
Умный любит ясно

Сначала, из глубин младенчества и детских книжек - красный день календаря, Красная Армия, Красная Площадь, красная гвоздика - наш цветок, красный флаг, и летит мой красный шар, весна-красна, красно-солнышко. Крррррассссно, крррррасный, красно-красно-красно-классно! Представляла я себе "красный" тупо в черву:

Ужасно удивляло, что когда уже есть такой красный-прекрасный цвет, зачем-то есть такой же распространённый, практически неотличимый на вид, но названный возбуждающе-зовущим словом "алый"! Рифмующийся каждое воскресенье в гостях у сказки с "небывалый", но это неправильно! Я объясняла эту тавтологию с красным тем, что "алый" - по-татарски, а "красный" - по-русски. В моей жизни была такая "задняя дверь"- если что непонятно, то это "по-татарски" (на языке бабушки и дедушки). Разве вы не слышите Ы! Ы! Ы! Типичный татарский звук, и типично-татарское слово - вроде "яным", "алтын", "калым". И ударение мне мерещилось правильное татарское - алЫй. Самое смешное, что тут я как в воду глядела, а может и правда понимала тогда - по-татарски алый и будет "ал"! Никакой картинки тут не надо - "алый" я визуально приравнивала к красному (и наша мифология вся так и делает - красная кровь или алая кровь, красный флаг или алый флаг, красный галстук или алый галстук!).
За ними, конечно, съедобные красные - малииииновыыый! Облииизывающий малиновые губы, размазанный и переливающийся перламутровой глубиной, сладкий красный. Малиновые мелки, фломастеры, карандаши выше других ценились в нашем детсадовском обществе - и быстрее других кончались. Представляла его всегда с формой ягод, чтобы яснее вообразить не дающийся мне оттенок:

Близко к малиновому - вишнёвый! Отдающий наливкой и рассказами бабушки о том, как у неё было ровно одно платье, вишнёвого цвета, и в пир - и в мир, и как она в войну в Томске бегала на танцы всё в нём, так что её звали "девушка в вишнёвом платье". Я представляла себе глубокий цвет, исключительно для взрослых девушек и платьев, и ещё для шалей, конечно - но редкий, почти уже не встречающийся в "наше время". И бабушка, и романс же старые! Вот такие:

За "съедобными" красными чередой бежали книжные красные - детская литература поставляла их бочками! Для младших - кумач (опять татарский красный, подозревала я не без оснований), прочно связанный с флагом и тканью в целом. Одну только ткань называют "кумачом".
Для чуть побольше детей - очаровательный "пунцовый", говорящий нам "пунц-пунц-пунц", "как французские лошади цокают", - думала я, глядя на иллюстрации к Золушке (в пунцовом! наряде на второй день). Тоже и нарядные "старые" или "ненашенские" дети щеголяли "пунцовыми" щеками зимой (Аксаков, Одоевский, Серебряные коньки!). Про этот "пунц" я настойчиво размышляла, но никакая умственная хитрость не помогла бы мне в том возрасте догадаться, что пунц этот - мак. Пунцовый происходит, конечно, от ponceau, мак по-французски (лошади-то не зря французские скакали), но добрался этот пунц к нам через польский - отсюда внезапно-остренькое "ц".

Ещё постарше - страшный-престрашный багряный. Гражданская война, кровь, закаты, роняет лес, лиловый, золотой, багряный. Багор, хмарь, топор - нечисть лесная как грянет!

К багрянцу близко примыкает пурпурный, но он смешной! Пур-пур, пур-пур - должен же быть и "мурмурный", казалось мне! Пурпур рифмовался с "мантия, рим, свёкла"

По напыщенности и претенциозности где-то там же обитал неведомый мне цвет "бордо". Он был модным и добротным, упоминался с некоторым придыханием и без редукции безударной гласной - "бОрдО", примерно как вычурное "кашне" и "пенсне", не как его простонародный побратим "бордовый" (неудержимо склоняющийся к "бурдовый"). Я так и думала, что это два разных цвета - "бордо" такой "бодрый торчок-щеголёк":

И его приземленный двойник "бурдовый"

За ними появлялись сказочные-красные. Арабские сказки Тысяча и одной ночи были полны гранатовых и рубиновых оттенков. С гранатом всё понятно - он примыкает к съедобным, разломи гранат - и вот тебе гранатовый:

Но в слове "гранатовый" я внятно различала слово "грань" - а это отсылало уже к "рубиновому" (который, впрочем, в арабских сказках употребляется чуть ли не через запятую и рядом с гранатовым). Словосочетание "рубиновые зерна граната" ставило меня в тупик:)

И вот тут, когда множество "красных слов" занимали меня уже долгое время моего детства, и казалось бы все утряслись - на меня внезапно выскочил какой-то ещё "шарлаховый" (кажется, из "Черной курицы" Одоевского, но может быть и из Аксакова, Детские годы Багрова-внука)! Он был несомненно цветом, и даже несомненно красным из контекста, но никак не объяснялся и ни с чем не сравнивался, так что воображала я его от балды и слова "шарахнуть", как цвет красной морды. Не то шарахнули по башке - и вся морда покраснела, не то шарахнул винища с тем же результатом - но моя учительница скрипки являла мне этот цвет на лице чуть не каждый урок (картинка неизвестная из интернета, всякое сходство чисто-случайное!):

Как ни странно - время прояснило, что я не сильно заблуждалась в своей народно-мордной этимологии! Шарлаховый - цвет скарлатины, scharlach по-немецки (близко к scarlet fever по-английски). Но жить до этого озарения мне предстояло ещё много лет, довольствуясь одним образом шарахнутой морды.
Недолгое время до школы я ходила в кружок изо в доме пионеров - оттуда пришли "художественные" красные: кармин и киноварь. Несмотря на моментальное запоминание по ассоциации с "Кармен" (приятельница моих родителей, а не опера) и "варить кино", таких лимбически-глубоких связей с этими красными у меня не возникло.Наверное, в студию изо надо было ходить подольше, чтобы пообжиться с ними.
|
</> |
