в эмпиреях...

- Да, Отче.
- Что Он?
- Что-что?! – Ева вздохнула, накрутила прядь волос на пальцы,– Сидит на бережку ровно, волны считает, да хвалу Тебе поет.
- От, бестолочь, прости меня мя! А как же мои слова, мол, создал я тебя, дабы возделывал ты землю? Дом он, дом, хотя бы, начал строить, иль деревцо там посадил?
- Отче! Я Вас умоляю, какой дом?! Тепло, светло, мух в райском саду в помине нет, на все мои предложения, мол, неплохо бы устроить уютный уголок с приватными удобствами, ответ один: изыди, коли угодно Отцу – он даст мне, а, ежли не дает – то и не нать.
С древами там, да и вообще с процессом собственного творения – така байда выходит с уклоном в комплексы!
- Ясссно, а плодитесь и размножайтесь… – начал было, но вовремя осекся, заметив, как налились гневным глаза Евы, сжатые кулачки уперлись во крутые бедра, лента алая губ еЯ перекосилась, а уста, по замыслу, любезные, изготовились произнести впервые то, что позже будет повторяться, и не раз. - Девочка моя, видишь в саду яблоню, на ней яблочки наливные спелые. Аспид там в ветвях живет, словеса разные глаголет, может, послушаешь, чегоЙ он там бормочет?
- Отче!! Так яблонька жеЖ – запретная: я аспидом соблазнюсь, яблочки мы схрупаем, а ты нас вон погонишь. Мне мой ни в жисть не простит!
- Кому сейчас легко?! Покаешься... Ну, помоги мне, милая, Он же бессмертный, так и будет до скончания веков сидеть пень пнем, птичек слушать, да песенки слагать, а так, глядишь – Человеком станет.
Майская. Ничего личного)
|
</> |