Долговечная и комфортная мягкая мебель: факторы безупречного выбора 
Карты и азарт 
"Мастер и Маргарита" (М.Локшин, 2023). Про голову и буквы 
День в истории. «Коммунисты, сдавайтесь!..» 
К теракту в Крокус Сити Холл. Как жаба спасла жизнь человеку 
Американские шулеры и украинский эскапизм 
Мария Спартали Стиллман "Роза из сада Армиды" 
Весенняя Варшава 
Кафе Bublik Неделя у меня выдалась тяжелая, поэтому долго писала пост. Фоток - море))) жажду показать!
В выходные приезжала подруга из Москвы - для меня была выделена суббота, поэтому я отрывалась, как могла))) Прошлись пешком по городу, посетили 2 выставки (из 3х), заглянули в новый книжный, ...
Узбечка. Часть 10-я.
infemi — 03.07.2013
Родилась я на территории огромной общей страны СССР, в республике Узбекистан. Сейчас смешно слышать от людей вопросы о твоей национальности. После распада Союза произошло удивительное преломление в сознании людей, живущих в России. Им казалось, что русские живут только в России, а соответственно в Узбекистане - только узбеки, в Армении - армяне, в Казахстане - казахи и т.д. Почему, при этом они забывали о том, что, когда-то все это была одна большая межнациональная страна? Непонятно. В общем, все сводилось к глупому вопросу - а ты узбечка? Иногда мне действительно хотелось ответить – да. Потому как русской среди этих русских я себя уже не чувствовала.
2000-ные года в детстве представлялись мне космической эрой. Казалось, что звездолеты будут вовсю "бороздить межгалактическое пространство" и летать на них будет так же просто, как ездить на электричках или летать на самолетах. К тому же, если представить, что Уэллс, Азимов и Брэдбери захватывали мое воображение хрониками дней давно минувших – действие там происходило в 1990-х годах 20-го столетия, становится понятным почему 21 век виделся мне гротескным будущим кибернетического мира.
Мои родители в советское время выбрали себе поистине реалистичные профессии, идущие в ногу со временем – ядерную физику и инженерную кибернетику. Детство мое прошло среди огромных гудящих машин, изрыгающих перфоленты и перфокарты, и прокручивающих на своих мониторах бесконечные миллиардные столбцы цифр. До сих пор, я не знаю и не понимаю, что они делали, но это и были прародители нынешних персональных компьютеров, которыми теперь пользуется любой 3-х летний ребенок. Так что получается прогресс все равно налицо.
Однако нашему поколению, родившемуся в 70-х годах, пришлось изрядно деформировать все свои представления о представлениях. Помимо того, что пришлось жить сразу в двух столетиях и двух тысячелетиях, так еще и в двух исторических эпохах. Советское детство и юность сменились постсоветским разломом не только страны, но и собственным разломом уже зрелой личности. На этих обломках мы и пытались построить нечто, напоминающее собственный путь.
Вспоминая тот мир, я вижу только огромный диск солнца и покрытые его лучистой дымкой, горы.
Место, чарующее и, уносящее в самое сердце земли. Про такие места говорят - здесь я хотел бы провести остаток своих дней. Цветущие сады - волнующие душу и горы - полет фантазии. Это мое детство. Отец и я. Велосипед. Крутые спуски, моя штанина застревает в спицах колеса, и вот мы уже падаем вниз, в разнотравье, смеясь от зудящей боли разодранных коленок. Вот я валяюсь в маках. Огромном поле красных маков. Стрекотание кузнечиков в траве, трели цикад и тихое потрескивание травы от снующих вокруг ящериц. А над всем этим огромный купол неба. И, несмотря на этот огромный звенящий мир, тишина. Такая легкая и объёмная. Крикни, и звук твоего голоса повиснет в воздухе маленьким электрическим разрядом...
