Валерий Брюсов и Надя.

pailish — 25.07.2025

 Море, природа и шпроты югендстиль, как «Земляничные поляны» Леннона, остаются в памяти навсегда. Проходя мимо домов югендстиля, я вспоминаю о времени, когда мы взахлеб занимались изучением Риги, ее архитектуры, особенно югендстиля (отсюда растут ноги моего стремления находить дома в стиле модерн везде, где мы бываем). О рижских домах в югендстиле я довольно много писала в своем журнале. Повторяться не хочется, и я решила рассказать какую-нибудь историю, связанную с домом в югендстиле. Пожалуй, самый знаменитый — дом № 12 на улице Альберта, где находится музей модерна.

История, которую я хочу рассказать, произошла не в этом доме. В этом доме Валерий Брюсов, один из основоположников русского символизма, нашел душевный покой среди латышских друзей, поэтов и художников, после ужасной истории, произошедшей с ним. 

В маленьком деревянном домике в провинциальном Подольске в семье простого почтового служащего жила-была девушка Надя Львова. Поэт Владислав Ходасевич говорил про нее: «... простая, застенчивая, сильно сутулилась и в начале слов не выговаривала букву «к». Надя была барышней романтичной, но в тоже время с обостренным чувством справедливости. Девушка разделяла взгляды большевиков, выполняла их задания, когда училась в Елисаветинской гимназии в Москве, и даже однажды была арестована, но ее выпустили на поруки отца поскольку ей не было 17 лет. 

В то время стихи писали все, и в 1910 году стихи начала писать и Надя. Анна Ахматова писала о стихах Надежды: «Ее стихи, такие неумелые и трогательные, не достигают той степени просветленности, когда они могли бы быть близки каждому, но им просто веришь, как человеку, который плачет». В 1911 году Надя принесла свои стихи в журнал «Русская мысль». В его литературном отделе в это время работал Брюсов. Юная провинциалка познакомилась с живым гением, стихами которого зачитывалась вся Россия. Их знакомство быстро переросло во флирт, а затем и в более близкие отношения. Влюбленность юной девушки льстила Брюсову. С помощью Брюсова стихи Нади напечатали в нескольких журналах, а затем вышла ее первая книжка. Наде было 20 лет, Брюсову — 38, и Надя была не первым его увлечением. «В любви я хочу быть первой и единственной. А Вы хотели, чтобы я была одной из многих?» — Говорила Надя. Она настаивала, чтобы Брюсов развелся с женой, но Брюсов дорожил своей женой, которая никогда ничего от него не требовала, ни в чем не упрекала, создавала уют и комфорт и всегда была рядом. 

Июль 1913 года Львова и Брюсов вместе провели в Финляндии, но Надя слишком поздно осознала свое место в жизни поэта: она была лишь очередным, пусть и сильным, увлечением в его жизни. Связь с Надей, которая становилась все более требовательной, начала тяготить его. Вот как описывает   газета "Русское слово" произошедшую 26 ноября 1913 года трагедию: «Застрелилась молодая поэтесса Над. Львова... Около 9 вечера г-жа Л. позвонила к г-ну Б. и просила приехать. Б. ответил, что ему некогда - занят срочной работой. Через несколько минут г-жа Л. снова подошла к телефону: - Если вы сейчас не приедете, я застрелюсь. В квартире, где она снимала комнату, находился только другой жилец, г-н Меркулов. Минут пять спустя грянул выстрел, открылась дверь и г-жа Л., шатаясь, крикнула Меркулову: "Я застрелилась, помогите!" Он вызвал карету скорой помощи: "Не нужно ли вам чего-нибудь?" Она назвала N телефона: "Попросите, чтобы приехал". Через несколько минут г-н Б. приехал. Она как будто узнала его, как будто пыталась говорить, но уже не хватало сил...» Надя оставила Брюсову последнее письмо и книгу стихов, Брюсов все передал в полицию, и последние слова Нади попали в прессу: «И мне уже нет сил смеяться и говорить тебе, без конца, что я тебя люблю…, что хочу я быть с тобой… Дай мне руку, будь со мной, если успеешь прийти, приди ко мне. А мою любовь — и мою жизнь взять ты должен». Потрясенный Брюсов уехал в Ригу. 

Здесь, в старинной Риге,
В тихий день ненастья,
Кротко я встречаю
Маленькие миги
Маленького счастья... — писал Брюсов.

Прогулки по Риге, разговоры с друзьями-поэтами, тихая жизнь в Юрмале среди сосен и дюн вернули Брюсову расположение духа и вкус к жизни и развеяли депрессию. Придя в себя и уехав в Москву, Брюсов продолжал поддерживать связь с латышской творческой элитой. Он подготовил большой сборник латышской поэзии на русском языке и привлек к переводам самых известных русских поэтов того времени, даже Блока. Благодаря Брюсову зародились латышско-русские культурные связи. Не последнюю роль сыграла в этом квартира художника Розенталса на последнем этаже в доме №12 на Альберта, где велись разговоры о творчестве, и поэты читали свои стихи. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

vitellius

Как строится организация wifi сетей в разных средах

lovecookingru

Вкусные и полезные конфеты без глютена, яиц и молока

kwakin_misha

Про упрёки в использовании обсценной лексики в постах

humus

Жизнь опережает мечту

tanjand

Ностальгия по 90-м и Татьяна Буланова

colonelcassad

Владелец из Эмиратов, не стреляйте

vedmed1969

Трамвайный кошмарик

grizzly_bag

Неугомонный Плант

arukhlin

Гюмри (I)

• Ранее
• Архив