И хотя ДР у Пахмутовой, но...

Вот эта песня. Заранее предупреждаю – людям, привыкшим к “каноническому”, магомаевскому исполнению, надо заранее себя настроить на то, что это… Немного другой вариант. Он не лучше и не хуже. Он просто другой.

Вот если кто займется историей вопроса, то с удивлением обнаружит, что теноров на советской эстраде не было. Вообще. В опере – были, целых два “золотых тенора”, – Лемешев и Козловский, и несколько тенорочков пониже рангом. В патриотическом официозе были – солисты хора Краснознаменного ансамбля им. Александрова, к примеру, традиционно о любви к Родине пели тенором. На контрасте с громыхающим, как танковая колонна, бэком. А на эстраде – НИ ОДНОГО. Говорят, что тогдашний министр культуры СССР госпожа товарищ Фурцева как-то сказала, что советская песня должна вселять уверенность, а не жалость вызывать. Чем открыла дорогу к широкой публике исключительно басам и баритонам.  Долгое время мужская часть советской эстрады пела исключительно баритоном. Вот вспомните для смеха любого “советского эстрадного певца”, на выбор! В кого ни ткни – попадешь в баритон. Ну вот навскидку, любого! А? Вспомнили? И чем пел? Ну?! 

И не просто пел. А в результате консерваторского образования и профессиональной постановки голоса. Мы тут уже говорили на эту тему, вспоминая Юрия Гуляева и того же Магомаева, которые после записи эстрадного хита ехали в оперу и работали там спектакль, а то и два. Гуляев вообще солистом Большого театра на постоянной основе работал, партию Онегина пел. И Фигаро в “Севильском цирюльнике”. У меня еще до сих пор где-то валяется пластинка с “Фаустом”, где Валентина поет Гуляев. Нехило, да? А у Ободзинского никакого образования не было. Вообще. В принципе. Послевоенное детство, какие нафиг консерватории. Только голос и талант. За что навеки получил обидный для профессионала лейбл “самодеятельного певца”.  К тому же какой-то высокопоставленный партийный работник, услышав об “Ободзинском из Одессы”, отрезал – “Чтобы духу его на радио не было. Хватит нам Иосифа Кобзона, нечего на эстраде гетто собирать”. И сколько его ни убеждали в том, что Валерий – ну ни разу не еврей, и поет вообще в Сибири, в Томской филармонии, не помогло. Если “Ободзинский из Одессы”, то все, дальше можете не продолжать. Назначается евреем. Точка.

Вот так и закрылась судьба прекрасного, не в пример нынешним, певца. Фурцева признала его “вызывающим жалость”, партия назначила евреем, Пахмутова назвала его голос “слащавым” (а позже, в 90-х, стала раскручивать певца Юлиана. Вот уж где слащавости – на десятерых! Но, правда, и слух с голосом присутствовал, что было – то было). Пресса тут же прилепила ему ярлыки “курортного вокалиста” (а Ободзинский действительно капитально зарабатывал на круизных судах маршрута “Одесса – Батуми – Одесса”), “низкопробного” и даже “безвкусного”. Ну, не пел Ободзинский о любви к Ленину. Да и голос не позволял. Не партийный у него был голос, а… “ласковый”, как одна слушательница после концерта сказала. Размазывая слезы по лицу. Такая вот нетипичная оценка вокальных данных – “ласковый”… А нашим людям, замордованным каждой, пробравшейся в Кремль, властью, этой вот ласки как раз и не хватало никогда. Поэтому любили Ободзинского неистово. Несмотря на полное отсутствие эфиров, ругачие публикации и не очень сильные вокальные данные. Аншлаги сопровождали его везде и всегда. Слава была оглушительной и безоговорочной. Его носили на руках, и в деньгах он купался просто. Но официально… Официально его не существовало как бы. И он ответил власти так, как всегда отвечает артист на непризнание – запил. А позже и на таблетки сел. Убедительно сел, нипадецки. Плотно сел. На долгие годы. Во второй половине 90-х медики его вернули в работоспособное состояние, и он даже пару раз засветился на “ящике”. Потолстевший, обрюзгший, оплывший… Даже жалость вызвал своим внешним видом. Пока не запел. А как запел, стало ясно, что “талант не пропьешь”. Голос остался тем же – чистым и светлым. И нифига не партийным. Он даже альбом новый записал, со своими версиями песен Вертинского. Но… Альбом “не прозвучал” так, как хотелось бы, позже сказались “старые подвиги”, и Валерий Ободзинский заболел и как-то неожиданно быстро умер. В возрасте 55-ти лет. Как я это уже сейчас понимаю, далеко не в том возрасте, когда надо умирать. Похоронен в Москве. На Ваганьковском, кстати. Там, где хоронят тех, кто был любим народом. В отличие от Новодевичьего, на котором лежат любимцы власти.

К чему я все это написал? Не к тому вовсе, чтобы напомнить вам о том, что вот был у нас в стране прекрасный певец Валерий Ободзинский, который не получил при жизни и доли того, что заслуживал. Он был не один далеко, да и музыкальный Олимп при нем занимали не киркоровы, а вполне себе достойные люди. Просто я лишний раз хотел сказать – “Смотрите, братцы, что тогда в “брак” списывали. За “хай-энд” не считали. Так лепо ли нам, братие, аплодировать билановско-киркоровской тусовке? Не лучше ли вместо этого поставить старые записи, тем более, что новые певцы полюбому под фанеру рот открывают? Ведь есть нам, что и кого послушать. Так зачем кормить себя музыкальной тухлятиной? Лучше в тысячный раз отведать качественное старье. Право же, здоровее будем.

…А я ващета о Пахмутовой хотел, да. ДР же у нее… Но вот как-то совсем о другом получилось. Ну ничего страшного. У Пахмотовой полюбому в прошлом году юбилей был крупный, ее хорошо поздравили. Достойно. На всех уровнях. А об Ободзинском когда еще вспомнят.

Оригинал взят у norma40 в Валерий Ободзинский