Случилось так, что в то время отец мой отошел от ядерной физики и сделался партийным деятелем. В связи с этим отца часто переводили в разные населенные пункты страны для восстановления там процветания и местного управления. Так мы исколесили всю Ферганскую долину. Отец часто брал меня на осмотры районных владений, где мы останавливались в маленьких мазанках из глины, юртах у подножия гор и горных речушек, ели плов, манты, казы и пили вкуснейший кумыс. Там все было так просто: люди, собаки, бараны, лошади, горы... Они пропитали меня насквозь едким дымком горящего саксаула и ночными руладами лягушек.
Большой же город поглотил меня, раздавил и оставил щемящее чувство тоски по ушедшему вечному лету...
Мы все жили утопической мечтой - жить в Москве. Мы верили в эту сказку. Нам ее не хватало. В 2001 году мы приехали за ней.
Трап самолета колыхнулся, и темные фигурки, копошившиеся на нем, обдало холодом хвойного леса.
…А где-то там позади, за тысячи километров, остались ленивый горячий ветер, обжигающие руки, ароматные лепешки…”Свежий патыр, хонум, сомса!” - узбечка, кудахтая расхваливает свой товар. Разворачивает одеяло, в котором сохраняется тепло и запах курдючного сала.
Навруз - праздник весны и новой жизни. Карнаи трубно звучат в чирикающем воздухе. Кружатся лепестки урюка, а на рассвете первые проросшие зерна пшеницы превращаются в густой сладко-терпкий сумалак.
Весна осталась за горами. Узбечки с тазиками, пузатые автобусы, мангалы с вечно дымящимися палочками шашлыка… Плов, шурпа, наполняющие влекущим запахом базары с их тележками и погонщиками, зычно выкрикивающими: "Пушт, пушт!", - все это закружилось и унесло ветром, настойчиво бьющимся в пустые глазницы нового дома в городе мечты - Москве.
Ташкент
Ассоциации выдают банальную метафору- город хлебный. И между прочим, хлеб там действительно необыкновенно вкусный. Его делают там кирпичиками, с такой хрустящей, высокой, поджаристой сверху корочкой. Купишь такую буханочку прямо на хлебопекарне в ближайшей махалле и пока идешь к дому отламываешь по кусочку ароматные мякиши.
А как пахнет город Ташкент? Его наполняют ароматы ясных вечерних сумерек, остывающей после знойного полуденного солнца земли, сушеной травы и политых из шланга пыльных асфальтовых дорожек. Пыль на асфальте собирает воду в причудливые катышки, которые разбегаются вокруг, как выползающие к вечеру тараканы и сверчки. Я люблю этот город. Здесь прошла моя юность и беззаботные студенческие годы.
В Ташкент мы переехали в 1987 году. Что и говорить, это была столица, и потому ехала я сюда не без трепета перед большим современным городом. Школа в которую меня определили полностью состояла из детей военных, которые принадлежали высшим чинам Туркестанского Военного округа. Освоиться среди них было не так-то просто. Все они заправски щеголяли зарубежными рюкзаками, пеналами, ластиками, ручками и карандашами, но самое головокружительное – жевательными резинками Bubble Gum со всевозможными вкладышами. Вкладыши собирали все. Некоторые являлись счастливыми обладателями целых марочных альбомов, пестрящих изображениями автомобилей из Turbo, приключениями Красной и Синей шапочек, Микки Мауса, Дональда и Биг Бабелло. На вкладыши можно было играть. Делалось это так: Вкладыш клали на ровную поверхность и били по нему ладошкой так, чтобы он перевернулся обратной стороной вверх. Если это происходило - это называлось «взял» вкладыш, если же нет, вкладыш доставался другому. В результате таких игр, вкладыши становились истертыми, ветхими и абсолютно гладкими, и даже ценились как-то больше, чем новенькие хрустящие на развороте вкладыши.
Со слегка выцвевшей фотографии класса, где все, как один в школьной форме, на меня смотрит лунеподобное существо, выделяющееся из всего класса лишь отсутствием белого фартука, манжет и воротничков, специально надеваемых в торжественных случаях. Я тогда жила в другом мире, где такие вещи, как школа с ее распорядком и правилами, не оставляли ярких впечатлений и реальности происходящего. Намного интереснее было жить в книжном мире и мире кошек.
