"Утонченный извращенец" Саша

tanja_tank — 25.07.2017 Таких нарциссов некоторые исследователи называют соматическими. Поле, на котором они собирают урожай нарцресурса - чужие постели, и чем больше, тем лучше. Понятно, что ни о какой конфиденциальности тут речи быть не может, но понятно это становится несколько позднее, когда на тебя вдруг начинают с интересом поглядывать коллеги...

Герою этой истории, видимо, не давали покоя лавры Вальмона, и жесткий, часто унижающий героиню, секс он именовал "утонченно-извращенными времяпрепровождениями". Читаем, чем они закончились.

"С Сашей мы познакомились на работе. У нас дружественные рабочие коллективы. Красивый, харизматичный, задорный, с ярко выраженным стремлением к лидерству – он всегда умел привлечь внимание и расположить к себе.

У меня на тот момент были длительные отношения с молодым человеком и как мужчину Сашу я не воспринимала. К тому же, было табу на личную жизнь на работе.

С его стороны периодически были какие-то топорные знаки внимания – например, как-то раз он подошёл ко мне и погладил по голове. Мы похихикали и я об этом забыла – ну, мальчик показал своё внимание, ну, бывает. Относилась к нему, как и ко всем коллегам—доброжелательно.

Он периодически писал мне в социальных сетях, спрашивал о моих увлечениях. Иногда рассказывал о бывшей девушке, как он жалеет о том, что её потерял или как они недавно виделись. Или о какой-то новой потенциальной пассии. Я слушала, поддерживала, но всегда держала его на расстоянии; что-то в нём меня отталкивало на интуитивном уровне, несмотря на то, что коллеги были от него без ума («обрати внимание, какой красавец! какой задорный парень, он же так клеится к тебе!»). К тому же, он слишком настойчиво периодически звал меня в гости, придумывал нелепые поводы. Я, в свою очередь, каждый раз находила отговорки.

Затем получилось так, что мои длительные отношения завершились, а вскоре после этого я еще и потеряла лучшего друга. Я очень сильно переживала - за три месяца из моей жизни ушла не только любовь, но и близкий человек, с которым мы дружили семь лет, и была, прямо скажем, в нестабильном психологическом состоянии.

Саша, узнав о том, что мне требуется поддержка, тут же активизировался и предложил себя в роли жилетки. С видом учителя начальных классов, глаголющим прописные истины, он говорил о том, что я маленькая и глупенькая, и как нужно было поступать, и как несовершенен мой бывший друг («вот я бы на его месте!»).

"Ты не такая"

Затем разговор зашёл обо мне. В ходе беседы он узнал о том, что я девственница (я не делаю из этого культ и не строю из себя неприступную монашку – просто так сложились обстоятельства, что я осталась с этим в свои «сильно за двадцать»). Тут же стал петь дифирамбы о том, что никогда такого не встречал («даже моя бывшая девушка, у которой я был первым, сделала это раньше!»), какая я молодец и как это восхитительно и неожиданно («я влюбился»), поскольку в его понимании это не коррелирует с моим образом («рыжие волосы и одежда, подчеркивающая твою шикарную фигуру») и вообще он изначально считал меня нимфоманкой.

Далее—опять же, очень топорно—захотел меня обнять, затем полез с поцелуями. Я не устояла (сейчас я себя за это очень корю), думала, что таким образом смогу отвлечься от своей неудачи. Закончилось все оральным сексом и петтингом (я так и не позволила ему стать моим первым мужчиной, поскольку нутром чувствовала, что пожалею об этом) и договорённостью о том, что мы могли бы периодически видеться для секса без обязательств и с условием полной конфиденциальности.

Прошло некоторое время, начались первые «звоночки». Он рассказывал истории о том, как цинично бросил девушку или о том, как публично довёл подругу до слёз с нескрываемой гордостью и без капли сожаления. Я была в недоумении от того, что он считает такие низкие поступки подвигами и несколько раз переспрашивала о том, чем тут, собственно, гордиться. Ответы были невнятными.

Ещё он любил говорить, как никто его не ценит и буквально выпрашивал похвалу («напиши мне, как я тебе внутренне и внешне», «да я вообще Бог»). Любил поливать грязью женщин, особенно тех, у которых было много половых партнёров. Раз пять мне рассказывал историю о том, как в его постели оказалась дама, которая за полгода переспала с двадцатью мужчинами и он «не стал в эту помойку ничего пихать»; в то же время, сам любил похвастаться победами на сексуальном фронте («но о тебе я ничего никому не говорю, ты же не такая»). К слову о «не такой» - часто повторял мне, что я «вторая в его жизни девушка, которой он открыл душу» etc.

