В ожидании полной луны

В связи с весной и грядущим полнолунием возник такой вопрос: мне кажется, или на самом деле в новую эпоху постепенно исчезли сумасшедшие?
Нет, не надо советовать включить телевизор.
Да, там полным-полно. Но я не про таких. Они все какие-то
ненатуральные. Есть подозрение, что - за деньги.
По крайней мере, сразу видно, что хилого гомункулюса своего
сумасшествия – то ли, действительно, самозародившегося, то ли
насквозь придуманного – они тщательно поливают и подкармливают,
обнаружив, что на него есть коммерческий спрос.
Я – про нормальных городских сумасшедших, без дураков. Милых и
безобидных, которых даже в кровавые времена карательной советской
психиатрии никто не трогал. Ходили себе спокойно по улицам,
детишкам на радость.
Вот когда я совсем огольцом был, у нас ходила
Вера-дура. Зимой и летом одинаково похожая на небольшой мешок
картошки. А другой мешок – поменьше – она всегда носила на палочке
за спиной. И навсегда останется жгучая детская тайна – что же было
в том мешке…
Потом еще был совершенно безобидный Валера-дурачок. Он всё время
что-то конструировал из палочек и щепочек. А любопытным на
расспросы отвечал: тссс! – и только загадочно хихикал. Тоже
тайна…
А сколько тайн прошло мимо меня, неразумного, когда я немножко подрос и служил репортёром в вечерней городской газете!
Тогда интересных сумасшедших было столько, что
мы щедро менялись ими с коллегами из утренней областной газеты.
Ну, а как иначе? Ранней весной, особенно ближе к тревожным дням
полнолуния, когда, в принципе, всеми людьми овладевает какое-то
томление и беспокойство, поток посетителей в редакции возрастал
настолько, что в одиночку никак невозможно было справиться.
Как-то пришел человек: в кителе с погонами
летчика-полковника, в лыжных ботинках и вязаной шапочке. Сказал,
что он изобрел два всемирных закона, вечный двигатель и
кислород.
Показал большую справку, с круглыми и треугольными печатями. Самая
крупная - Академии Космического Разума. В справке написано:
«Удостоверяется, что предъявитель гениальнее Маркса, Ленина,
Чингис-хана, академика Иоффе…». Ещё кого-то, я сейчас забыл
фамилии.
Начал рассказывать суть, а я, дурак, нет, чтоб послушать, сразу его
перебил и говорю:
- Всё это, конечно, очень интересно…
- Надо обращаться: «товарищ полковник», – строго поправил он.
-…Всё это, товарищ полковник, очень интересно, - говорю: - но, к
сожалению, далеко выходит за рамки компетенции городской газеты.
Вам надо, как минимум, в областную. Вы сейчас спуститесь с нашего
шестого на четвертый, в кабинете таком-то найдите Владимира
Ивановича…
Он грустно говорит:
- Так я сперва там и был. Он меня к вам и послал…
- Ошибся! – говорю. – С каждым бывает, не разобрался. Но вы-то, как
человек военный и гениальный, понимаете, что во всём должны быть
строгий порядок и субординация. Идите снова к нему, а если опять
проявит непонимание, то не возвращайтесь, а ступайте прямиком в
центральную газету.
Буквально он дойти не успел, пришёл человек с крупными
экономическими реформами и, почему-то, тоже в лыжных ботинках. С
ним было совсем легко: я сразу спросил:
- Про сельское хозяйство реформа есть?
- А как же! – обрадовался он: - Вот здесь – в четвертой
тетради…
- Вот видите! – говорю: - А газета-то у нас городская! Где вы
видели в городе сельское хозяйство? На четвертый, к Владимиру
Иванычу…
Через день-другой Владимиру Иванычу удалось
сделать алаверды. Но конфузно вышло. Он бы хоть проинструктировал,
что ли, тщательнее, к кому конкретно надо обращаться. А то этот
впёрся на этаж - и сразу со своей огромной папкой для рисунков к
первым попавшимся дамам: «Я, говорит, изобретатель, меня с
чертежами к вам послали…».
И – раз! – папку-то как распахнёт. А там уже самый первый чертёж -
со всеми подробностями и ужасающий своими масштабами: примерно так
раз в пять больше натуральной величины. Наши дамы ко многому
привычные, но даже они в крик ударились. А потом этого
порно-Кулибина взашей с этажа вытолкали.
Нужен был срочный ответный ход. Как раз иду с
обеда, а у кабинета посетитель мается. Я его заценил: взгляд
отрешенный, весь всклокоченный, борода набок, брючки выше
щиколотки, ботинки… Ну, почти лыжные, годится. Главное - тоже папка
здоровенная при нем.
- Здравствуйте, – говорю, – вы изобретатель?
- Ну, вряд-ли можно так выразиться, - отвечает: - Скорее, я
первооткрыватель. Я профессор…
- Так это ещё лучше, – говорю:- Вы вот что, вы сейчас идите на
четвертый этаж, найдите Владимира Иваныча…
Он очень удивился, плечами пожал, но пошел.
Хорошо, что тут мой коллега тоже с обеда поспел, и они буквально у
лифта столкнулись. Он, оказывается, этого профессора недели две
уламывал на интервью.
Впрочем, это я уже, кажется, отклонился от
темы. Бывает. Забудьте последний случай, он не в тему.
А про настоящих городских сумасшедших я так думаю, почему их не
заметно теперь на улицах: злые мы стали, поэтому они что-то такое
изобрели и улетели все. Ну, может быть, в маленьких городах еще
остались.
|
</> |