Читала я постоянно, ловко влезая на книжные стеллажи, покачивающиеся под моей тяжестью. И ничего не было в этом мире интереснее папиной библиотеки. Начав читать, я уже не могла остановиться, и, выждав, когда родители уснут, пристраивала книгу на падающую из-за приоткрытой двери туалета, полоску света. И так всю ночь, свесившись с кровати, я жила самой разнообразной жизнью, дававшей волю моему несовершенному детскому телу постигать все новые, неизведанные миры.
Однако, скорость глотания книг, пугала моих родителей, и они запрещали читать мне, выгоняя меня на улицу. Мир детей был полон жестокости. И я даже и не пыталась войти в него, предпочитая углубиться в сад с задней стороны дома, который скрывал не только меня, но и множество кошек. Этот кошачий мир был полон своих горестей и радостей. Здесь были брошенные котята, которых я с упоением выхаживала, покалеченные животные, над которыми я проливала целые потоки слез, пытаясь вылечить или хоть как-то помочь им, слепые кошки, коты без хвостов с подпаленными усами, серые кошки-Машки, дающие бесчисленные потомства, успешно пожираемые большими котами или истребляемые мальчишками. Здесь я чувствовала себя своей. Когда приходили мальчишки, я пряталась высоко на деревьях. Из-за густой листвы они не могли меня видеть, зато уж я видела все. Обычно они гоняли кошек палками или стреляли по ним из рогатки. Я боялась их также как, и разбегающиеся по кустам кошки.
Кроме всего прочего, во мне постоянно жило чувство собственной неполноценности и непригодности для этой жизни. Я боялась людей, боялась того, что они могут увидеть меня, и потому ходила с опущенной головой, смотря только себе под ноги. Это было, в общем – то, и неплохо, с одной стороны. Так я видела гораздо больше. Много ли людей смотрят себе под ноги? Находила я много всего интересного. Бусинки, булавки, монетки, фантики, обрывки писем, носовые платки... Потом я представляла себе, кто мог их потерять. Будучи от природы небрезгливой, я отстирывала платки от желеобразных соплей, и собирала в коллекцию. Бусинки, брошки, оторванные бляшки и прочую мишуру я пришивала к сумкам, юбкам или делала из них ободки и заколки для волос. Письма тоже были отрывком чьего-то мира. Однажды я нашла целую коробку писем. Это была настоящая сокровищница. Уединившись, я долго читала их, чувствуя себя подглядывающей или укравшей чей-то секрет. Я постоянно вздрагивала, боясь быть пойманной врасплох. Это были письма мужчины, сидевшего в тюрьме к своей жене. Они были даже нераспечатанны. Видимо он совершил много неправильных поступков и теперь просил прощения, вспоминая светлое прошлое, хотел все исправить... Та, кому они были адресованы, даже не захотела их читать. А я вот плакала... Конечно, я не могла ничего знать, но письма были такие искренние и грустные. Такой вот кусочек чьей-то человеческой жизни.
Больше всего на свете я тогда не любила сдавать бутылки из под кефира и покупать на вырученные деньги кефир. Почему-то мне было ужасно стыдно идти с позвякивающими бутылками в магазин, и я поступала следующим образом: постояв в подъезде положенное время, возвращалась, с видимым вздохом констатируя, что кефира в магазине не было, а отдел приема посуды был закрыт. Не помог даже идущий в то время на телеэкранах детский популярный фильм «Гостья из будущего», где главный герой постоянно фигурировал с авоськой таких вот пустых бутылок из под кефира.