Вообще Саша очень трепетно относился к тому, как его воспринимает окружение, особенно коллеги, которые занимали более высокое положение. Сблизившись со мной, начал пытаться стать «своим парнем» в нашем кабинете, переходя на «ты» с моими коллегами. Любил, чтобы о нём говорили исключительно красиво. Например, когда я ткнула его носом в то, что его поведение напоминает поведение сварливой тётки в период климакса, он состроил козью морду и сказал, что «вообще-то это синусоида».

Дальше – больше. Начались эмоциональные качели. Он мог примчаться ко мне посреди рабочего дня («я хочу тебя обнять»), а мог молчать почти неделю. Он мог сегодня петь дифирамбы о том, какая я восхитительная, красивая и чистая девочка («я тебя никому не отдам, ты только моя»), а завтра поливать меня грязью, причем по тем же пунктам.

Ещё он любил в разговорах подчёркивать, как ему было на меня раньше плевать и вообще он «писал только тогда, когда был пьян». Но в то же время знал и помнил слишком много: кто и когда оставил комментарий под моим фото; как я была одета в конкретный день; когда я его впервые обняла (на мой день рождения после его поздравлений много месяцев назад).

Полчаса на все

Прошёл примерно месяц наших недоотношений, и он устроил мне по-настоящему «ледяной душ». Мы договорились встретиться в выходной, я запланировала свой день с учётом этого мероприятия. Мы не успели даже раздеться, как постучали в дверь. Оказалось, пришла его подруга, с которой они договорились о чём-то, но он забыл (или «забыл»).

Я не знала, куда мне деться, было очень неловко; подруге тоже было не по себе и она поспешила уйти; он ей сказал, что скоро будет. Потом повернулся ко мне и заявил, что «ну, у нас есть десять минут». Я возмутилась, сказала, что я вообще-то не обслуживающий персонал и для десяти минут у него есть порно-видео, начала собирать свои вещи.

Он начал кричать, что я выношу ему мозг, не имея на это оснований («ты что себе возомнила, у нас не отношения, мы просто *бемся!»), продолжал кричать мне вслед даже после того, как захлопнулась дверь.

Мои выходные прошли в каком-то тумане, я чувствовала себя виноватой во всем этом, мне было очень плохо, всё валилось из рук и я была на грани истерики от мысли, что связь с ним оборвалась. Я писала ему сообщения, в которых просила прощения, он не отвечал. Спустя два дня снисходительно написал, что «давай посмотрим телевизор))», я, естественно, тут же примчалась.

Состоялся разговор, в ходе которого я сказала ему что, несмотря на то, что у нас секс без обязательств, я требую элементарного уважения, и границы этого устанавливает не только он. Он пробурчал что-то невнятное про то, что «иногда мое мнение единственно верное», но мир вроде как восстановился.

Шло время, с его стороны стали наблюдаться попытки заботы, попытки расширить рамки наших «отношений» (как мне казалось). Звал в кино, пытался помочь по работе, пытался «зеркалить» моё к нему отношение (иногда отвечал мне моими же фразами; или, например, предложил принести лекарств и вкусностей, когда я заболела (я до этого заботилась о нём, когда он плохо себя чувствовал).

Но конкретных действий от него не было. Было ощущение, что он подталкивает меня к тому, чтобы я что-то стала от него требовать или провоцирует меня на откровенности («я же всегда тебе нравился», «ты что, хочешь отношений?»). Я была в подвешенном состоянии, было очень некомфортно, на тот момент я успела в него влюбиться. Эмоциональные качели, которые сопровождали меня всё время этой связи, работали и здесь—как только он чувствовал, что я начинаю открываться и показывать свои чувства, включался «ледяной душ». Когда я «трезвела» и начинала сыпать гадостями в ответ (я по натуре очень добрый человек, но если меня несправедливо обижают, включается сильная агрессия), он тут же смягчался и начиналось «сахарное шоу».

"У меня начались серьезные отношения"

В нашу последнюю встречу он мне говорил, как скучал от разлуки, как я ему дорога и что «ты же не сможешь просто так взять и уйти, правда?», «давай поддерживать наши утонченно-извращенные времяпрепровождения хотя бы до конца года», «мне очень хорошо с тобой».

А затем пропал на неделю (говорил, что сильно занят по работе). Неохотно отвечал на мои сообщения в соц. сетях, иногда игнорировал. Удалил из друзей и снова добавил. В конце концов написал: «Наши утонченно-извращенные времяпрепровождения заканчиваются. У меня начались серьезные отношения. Извини. Подробностей сказать не могу». При этом десяти минут на то, чтобы расставить точки над «i» и установить новые рамки наших отношений, он, разумеется, не нашёл. Как я потом узнала, он вернулся к той самой бывшей, о которой рассказывал раньше.

Я приняла это решение, не стала устраивать сцен, пожелала ему удачи, снова попросила прощения и сказала, что буду рада сохранить приятельские отношения (последовал ленивый ответ, что он согласен, «но не более»).

Что характерно—Саша не пытался избегать встреч со мной сразу после того, как меня бросил, даже когда это было возможно. Скорее наоборот, очень часто заходил к нам, здоровался персонально со мной и с интересом поглядывал на мою реакцию. Или, когда шёл по коридору с кем-то и видел меня, начинал громко обсуждать что-то про «я с девушкой», «моя девушка». Я держалась из последних сил, плакала в туалете после его визитов.

Через неделю у него был день рождения. Я подарила подарок (поскольку куплен был сильно заранее), поздравила нейтральными фразами. Саша был очень тронут, несколько раз поблагодарил, потом еще раз поблагодарил в сети. При этом он был как будто шокирован и в глубине взгляда читался испуг (?).

"Я ее так и разэтак"

А спустя ещё неделю я поднималась по лестнице и услышала, как он обсуждает меня со своими приятелями. Саша говорил о нашей интимной жизни в мельчайших подробностях. Теперь мне стало ясно, почему я ловила на себе их заинтересованные взгляды в течение двух месяцев.

Стало очень гадко от такого предательства, я поняла, что этот человек не заслуживал тех светлых чувств, что я к нему испытывала. Опять же, не стала устраивать никаких сцен, но тут же заблокировала его везде, где можно. А через пару дней встретила. В Сашиных глазах был какой-то животный страх; когда он со мной здоровался, у него менялся тембр голоса. Ещё через пару дней, по традиции, на лестнице, я услышала, как Саша поливает меня грязью, как ему на меня плевать и вообще он счастлив со своей бывше-настоящей девушкой.

Что касается секса, Саша вообще очень демонстративен. У него начисто отсутствовало даже какое-то подобие таинства и чувственности. Любил рассказывать про порно-видео, которые он смотрит, как часто и что при этом и как делает. Любил делиться подробностями своего сексуального опыта—когда, кого (вплоть до имён), где и как. В сексе любил патологически доминировать—пощёчины, грязные слова, грубые хватания до синяков.

Нет желания даже презирать

...С тех пор прошло четыре месяца. Я не представляла, что первое время мне будет настолько плохо от этой ситуации. У меня обострились почти все хронические заболевания. Ни одни отношения не причиняли мне столько боли. Крыша поехала настолько, что я перерыла весь интернет в поисках приворотов, пару раз чуть не повелась на уловки шарлатанов. Я думала о самоубийстве, однажды даже стояла на краю окна, но меня спас случайный телефонный звонок. Я два месяца не могла работать—приходила, много курила и смотрела в одну точку.

Я очень благодарна своим коллегам, друзьям и психологу—они вытащили меня из этого состояния, обеспечили круглосуточную поддержку. Сейчас мне гораздо легче—есть силы работать, начинать что-то новое. Конечно, что-то внутри болезненно сжимается, когда я его вижу (иногда 2-3 раза на дню).

Но здесь есть очень интересный момент—сложно сказать, кому от этих встреч хуже—мне или Саше. После того, как он получил тотальный игнор по всем фронтам (за исключением вежливого официально-делового приветствия и диалогов по работе) и увидел, что я продолжаю неплохо жить без него и даже улыбаюсь—он стал меня бояться. Если он приходит в наш кабинет и я одна—не проходит дальше порога.

Если он встречает меня в лифте наедине—в его глазах появляется страх и он не может стоять на месте, мечется из угла в угол. Если он встречает меня в коридоре—здоровается и прячет глаза. Продолжать можно до бесконечности. Быть может, дело ещё в том, что за мной стоят более взрослые и соответственно более вышестоящие по служебному положению и по авторитету коллеги, которые в курсе ситуации и которые никогда бы не позволили ему нагадить мне по работе, да и полёт у него явно ещё не тот.

Если подводить итог—мне кажется, что я получила своеобразную прививку. Конечно, немного обидно, что попалась на уловки столь грубого манипулятора, но мне повезло, что объявилась его бывшая и эта болезненная связь разорвалась. К счастью, я отделалась малой кровью.

Сейчас, когда я смотрю на его трусливое поведение, нет желания даже презирать. Я начинаю относиться к нему, как к ничего не стоящему примитивному одноклеточному организму. Как к возбудителю ветрянки, например. Переболела во взрослом возрасте, получилось тяжелее, чем если бы это случилось раньше. Но—выжила, вылечилась, убила его внутри себя. И плевать мне на этот вирус—летает где-то, сплетничает—я-то уже невосприимчива".

PS Как вы думаете, почему Саша конфузится при встречах с героиней и прячет глаза? И стоит ли ждать "второго пришествия"?

А вы встречались с мужчинами, любящими оповещать общественность о подробностях ваших "изысканных времяпрепровождений"? Как вы реагировали? Если сталикивались с оговором, расскажите, пожалуйста, тоже.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив