Валить не стоит.

    Болотная приняла Бирюлёво со страхом. Из возможного плохого случилось самое плохое. Болотным нет места. Но у болотных приготовлен узелок с кальсонами - пора валить из Рашки. В том, что люди перемещаются из страны в страну нет ничего предосудительного. Португальцы, греки, итальянцы в рамках своей культуры, в рамках общего менталитета чувствуют себя нормально и в Лондоне и в Бонне. Жить во Франции, да даже в Турции безопаснее и комфортнее, чем в России. Но есть неизбежные и очень болезненные проблемы. Болотным о них лучше узнать из уст собрата, уже пожившего там и делящегося своим опытом. Процитирую Льва Лурье.

"Во–первых, потеря статуса. Человек за границей — герой "Без языка" Владимира Короленко. Даже если рядом семья кузины, а в 100 км — друг по институту, даже если есть деньги и постоянная работа.

Все равно средний эмигрант первые лет десять чувствует себя как таджик в сегодняшнем Петербурге. Для людей Запада мы — иностранцы, не знающие тонких правил поведения, необходимых идиом, не обладающие социальным капиталом: дружеским, семейным, да и прочим. Да еще из страны, где кругом мафия.

Во–вторых, неизбежны сложности со своими собственными детьми. Они становятся иностранцами быстрее родителей, начинают чувствовать себя как рыба в воде. Нелепые предки, говорящие с акцентом, их только стесняют: стыдно перед сверстниками–туземцами. К тому же в Европе и США с родителями жить не принято. Внуков вы нянчить, скорее всего, не будете. Закончите в доме для престарелых — хорошем, комфортном.

В–третьих, существуют особенности именно русской эмиграции. Она редко бывает временной и трудовой. Вы оказываетесь в чужом мире, но общаетесь с такими же апатридами. С ними можно вместе вспомнить анекдоты про Брежнева, антиалкогольную кампанию и загадочное исчезновение Ивана Рыбкина, спеть Высоцкого, наконец. При этом — жили бы в России, в жизни с этими людьми бы не встретились: вас объединяют не общие ценности и установки, а то, что вы жертвы одних и тех же обстоятельств. Случайные попутчики.

Российские эмигранты почти не образуют соседских общин, как итальянцы в "маленькой Италии", евреи в нижнем Ист–Энде или выходцы с Барбадоса на южном берегу Темзы. У нас утеряны навыки, помогающие китайцам, пакистанцам, индусам врастать в новую реальность всем вместе, помогая друг другу.

Остается исповедовать идеологию изгнанников. Мы–де уехали из Рашки потому, что там ад. Кругом бандиты, легко отравиться, в парадных пахнет мочой, Ходорковский в Кондопоге. А мы вовремя удрали и спасли детей.

Все это отчасти верно, особенно про детей. Спасли, но от чего и какой ценой?"

Вместе с Лурье я тоже думаю,  что эмиграция — крайняя мера, как операция на открытом сердце. Бежать надо от возможного незаслуженного ареста, потока и разорения, если нет работы по специальности или если влюблен в дивной красоты француженку. Но в этих если нет ни одного пункта от Бирюлёва. Тогда чего вы испугались, болотные?