В пять утра Хайфа совсем пустынна. Гирлянды на Герцеля -

Гирлянды на Герцеля - отсылка к Новому году.
Герцель с Балфуром никогда не встречались, но пересекаются в улицах.
От общества Массава на маленьком микроавтобусе до Тель Авива.
Еще пара-тройка журналистов подобрана и в пустыню.
Солнечный день. Встреча с шейхом. Шейх уважаемый, выпускает клубы дыма.
Старое кладбище. Деревню сносили двести двадцать раз.
Солнечные панели расположены на кладбище, меньше шансов, что снесут.
Кибитки. Время цыган. Бедуины. Женщины варят суп. Просят не снимать крупным планом.
Милые дети, чуть-чуть иврита, чуть-чуть англита. Старшие малчики, лет десяти-двенадцати гарцуют на лошадях.
Посматривают на нас с интересом.
Раскачиваем мелкую девочку и малчика на качеле.
- Выше, выше, - командует она.
В глубоком овраге овцы. На спинах у овец цапли. Эдакое содружество.
В степи колючки, вонзаются в ноги.
- Здесь была оливковая роща, выкорчевывали ее под корень, но деревья все равно пробиваются, - говорит мне бедуинский мужчина, наклоняясь к крошечной оливе.
- Я была замужем, жила в городе, развелась, надоело, что меня за человека не считают, вернулась в родные места. Это наша земля. Мне здесь хорошо, - с туалетом в деревне не очень. Ведро в палатке, так что туалет оставляется до заправки.
Всем предлагают бобы в стакане:
- А это и есть настоящий хумус, - говорит про них Наташа. Бобы соленые. Много не съешь. И еще огромную булку с разным внутри - и хумус, помидоры, морковка, колбаса.
Подросток, сидит на бетонной плите, старательно выбирает морковку и выбрасывает ее в траву.
- А знаете, для чего эта труба, - огромный бетонный цилиндр в степи на фоне голубого неба прекрасно смотрится. Эдакая урбанистика.
- ?
- Это такое бомбоубежище. Деревня не признанная, так что железный купол над ней не срабатывает. Не так давно в одной бедуинской деревне шесть детей было убито ракетой из Газа.
По дороге заезжаем в семью, где в заложники взяты отец и сын, бедуины. Еще одному родственнику с четырехлетним малчиком удалось сбежать, но они успели пробыть двенадцать часов в плену.
Плачущие женщины. Мужчина и женщины военные милуимники рядом, держат за руку, что-то говорят тихое - обеспечивают психологическую поддержку.
И потом еще один шейх. Он молится. а мы его снимаем.
И еще в одну деревню.
Местные бедуинские женщины организовали центр для женщин и детей. Грамоте учат, помогают в разных сложных жизненных ситуациях. Бедуинские женщины в платках с абсолютно феминистскими воззрениями. Ужасно милые.
Я неожиданно для самой себя говорю им:
- Салам алейкум.
- Алейкум салам, - отзываются они.
И везде наливают сначала кофе, потом чай с травами.
Чай вкусный.
По пути горы мусора. И огромная стая ястребиных над помойкой и кактусы за забором.
И где-то у подножья горы мальчуган бежит, держит за поводья молодую белую лошадь, за ними черный жеребенок трусит, небо нежное, такое голубое с розовыми прожилками. А они бегут себе и бегут. Я стою на пригорке, смотрю на низ сверху вниз. Рядом клохочет индюк, большой такой. Выговаривает мне, ругается.
В детстве я их ужасно боялась. Они так и норовили меня ущипнуть.
В пресс-тур по непризнанным бедуинским деревням сегодня съездили. Сейчас картинки разбирать буду.
Потом отчет напишу.