Когда мне было лет пять, мама купила мне сланцы. И я наивно полагала, что ходить в сланцах на босу ногу также стыдно, как ходить без трусов. Посему я надевала сверху носки, а потом уже сами сланцы. Ходить, конечно, было не совсем удобно, да и белые носочки тут же стновились черными, покрываясь бесчисленными дырками и колючками. Потом мама долго не могла понять, что же случилось с моими носками. Она ведь не видела, как я в подъезде украдкой надеваю их поверх сланцев. Но объяснять мне ненужность моих действий было бы бесполезно.
А еще мы в детстве любили жевать краску. Вокруг в то время строилось много домов, и покрытые свежей краской скамейки, двери, козырьки являлись для нас источником этого драгоценного материала. Почему-то мне больше всего запомнилась синяя краска. К тому же и пахла она одуряюще, так что пройти мимо было просто невозможно.
Вокруг нашего дома было полно арыков доверху набитых головастиками. Потом они превращались в полулягушек. Но лягушками они там не задерживались. Поэтому казалось, что головастики - они сами по себе там живут. Причем всегда. Однажды, я, потеряв траекторию, с разбегу бухнулась в один из них. Сконфуженно потирая ушибленные места, я помчалась домой, и, запершись в ванной, долго выковыривала головастиков и тину, забившихся под одежду. Мне тогда казалось, что головастики прилипли к моему телу навсегда.
В детском саду я не общалась ни с кем. Можно сказать, я занимала созерцательную позицию. Уединившись где-нибудь в уголке, я наблюдала за играми, драками, ссорами остальных детей. Больше всего мне нравились игры. Сама я никогда не принимала в них участия, считая себя абсолютно неинтересным игроком. Единственным ребенком, с кем я могла общаться была девочка Даша. Она также не любила шумных игр и общества, и подолгу просиживала перед муравейником, наблюдая за муравьями. Однажды она предложила мне пойти с ней. Оказалось, что она отрывает у муравьев попки и ест их. «Попробуй, они кисленькие и очень вкусные»- уверяла она. Но мне почему-то так не казалось. Признав для себя, ее немного того, я старалась с ней больше не общаться. Кроме того, она выдергивала из книжек страницы и также пыталась съесть их. Возможно, ей не хватало каких-то витаминов.
В детстве у меня были длинные волосы. Мама туго затягивала их в косичку или две, да так, что глаза в прямом смысле становились раскосыми. В школе косички превращались в настоящее орудие пыток. Мальчишки дергали их, что было сил, сами косички цеплялись за соседнюю парту и пробегающих мимо школьников, так что когда я приходила домой, голова зудела, и косы долго не хотели распускаться, как будто слившись воедино с натянутой кожей головы. Поэтому, однажды, набравшись храбрости, я решила избавиться от них. Углубившись в сад позади дома, я просто отрезала эти косички чуть выше плеч. Понятное дело, что когда, я их распустила, волосы казались не подстриженными, а погрызанными на разную длину. Пришлось с повинной идти домой, и просить маму выровнять их. В результате, я стала обладательницей чудненького каре и удивленных моей перемене взглядов одноклассников. Наверное, где-то в это время я поняла, что перемены в жизни подвластны мне самой. Тогда и началось мое открытое общение с обществом, не принесшее, однако ничего, кроме непонимания.
Сохранено
|
|
</> |
Узбечка. Часть 10-я.
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Сегодня слово "счастье" звучит как "3 класс: русский, литература и классное руководство".МЕНЯ ПРИНЯЛИ!поздравьте меня, дорогие, ведь это чудесно. правда. кажется, я получила билетик в новую ...
Вот этого http://spb-auto.livejournal.com/33027040.html#comments Я когда машину продавал, мне многие звонили и просили: "Я точно беру, вы никому не продавайте, завтра подъеду с деньгами, всё оформим". Таких человек 10 было, и никто из них не приехал, как вы догадываетесь. И если бы я ск ...
Для тех, кто не спит... За последние годы около 200 граждан Германии завещали свое имущество и сбережения государству Израиль. Самое большое пожертвование составило миллион шекелей... В посольстве Израиля в Берлине сообщили газете "Едиот ...
