Вчера ночью, выпивая последний успокоительный чай и надевая
greta_pinder — 27.09.2012
Вчера ночью, выпивая последний успокоительный чай и надевая на себя
пояса шахидок (ну ладно, не пояса, - держа в дрожащих от страха
руках пустые бутылки для самообороны), мы с мамой торжественно
пообещали друг другу больше никогда! никогда не впускать в дом
никаких проходимцев, незнакомых мужчин и спонтанных рабочих.
Возвращаюсь сегодня из детского сада с чадом. Тороплюсь, так как
надо срочно ехать на вокзал. Смотрю - на нашей калитке висит,
держась за решётку, незнакомый сгорбленный старик в задрипанном
костюме цвета белья для новорожденных мальчиков и в чёрных
ортопедических ботинках, напоминающих пушечные ядра. Снизу какой-то
крепенький седоватый немолодой человек делает вид, что
подстраховывает его. Я утомлённо спрашиваю, к кому они.
Оказывается, старик жил в этом доме до 1938 года, пока его семья не
сбежала от нацистов в Швецию. А теперь он приехал посмотреть на
дом, хотел зайти к нашему хозяину (они, кажется, дальние
родственники)... Какой чёрт! (как говорит мой трёхлетний сын). У
меня голодный ребёнок, которому надо спать, дома лежит больная
мама, я опаздываю на вокзал, и прошлой ночью я поклялась не
впускать в дом незнакомых мужчин! Но что мне делать? Как не
впустить этого согбенного старика с вывалившейся челюстью,
пахнущего мочей, некогда красивого и статного, в некогда нарядном
костюме с маленьким значком на лацкане, в дом, где он жил в
детстве?! Я предложила им кофе, они с радостью согласились. В
прихожей я спросила старика, в какой комнате он хочет сидеть, он,
еле передвигая свои ортопедические гири и держась за стены, верными
курсом пополз в «мужскую гостиную», медленно тянул там кофе с
молоком у незажжённого камина, закусывая мармеладом, и с
удовольствием задавал мне нелепые вопросы, как то застала ли я
Сталина и войну, и знала ли я отца хозяина. И я поняла вдруг, что
вопросы абсолютно правомерны, потому что время в «мужской гостиной»
перестало быть линейным. И я была участником и зрителем
исторических событий, имевших место задолго до моего рождения, я
видела, как он, худой высокий тёмноглазый мальчик в синих бриджах
бежал из нашей гостевой через ступеньку с третьего этажа пить какао
в эту комнату, где сидели сейчас дряхлый счастливый старик в
голубом с путающимися мыслями, плотный швед средних лет и
неизвестная русская, случайно залетевшая в этот дом.
