эта политика приводит к добрым плодам. Тот, кто не просчитал этот ход наш на доске — виновен. Впрочем, всегда есть отговорка про то, что Госдеп хитер; это еще надо понять, сама ли девочка умерла, или там, понимаете, до этого ее довели специально, чтобы скомпрометировать нашу расцветшую систему здраво и правоохранения.
И.Землер― Которую госпожа Скворцова назвала одной из самых лучших в мире.
А.Кураев― Пожелаем ей лечиться только в этой системе и желательно в районной поликлинике.
И.Землер― Вы знаете, есть еще одна версия, почему уволили. Оптимизация. У нас же все оптимизируют. Человек работал, как та же Скворцова говорила, на четверть ставки, никто не пострадает…
А.Кураев― Мы только что видели охранников Путина, которые прятались под железнодорожной платформой во время презентации ему какого-то кривого Собянинского «диаметра». Вот их почему-то не оптимизируют. Врачей оптимизируют, а охранников нет.
И.Землер― Как можно оптимизировать охранников, что вы?
А.Кураев― Вот не знаю. Враги России специально постят фотографии в свих Фейсбучках какого-то президента Австрии, который на электричке поехал в Италию через Альпы на встречу со своим итальянским коллегой. Без охраны. Это возмутительно, это явно антирусский выпад.
И.Землер― А как вы думаете, у нынешнего, современного нашего российского чиновника существует ли какое-то понимание, какая-то грань, где можно отойти от цифры, которых требует оптимизация и из-за нехватки денег банальной — довольно простая ситуация — и между той ситуацией, где речь идет о человеческой жизни, о гуманитарном аспекте? Этот наш чиновники еще видит эту грань?
А.Кураев― Я не могу за них сказать.
И.Землер― Ну, как вам кажется?
А.Кураев― Тем более, общего чиновника. У кого-то еще есть совесть, у кого-то уже исчезла.
Я.Широков― А вам встречались такие, у которых совесть есть?
А.Кураев― Думаю, что да. Так что я не готов вести борьбу с классом чиновничества как такового.
И.Землер― Разжигать социальную рознь — нет.
А.Кураев― Это было бы, наверное, неверно. И плюс к этому мы с вами знаем прекрасно умение наших чиновников отвечать на давление вышестоящих инстанций с помощью бумажной пурги.
Я.Широков― Вы заметили как раз про боязнь, про огромное число охранников. И это наталкивает на мысль: а как же тогда огромные рейтинги главы государства, о которых сообщает периодически ВЦИОМ, к примеру?
А.Кураев― Во-первых, это рейтинги испуганных людей, которые замерены испуганными измерителями. Поэтому я бы не торопился им доверять.
С другой стороны у людей может быть такая безнадега.. Если бы они верили, что их ответы могли что-то изменить, они, может быть, отвечали и голосовали бы иначе. А если они всем своим опытом политической жизни убеждены в том, что от них ничего не зависит, то они торопятся просто скорее исполнить этот ритуал. При этом все уже со второго класса знают, какие слова надо говорить, когда тебя спрашивают о любви к Родине, и поэтому перед ним даже не встает вопрос выбора.
Ну как в советские времена клятва юного пионера отскакивала от зубов на автомате. Только открываешь рот — она оттуда льется потоком. Точно так же и здесь: политический сервилизм на автомате.
И.Землер― Вот интересно, нам говорят, что сейчас не 37-й и не лихие 90-е. А откуда этот страх, откуда он? И можно ли с ним что-то сделать? Как перестать бояться?
А.Кураев― Я очень не люблю слово генетический, потому что, это слово ненаучное в данном случае. Но боюсь, что это тот случай. Не подросло «непоротое поколение», не дали.
И.Землер― Но вот с нашими соседями из республик бывшего Союза, в общем-то, одинаковое генетическое прошлое, что касается, в том числе, и периода 37-го года. В других республиках в основном сумели избавиться от этого.
А.Кураев― Ну, не знаю. Что, мы среднеазиатские республики будем в этот круг включать? Азербайджан…
И.Землер― Будем.
А.Кураев― Вот уже берем 4 среднеазиатских, плюс Азербайджан, плюс Белоруссия и получаем, что как-то шаткое большинство тех, кто от нас ушел и потом как-то якобы оправился от деспотизма. То, что я слышу, скажем, из Грузии по поводу современно режима Иванишвили, мало чем лучше, честно говоря.
И.Землер― Но люди не боятся говорить.
А.Кураев― Ну, уже хорошо. Но мы с вами тоже разговариваем, правда? Не боимся этого. В Молдавии режим Плахотнюка, олигарха тоже многолетний и тоже особо не нагибаемый. Естественно, каждая история болезни уникальна.
Я.Широков― В Молдавии — хотел сюда ремарку просто вставить — недавно были выборы и, фактически, сторонники Плахотнюка утратили свой вес и ушли в оппозицию.
А.Кураев― и они готовы вернуться в любой день. Сказать, что эта проблема для Молдовы уже закрыта, я бы не решился.
И.Землер― По Средней Азии я бы тоже внесла ремарку. В той же Киргизии, там бывших президентов… вообще, не знаю, кто из них на воле еще остался?
А.Кураев― Да, там были «тюльпанные революции», одну из них я своими глазами наблюдал. И поэтому не могу не поделиться замечательным мемуаром. Сижу я в гостинице в Бишкеке. И идет прямая трансляция очередного эпизода революции - примирение киргизского президента с киргизским премьер-министром.
Я не помню сейчас их фамилии, честное слово, не заставляйте вспоминать. Но важно, то они примирялись. И по этому поводу была принята новая Конституция.
И вот транслируется церемония подписания всеми сторонами это Конституции. Прямой эфир. Репортаж ведется на русском языке. Текст Конституции на русском языке. Подписывается. И последнее, что успевает уйти в прямой эфир: президент передает эту богато украшенную папку с текстом новой киргизской Конституции со словами: «Переведите на национальный язык».
И.Землер― Послушайте, а как это вообще, было воспринято?
А.Кураев― Я уехал, не успел проследить. Тем более, что реакция, скорей всего, была на национальном языке, который мне недоступен, к сожалению.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив