Урсула Ле Гуин — какой она была (о жизни и творчестве писательницы)
fanfanews — 03.10.2022
Она была доброй, мягкой, сдержанной и терпеливой.
Она была колючей, резкой и пламенной.
Она была щедрой, глубокой и мудрой.
Она была.
Она была с нами и приглашала нас в свои миры.
Спасибо ей за это.
«Я выросла, чтобы думать, спрашивать и радоваться»
Если бы гипотетические люди будущего, ничего не зная о реальной биографии Урсулы Ле Гуин, задались бы целью воссоздать жизнь писательницы, исходя только из её произведений, — они бы вряд ли нашли более оптимальный вариант, чем тот, который был на самом деле.
Урсула появилась на свет 21 октября 1929 года в семье одного из самых значимых американских антропологов Алфреда Луиса Крёбера и писательницы и антрополога Теодоры Кракау. Урсула росла не единственным ребёнком — у неё было три старших брата: Карл (от предыдущего брака отца), Теодор и Клифтон (от предыдущего брака матери).
Дом Алфреда и Теодоры всегда был открыт для их многочисленных друзей — совершенно разных, но всегда интересных людей: от представителей индейских племён, с которыми работали антропологи, до «отца атомной бомбы» Роберта Оппенгеймера (позже именно он станет прототипом вольнодумного физика — героя романа «Обездоленные»).
Те годы Урсула Ле Гуин всегда вспоминала тепло:
Моё детство было таким, что называют «счастливым». Мои родители были любящими, добрыми и умными. Я могла подражать трём моим братьям (ну и «бороться» с младшими из них)… В нашем доме всегда было полно народу, много разговоров и дискуссии на самые разные темы, кругом были книги, музыка и рассказы. Мыслительный процесс никогда не прекращался… Я выросла, чтобы думать, спрашивать и радоваться.
В пять лет Урсула научилась читать и писать (благодаря не столько родителям, сколько старшим братьям), а в одиннадцать попыталась опубликовать своё первое фантастическое произведение в журнале Astounding Science Fiction. Впрочем, рассказ не напечатали, чему Ле Гуин впоследствии была только рада — закономерно считая его слишком слабым, ученическим.
Урсула была классическим «книжным ребёнком», погружённым в себя и свои фантазии. Этому способствовал и порядок, заведённый в семье: если учебный год Крёберы проводили в Беркли, то все каникулы — у себя в имении Кишамиш в долине Напа, где можно было целыми днями бродить среди виноградников и вдоволь мечтать. Годы же обучения в средней школе запомнились Урсуле скорее прочитанными томами, чем общением со сверстниками:
Публичная библиотека Беркли стала моим пристанищем, половину жизни я проживала в книгах… В определённом смысле я в гораздо большей степени чувствовала себя как дома в Париже 1640 года или в Москве 1812-го, чем в Кембридже, штат Массачусетс, в 1948 году.
Чужак в своей стране
Алфред и Теодора в силу своей специальности неоднократно сталкивались с драматичными историями. Однако одну из них — историю индейца Иши — стоит упомянуть отдельно. В первую очередь потому, что она оказала значительное влияние на Урсулу и её творчество.
Племени яхи, откуда был родом Иши, не повезло: земли, на которых оно жило, оказались богаты золотом — и во время калифорнийской золотой лихорадки туда хлынула волна искателей удачи. Индейцев же вытесняли и попросту уничтожали — как в порядке «частной инициативы», так и с привлечением регулярных войск. Силы были несоизмеримы — и яхи, которых становилось всё меньше, отступали всё дальше в труднодоступные гористые районы.
Последние пятеро индейцев из этого народа поселились в ущелье Дир-Крик и назвали своё поселение Вовунупо-Ма-Тетна. Они питались рыбой, травой и желудями и избегали любых контактов с белыми. Но переселенцы в 1906 году добрались и туда: строительная компания собиралась возводить плотину. Индейцы попытались спастись бегством — в итоге выжили только Иши и его мать. Вскоре умерла и она.
В 1911 году Иши нашли на скотобойне, где он пытался украсть кусок мяса. Его арестовали, а потом — выяснив, что он не понимает ни английского языка, ни какого-либо другого из тех, на которых с ним пытались говорить, — перевели в камеру для душевнобольных. Фотография индейца попала в газеты, и им заинтересовались профессора-антропологи — Томас Талбот Уотермен и Алфред Крёбер. Учёным удалось наладить общение с Иши и освободить его, взяв под свою опеку.
Иши довольно неплохо адаптировался к новой жизни. Он встречался с посетителями Музея антропологии и показывал им, как добывать огонь и делать наконечники стрел из обсидиана, ходил на пляжи и в театры, а в 1915 году стал помощником музейного сторожа. В 1914 году Иши заболел туберкулёзом, и, несмотря на все усилия врачей, к концу следующего года стало понятно, что прогноз — неблагоприятный. Тогда индеец попросил перевезти его из больницы «домой», в Музей антропологии, где он и умер 25 марта 1916 года.
В итоге Иши остался «не-своим» для обоих миров, где ему довелось жить: как для индейцев (ведь его племени больше не существовало), так и для белых (скажем, паспорт гражданина США он так никогда и не получил). Даже настоящего его имени мы не знаем: по традиции только другой яхи мог бы назвать его по имени… то есть к моменту, когда им заинтересовались антропологи, уже никто. Слово же «иши» на языке яхи означает попросту «человек»: сначала индеец неохотно отзывался на этот заменитель имени, но потом привык.
История Иши — и впрямь уникальная — чрезвычайно впечатлила Урсулу. С ним самим, естественно, она не была знакома, поскольку родилась после его смерти, но много слышала о нём от отца. Впоследствии она раз за разом возвращалась к участи последнего индейца яхи и переосмысливала её в своих произведениях: как это — оказаться изгоем в мирах, где приходится жить? Впрочем, не только Урсулу не оставила равнодушной судьба Иши: три книги о нём написала её мать Теодора, ещё одну — её братья Клифтон и Карл.
Увидеть Париж — и изменить жизнь
Европа прошлого притягивала к себе Урсулу — так что позже, в Рэдклифф-колледже Гарвардского университета, она выбрала себе специализацию «средневековая романская литература» и занималась французской и итальянской литературой времён Возрождения. Магистратуру Колумбийского университета она закончила, защитив работу о смерти в произведениях французского поэта Пьера де Ронсара. Её манила Франция — и в 1953 году, выиграв грант, Урсула отправилась в Париж, чтобы написать диссертацию по творчеству французского поэта и прозаика Жана Лемера де Бельжа.
Путешествие стало для неё переломным моментом в жизни — хотя и не в том смысле, в каком предполагала она сама и её грантодатели. Дело в том, что по дороге во Францию, на борту трансатлантического лайнера «Королева Мэри», Урсула Крёбер встретила Чарльза Ле Гуина — аспиранта-историка, который, как и она, получил грант и направлялся в Париж.
В том же 1953 году Урсула и Чарльз поженились в Париже. Молодая семья вернулась в США, чтобы Чарльз Ле Гуин мог продолжать научную работу в университете Эмори, Урсула же решила отказаться от работы над диссертацией. Она работала секретаршей, преподавала в университете французский язык, занималась семейными делами. В 1957 году у Чарльза и Урсулы родилась первая дочь Элизабет, в 1959-м — вторая дочь Кэролайн, в 1964-м — сын Теодор…
Выглядит как-то неоптимистично, правда? Так и читается: «Молодая перспективная девушка-филолог решила отказаться от научной карьеры в пользу карьеры мужа, отошла от того, что составляло интерес её жизни, и полностью переключилась на детей…»
Таких историй действительно немало, но эта — не из их числа. Во всём, что делала Урсула Ле Гуин, она получала безусловную поддержку своих домочадцев — сначала только мужа, потом детей, потом и внуков. Не будь этой тихой, но неизменно надёжной домашней гавани, скорее всего, большинство её книг так и не были бы написаны. Что же касается домашних дел — а их хватает всегда, и уж тем более в многодетной семье, — то они оказались по-своему необходимы писательнице:
Художник может уходить в мир, который он сам создаёт, и с трудом находить дорогу обратно. Поэтому я всегда была благодарна за то, что у меня есть семья, и работа по дому, и глупые повседневные вещи, которые должны быть сделаны и которые нельзя бросить.
Среда обитания
Слова — это моя среда обитания, как краска или музыкальные звуки — среды обитания художника и композитора. Любые слова, если их используют правильно, обладают загадочной силой. Правильное использование слов — это тайна, искусство рассказчика и поэта.
Отказ в публикации детского рассказа, конечно же, не отбил у Урсулы охоту к творчеству. Всё это время она продолжала писать. Только за последующие десять лет из-под её пера вышло ещё пять романов — но издательства последовательно их отвергали. Помимо прозаических произведений она писала и стихи.
Впервые Урсула — тогда уже Ле Гуин — увидела свой текст опубликованным в выпуске The Western Humanities Review в 1961 году. Это была одна из Орсинианских историй, An die Musik — про чиновника, пишущего в свободное от работы время гениальную музыку. От фантастики в An die Musik было лишь место действия: вымышленная страна Орсиния, что находится где-то посреди Европы.
Молодую талантливую писательницу заметила Селе Голдсмит — редактор журналов Amazing Stories и Fantastic. И уже следующий опубликованный рассказ — «Апрель в Париже», который в полной мере относился к жанру фантастики, — был напечатан в Fantastic.
А в 1964 году — прошло всего три года с момента первой публикации! — были напечатаны рассказы, вошедшие в самые известные циклы Урсулы Ле Гуин: «Освобождающее заклятие», «Правило имён» и «Ожерелье».
«Освобождающее заклятие» и «Правило имён» открыли цикл «Земноморье» — о мире множества островов, где работает магия имён, заключающих в себе подлинную суть вещей, людей и волшебных существ. Впоследствии в цикл вошли пять романов — «Волшебник Земноморья», «Гробницы Атуана», «На последнем берегу», «Техану» и «На иных ветрах» — и ещё ряд рассказов. А «Ожерелье» стало прологом огромного «Хайнского цикла» — об Экумене, Лиге Миров, объединившей множество культур и рас.
Именно к «Хайнскому циклу» принадлежат произведения Урсулы Ле Гуин, собравшие наибольшее количество наград. Так, роман «Левая рука тьмы», написанный в 1969 году, получил премии «Хьюго», «Небьюла», «Нова НФ», SFinks и премию Джеймса Типтри-младшего. Ну а самым «победоносным» оказался роман «Обездоленные» (1974) — «Локус», «Небьюла», «Хьюго», «Юпитер», «Прометей», Cometa d’Argento, премия Жюля Верна и премия альманаха Gigamesh. Кажется, этот рекорд не побит до сих пор.
Чутьё редактора
Находка Урсулы Ле Гуин была не единственной редакторской заслугой и удачей Селе Голдсмит. У неё был настоящий нюх на талантливых писателей. Благодаря ей стали известными Роджер Желязны, Кит Лаумер, Томас Диш, Ларри Айзенберг. Она поддерживала решившего было «уйти в отставку» Фрица Лейбера, была одним из первых американских редакторов, издавших английского автора Джеймса Балларда. Неудивительно, что Amazing Stories и Fantastic во время редакторства Голдсмит были двумя самыми захватывающими и оригинальными журналами в области фантастики и фэнтези. За свои достижения Голдсмит получила специальную премию «Хьюго» на Всемирном конвенте научной фантастики 1962 года.
Награды и конфликты
Я думаю, приближаются тяжёлые времена, когда нам захочется услышать голоса писателей, которые могут видеть альтернативы тому, как мы живём сейчас, могут смотреть дальше, чем наше охваченное страхом общество и его навязчивые технологии, чтобы показать другие способы жить и, может быть, даже дать нам какие-то реальные основания для надежды. Нам понадобятся писатели, которые всё ещё помнят о свободе.
Урсула Ле Гуин стала одним из самых титулованных фантастов мира. Вот лишь краткий список её наград:
• 21 премия журнала «Локус» (только два человека — Гарднер Дозуа и Майкл Уэлан — собрали больший «урожай» этих наград);
• 6 премий «Небьюла» (тут Ле Гуин опередил единственный автор — Джек Макдевит);
• 3 премии «Хьюго» (впереди только Роберт Хайнлайн, Лоис Буджолд, Айзек Азимов, Конни Уиллис и Вернор Виндж);
• 3 премии «Юпитер» (абсолютный рекорд за всю историю существования этой награды).
Библиотека Конгресса признала Ле Гуин «живой легендой». Она получила две награды Американской библиотечной ассоциации за длительный вклад в развитие фантастики для юных читателей. Была награждена медалью за выдающийся вклад в американскую литературу от Национальной книжной ассоциации и вошла в Зал славы научной фантастики и фэнтези.
Кроме того, Ле Гуин удостоилась Всемирной премии фэнтези, премий PEN/Malamud, National Book for Young People’s Literature, Pilgrim, премии Фонда «Свобода от религии» и многих других. А в 2003 году Урсула Ле Гуин стала Грандмастером — нарушив негласное правило, согласно которому этот титул получали исключительно авторы-мужчины. До сих пор, кстати, только ещё четыре женщины — Энн Маккефри, Конни Уиллис, Кэролайн Черри и Джейн Йолен — удостоились этого почётного звания.
Впрочем, не все свои награды Ле Гуин принимала. Так, в 1976 году разразился скандал. Ассоциация писателей научной фантастики Америки (SFWA) лишила польского писателя Станислава Лема его почётного членства за критические отзывы об американской фантастике и призывы заниматься просвещением читателей, а не коммерциализацией литературы. Особенно усердствовал Филип Дик, который вообще утверждал, что Лем — не человек, а группа авторов, созданная коммунистами, чтобы по ту сторону «железного занавеса» монополизировать и полностью подчинить себе научную фантастику.
Урсула Ле Гуин, состоявшая в SFWA, отреагировала на происходящее крайне резко. Невзирая на то, что её рассказ «Дневник Розы» был удостоен «Небьюлы» (вручаемой этой же ассоциацией), Ле Гуин пошла на громкий открытый конфликт:
Лем был трудным, высокомерным, иногда невыносимым человеком, но мужественным и первоклассным автором, писавшим с большей независимостью ума, чем это было возможно в Польше при советском режиме. Я очень рассердилась на несправедливость грубого и мелкого оскорбления, нанесённого ему SFWA. Я отказалась от своего членства и, чувствуя, что было бы бесстыдно принимать награду за рассказ о политической нетерпимости от группы, которая только что сама проявила политическую нетерпимость, вышла из конкурса «Небьюла» незадолго до того, как были объявлены победители.
История со Станиславом Лемом не единственный конфликт, инициированный Урсулой Ле Гуин. Так, в декабре 2009 года она вышла из Гильдии авторов США в знак протеста против того, что та подписала соглашение с проектом оцифровки книг Google Books. «Вы заключили сделку с дьяволом. Существуют базовые принципы, в первую очередь вся концепция авторского права. Но вы считаете нужным уступить это всё корпорации, соглашаетесь на её условия без борьбы…» — писала она. Петицию Ле Гуин подписало ещё более 300 авторов.
Слово для леса и мира
Я не верю, что среди миллиардов планет во всей Вселенной только на одной планете могла развиться жизнь. Или в то, что, однажды возникнув, жизнь только единожды, в одном-единственном месте, развилась до разумных существ. Главная проблема — это коммуникация. Космос оказался гораздо больше, чем нам бы хотелось.
Урсула Ле Гуин писала практически до самой смерти. Из-под её пера вышло чрезвычайно много романов, рассказов, эссе, статей… Для детей и для взрослых. Объединённых в циклы (вроде «Всегда возвращаясь домой» и «Крылатых кошек») или одиночных (как «Те, кто уходит из Омеласа» и «Резец небесный»). Очень разных.
Безусловно, совершенно невозможно проанализировать их все — для это потребовалась бы как минимум книга, а возможно, и не одна. Однако кое-что общее можно выделить — с оговорками «как правило» или «обычно».
Её произведения феминистичны. Притом феминистичны они не декларативно, а по самой своей сути: да, женщины ни в чём не хуже мужчин — неужели кто-то не понимает, что это нормально? Такая установка — это просто одна из сторон гуманизма, примета достойной жизни, где нет необходимости доминировать и подчиняться. Кстати, гибельность мира, где есть превосходство одних над другими, — ещё одна характерная черта творчества Ле Гуин. Когда речь идёт о цивилизациях, это куда заметнее.
Декларации Урсула Ле Гуин оставляла для своей общественно-публицистической деятельности. Так, в 1987 году она отказалась написать аннотацию к антологии, не содержащей произведений авторов-женщин. «Тон её настолько самоуверенный, настолько исключительно мужской, как клуб или раздевалка, — издевательски комментировала антологию Ле Гуин. — Джентльмены, мне просто нечего тут делать».
Ле Гуин настолько не любила ситуации, когда надо ранжировать, кто лучше, кто хуже, что уклонялась даже от вопросов вроде «Кто ваш любимый писатель?» или «Какие у вас любимые произведения?», отвечая, что в литературе нет места борьбе за первенство.
В книгах Ле Гуин нет установки «главный герой — обязательно белый». Более того, писательница резко возражала против «обеления» её персонажей. Так, в 2004 году она крайне негативно отозвалась в адрес канала Syfy за то, что при экранизации книг о Земноморье верховный маг Гед был показан как белокожий, хотя в книге ясно и чётко прописано: цвет его кожи — красно-коричневый.
Большинство персонажей в моих научно-фантастических и фэнтези-книгах — не белые. Они смешанных кровей, они всех цветов радуги. Белые уже сейчас — меньшинство на Земле; почему бы им не стать меньшинством или просто не быть поглощёнными более крупным генофондом в будущем?
Ле Гуин не боялась темы секса и всего того, что с ним связано: сексуальной ориентации, гендерного определения и самоопределения. Более того: кажется, для неё не было «священных коров» — тем, которые запрещено затрагивать, как бы они ни были табуированы социумом или властью.
Довольно-таки заметно, как на творчество Урсулы Ле Гуин повлиял даосизм. Она серьёзно увлекалась и даже перевела основополагающую книгу «Дао де цзин», приписываемую древнекитайскому философу Лао-цзы. Из даосского мировоззрения, которое зиждется на созерцательном отношении к мирозданию, проистекают и пацифизм, и даже некоторый анархизм в произведениях Ле Гуин. И уж конечно, необходимость обращаться к своему внутреннему миру, выяснять границы собственной личности и саму её суть.
Урсулу Ле Гуин раздражало то, что восприятие её книг механически переносится читателями на неё саму — что неизбежно ведёт к упрощению. Она отзывалась об этом так: «Я написала анархистскую утопию под названием «Обездоленные», но анархисткой я не являюсь. Мне не нравится, когда на меня наклеивают все эти лейблы, терпеть не могу, когда на меня лепятся этикетки со словами «она то, она сё». На мне этикетки не держатся, они с меня сваливаются».
Конечно же, помимо даосских книг, Урсула Ле Гуин щедро черпала и из других древних источников: индейских легенд (а как иначе — при том, сколько ей дали родители-антропологи?), норвежского и ирландского фольклора, средневековой и античной литературы. «Всю мою жизнь я прожила рядом с университетом», — писала она. Влияние этой среды проявлялось и в том, насколько широко она охватывала все темы, и в том, насколько глубоко в них проникала.
* * *
Ле Гуин прожила чрезвычайно плодотворную и долгую жизнь. Старость — а 88 лет, как ни крути, солидный возраст, — казалось, совсем не действует на неё. До последнего момента она оставалась такой же, как всегда: с ясным острым умом и временами весьма резким языком — когда речь шла о вещах, неприемлемых для писательницы. Так, от неё доставалось на орехи и президенту США Дональду Трампу.
«Он полностью создан средствами массовой информации, он медиа-голем, — писала Ле Гуин. — Отведите телекамеры, и от него ничего не останется, только грязь». Она же активно боролась против монополии «Амазона».
Ле Гуин не прекращала работать — как над новыми произведениями, в одиночку и в соавторстве, так и над публицистикой (последняя её публикация в газете The Guardian — рецензия на рассказы Джона Харрисона — состоялась в ноябре 2017 года). Понимая, что сил всё меньше, и желая поделиться огромным опытом, она запустила онлайн-семинар для молодых писателей.
Ле Гуин умерла 22 января 2018 года в своём доме в Портленде. Фраза «ушла эпоха» стала затёртым клише. Так говорили слишком о многих. Так вот — чёрт с ней, с эпохой. Ушла Урсула Ле Гуин — вот это по-настоящему печально.
Источник: mirf.ru
|
|
</> |
Эффективная огнезащитная краска для дерева: советы по выбору и использованию специальных красок 
Полнолуние 15 декабря 
Доброе утро! 
Не смог поменять масло в снегоходе 
Мандрагора, овеянная легендами 
ЧТО ЕСТЬ ХОРОШО И ЧТО ЕСТЬ ПЛОХО 
Шарлот Хокинз Браун, 1912 
Есть ли способы опротестовать поборы министерства связи? 
Телеграм от Советника 
