В ЧЁМ ВИНОВЕН ВОЙКОВ?

domestic_lynx — 18.11.2015 Москвичи голосуют: надо ли переименовать станцию Войковская.
Войков вроде как причастен к расстрелу царской семьи.
Народное волеизъявление склоняется к тому, чтобы оставить всё в прежнем положении.

В этом проявляется народный здравый смысл, которого часто недостаёт продвинутым и креативным. Переименование – это всегда суета и затраты: лучше мётлы дворникам новые купить, чем попусту менять вывески. Потом всякая смена привычных имён – маленькая психологическая травма, а то и большая путаница. Не случайно пожилые люди, как правило, не воспринимают новые названия, а продолжают пользоваться старыми. В моё детство арбатские старушки продолжали называть Кропоткинскую Пречистенкой, а Метростроевскую – Остоженкой. Теперь их внучки по привычке называют правильную Пречистенку политически сомнительной Кропоткинской, а старомосковскую Остоженку – совковой Метростроевской. Да я и сама часто называю Новый Арбат по-старому – Калининским проспектом. Я, знакомая с московской историей, в любом случае соображу, о чём речь, а не-москвичу каково?

Тут ещё вот что надо учесть. Название – это в первую очередь знак, а знак должен быть внятный, запоминающийся и долгоживущий. Заботиться надо не столько о политической актуальности названий, сколько об их непохожести друг на друга. Вот построили станцию метро Калининской линии и назвали Новокосино – в честь одноимённого района. В результате рядом оказались Новогиреево и Новокосино. Спутать легче лёгкого.


Восстановление исторических названий? А советская история – она что, не история? В желании вымарать какой-то неприятный кусок истории есть что-то инфантильное. Вроде первоклассника, который вырывает страницу с ошибкой, а то и вовсе забрасывает тетрадку за шкаф.

Что же до Войкова – то история эта тёмная, достоверных документов, что он участвовал в расстреле царской семьи – нет. Вся эта буча, как я поняла, основана на на мемуарах перебежчика Григория Беседовского, изданных на Западе в 1931 году. Якобы это ему рассказывал Войков. Покойный Войков возражать не мог. А подлинные участники расстрела, о Войкове не упоминают. Что касается Беседовского, то он воспрославил себя тем, служа под началом Войкова в советском посольстве в Варшаве, сбежал с казёнными деньгами. Такие вот, с позволения сказать, « аргументы и факты» у нас трудолюбиво жуют уж добрую четверть века.

Кому это выгодно и зачем надо? Известно зачем: напомнить погрязшим в патриотизме обывателям об ужасах совка, о зверствах советской власти, о предсмертных стонах невинных княжон и т.д. и т.п. А то народишко совсем распустился: Советский Союз хвалит, Сталина призывает, Путина поддерживает. Парни без присмотра совсем вразнос пошли: в армии служить хотят. Вот тут как раз надо что-нибудь о Гулаге запустить, про останки венценосных новомучеников.

Но народ, тот самый простой московский обыватель, продемонстрировал: ему всё это очень мало интересно. И никакой ненависти к Войкову большинство не имеет. И к антисоветской суете остаётся равнодушным. Это, конечно, обидно креативным, но – выходит, что так.

Про Войкова хочется добавить ещё вот что. Участие его в расстреле царской семьи – не доказано. Но вообразим на минуту, что доказано: участвовал, даже был организатором. И что же? Это вполне революционная акция – казнь низложенного монарха. Революция – это страшная вещь, трагедия, развал государства. Вовсе не заря новой жизни, как гласит заезженная метафора. Революция – это всегда результат неисполненного долга: руководителей общества, целых классов общества, которые не сумели этот развал предотвратить. Николай II – химически чистый случай такого неисполнения долга. Он проявил себя как предатель. Он отступился от своего долга – «хозяина земли русской», как он сам при переписи определил род своих занятий. В том колоссальном раздрае, из которого и выросла Октябрьская революция – его вклад велик, если не решающ. Недаром был такой советский анекдот: Николай II посмертно награждён орденом Октябрьской революции за большой вклад в подготовку и осуществление революции. Это и не анекдот почти: так и было. Царь отрёкся - солдаты побежали с фронта. Они присягали царю; нет царя – значит, и присяга ничего не значит. Государство, по выражению Василия Розанова, «слиняло в три дня».

Царь поступил как дезертир, ну и кончил, как подобает дезертиру, затянув на тот свет и семью. Когда нужно было решительно действовать – царь считал ворон. Вернее, стрелял ворон – что и регистрировал в личном дневнике. И очень любил жену, был отличным семьянином. Горбачёв тоже был отличным семьянином.

Пора нам, наконец, приучить себя мыслить историческими, а не только домашне-сентиментальными категориями: времена наступают крутые. Сентиментальность слишком часто приводит к морям крови. «Безбрежная социальная мечтательность антиэстетична. В ней есть антиэстетическая распущенность. Железная необходимость тяжело ударяет по этой мечтательности и обращает к действительности», - написал Николай Бердяев по свежим впечатлениям Октябрьской революции. Так и есть.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив