ВАСИЛИЙ ВЕРЕЩАГИН ЕДЕТ В ИНДИЮ

nikonova_alina — 20.10.2025

Часть 2.

         В итоге, Верещагины вместо Непала направились в Сикким, тоже в общем-то вполне горный регион. В Сахибганге они пересели на пароход и далее поплыли по Гангу до Караголя. Там они уже на почтовых лошадях направились на север, к Гималаям. Так что Василий Верещагин все равно постарался достичь интересующих его мест, хотя и с другой стороны. Его юная супруга была в полном восторге, когда впервые увидела высочайшую горную цепь планеты:

«…я спала, когда муж разбудил меня словами: «Вон горы видны!» Я выглянула в окно кареты и глазам моим не поверила: высоко над горизонтом и синеватою линиею ближайших гор стояли, точно облака, бело-розовые массы снега, направо Канчинга, налево Горизанкар…» (Канчинга в настоящее время именуется Канченджанга, а Горизанкар – это местное название Эвереста).

На некоторое время Верещагины остановились в Дарджилинге, где Василий нанес визит к официальному представителю короля Сиккима и заручился рекомендательными письмами к властям всех тех мест, через которые собирался проезжать. Помощь местных властей понадобилась сразу, поскольку русским путешественникам был необходимо нанять проводника, который бы хорошо знал местные горы. Человека, который согласился сопровождать Верещагиных, звали Тинли, он был представителем местного народа бутиа и действительно вырос в горах. Кроме того, художнику рекомендовали и нового переводчика, также представителя местного народа лепча, которого звали Лоди. Он также присоединился к каравану, с которым Верещагины отправились в путешествие по Гималаям.

Русские путешественники осматривали местные буддийские храмы и монастыри, действующие и полуразрушенные, изучали (иногда на собственном опыте) быт и обычаи местных народов, пытались (рискованно, но безуспешно) штурмовать горные вершины. Разумеется, Василий не выпускал из рук блокнот и карандаш, а когда это было возможно, ставил мольберт, и делал этюды и наброски к своим будущим картинам, которые также должны были составить серию, объединенную общим художественным замыслом.

При попытке подняться на гору Канчинга Верещагины чуть не погибли, оторвавшись от своих проводников и оставшись без припасов:

«…Снегу выпало столько, что пришлось наши тяжелые длинные сапоги. Что далее, то пустыннее и молчаливее становилось кругом и тем глубже лежал снег. Местами его было уже по колено. С нами был только охотник, таскавший ружье и кули Карсынь, несший ящик с красками; все остальные остались порядочно далеко позади. Мы скользили и падали так часто, что уже не помогала палка, за которую тащил меня охотник,тогда он взял и потащил меня за руку…» (из воспоминаний Елизаветы Верещагиной)

         Им пришлось провести жутко холодную ночь в пастушьей хижине, постоянно поддерживая огонь, когда с одной стороны их одежда дымилась, а с другой покрывалась ледяной коркой. Носильщика, остававшегося при них, Верещагин отправил за провизией и одеялами, а когда тот через сутки не вернулся, пошел сам на розыски своего каравана, не надеясь, впрочем, что это приключение закончится благополучно. Его бедная жена осталась одна в хижине, и, надо полагать, ни на что хорошее тоже уже не надеялась.

         Но и в этот раз художнику повезло, и через несколько метров пути  почти в кромешной темноте он услышал шаги своего носильщика, который возвращался с продуктами и теплыми вещами. Самое поразительное, что когда рассвело, Верещагин счел, что он уже достаточно отдохнул и согрелся, чтобы продолжить работу над этюдами этих мест. Так что он установил мольберт и несколько часов писал заснеженные горы, пока почти не отморозил пальцы, и не потерял сознание от нестерпимой головной боли (видимо, проявилась горная болезнь). Однако, передохнув немного, он снова вернулся к работе. В итоге в этой хижине он провел почти три дня. Сам художник описал этот эпизод весьма лаконично и без особых эмоций:

          «…Это время [я] занимался в буддийских монастырях, а допрежь того на высоте 15000 футов чуть не замерз со своею супружницею; снег, которым нам пришлось идти последний день подъема на гору Канчинга (28000) испугал моих спутников, и они за нами не изволили последовать. Между тем пошел снег, которым пришлось и питаться за неимением другой пищи, потушил наш огонь, и, кабы не мой охотник, , который был с нами и отыскал и уговорил одного из людей внести на гору ящик с едою и несколько необходимых вещей, пришлось бы плохо. Замечательно, что я выбился из сил и заявил об этом прежде, чем моя дорогая спутница, моя маленькая жена, слабая и мизерная… Зато после, когда первое изнурение прошло, она, не говоря худого слова, грохнулась. Лицо мое за несколько дней пребывания на этой высоте непомерно опухло, и какое-то странное давление на темя, от которого я непременно умер бы через пару промедленных дней, заставило спуститься прежде, чем все этюды, которые я намеревался сделать, были готовы…»

        Впрочем, вскоре Верещагин вполне компенсировал недостаточное количество горных видов, изображениями буддийских монастырей и храмов, а также колоритных представителей местных народностей. В конце концов путешественники прибыли в столицу Сиккима Томлонг, где благодаря рекомендательным письмам их приняли по-королевски (насколько это возможно в тех условиях). Верещагина принимал сам король Сиккима, а затем ему еще было даровано право лицезреть Купгель-ламу, верховного ламу Сиккима. Впрочем, на Верещагина духовные тайны и их носители не произвели особого впечатления.

        Как это было с ним и в Туркестане, местное население сочло художника еще и великим целителем, и к Верещагину и его супруге потянулись страждущие, причем даже ламы, которым их высокодуховные молитвы не помогали, увы, от двух самых распространенных местных проблем – зоба и глистов. Насколько это было возможно, Верещагин постарался облегчить страдания просителей, так что ящик с медикаментами, который путешественники привезли с собой, изрядно опустел.

        Король приставил к своим русским гостям своего первого министра Шангзеду, который постарался сделать их пребывание в Томлонге максимально приятным и комфортным. Прощаясь с ним, Верещагин подарил ему свой карманный револьвер и серебряные часы.

         Возвращение в относительно цивилизованный мир было уже не столь драматическим. Путешественники просто спустились с гор в Дарджилинг, вернулись в Аллахабад и доехали до Дели.

Продолжение следует…

Оставить комментарий

Популярные посты:

galba

Зажать и присосаться: сравниваем эффективность механических и вакуумных захватов

qkempek

Продолжение истории

yuripasholok

Большая качающаяся башня с барабаном в макетном исполнении

gloxinija

Козульки и бычок

royal_news

Принцесса Стефания с детьми и Александром Гримальди на благотворительном

elmaspb

Доброе утро!

belash_family

Выжить в Йобурге

nosikot

Аптекарский огород ранней осенью

dinasovkova

Осенью хочется

• Ранее
• Архив