Уличная соборность

Интервью хорошо уже тем, что показывает действительно типологический ход мысли, идущий сейчас в типологическом российском сознании. Очевидно: это сознание пребывает в хаосе и алогичности. Но также стоит отметить и вполне определенную базовую установку, паттерн, который сознанием управляет. Который, собственно, и приводит к жесткому размежеванию с логикой.

Паттерн можно назвать «уличная соборность».

Как я могу не поддержать «своих пацанов», если они поехали на военные действия? Не имеет значения, что это за действия, против кого и зачем.

Ключевая установка, формирующая безусловную эмоциональную поддержку, — это «свои». Причем «свои» определяются здесь весьма обезличенно, абстрактно. Даже с учетом того, что среди них можно лично знать всего лишь несколько человек.

«Своими» считаются все, кто имеет единую паспортную принадлежность и единую территорию проживания. А с учетом расхожего выражения про «своих пацанов», это может быть озвучено так: «Я выступаю за нашу улицу». Никаких иных критериев, никакой моральной или экзистенциальной оценки. «Улица» определяет и оправдывает.

Подобный эффект проясняется через понятие «соборности» — именно в ней отечественные славянофилы позапрошлого века увидели главное свойство российского народного характера. «Соборность», коротко говоря, — это когда факт общежительства наделяется абсолютной ценностью. Принадлежность к одной «общине» предполагает наличие одного, всеми разделяемого смысла. Личные взгляды, личные внутренние миры — все должно уступать этому смыслу. Конечно же, всегда будут разные идеи в разных головах, но не это является определяющим. Главное, что в решающие моменты, под влиянием «соборности», эти разные головы должны повернуться в одну сторону и держать на нее равнение. И до тех пор держать, до каких будет нужно. А если нужно, то и «положить живот за други своя», как любит сегодня повторять известный политический деятель.

Но вот же и вопросы: что задает этот общий смысл, что определяет «решающий момент», когда всем надлежит «равняться», — и что определяет срок, до которого «равняться»? Возможно, у российских людей и много достоинств, но, очевидно, ни эмпатия, ни способность к взаимности к ним не относятся. Скорее, в согласии станут жить кошки с собаками, чем российские люди друг с другом.

Отечественные славянофилы хорошо прочувствовали исходную точку российской «соборности» и дали один исчерпывающий ответ: государь.

Да, именно его фигура есть та «мистическая сверхличность», в которой соединяются все прочие личные сознания и частные судьбы. Государь определяет, в какую сторону всем смотреть и сколько «животов положить». Он, государь, по сути, и дает российскому общежитию его самосознание, его код идентичности. Никто ведь особенно и не поспорил, когда один известный нынешний спикер заявил: нет государя — нет России.

Связывает же народ с его государем не мораль и не логика. Это ведь все не «свое», не доморощенное — это все от «латинян», которые души российской не понимают, да и свою забыли. Связь с государем умом пониматься вообще не должна; ум эту связь лишь оскорбляет неуместными вопросами. Как настоятельно рекомендовал в позапрошлом еще веке святитель Феофан Затворник: «Умишко свой надо под ноги стоптать, яко же на иконе архангел топчет змея-сатану!» Что же до морали, так переменчива природа людская — что сегодня добро и зло, а что завтра? Потому и говорят сегодня россияне в соборной мудрости своей: «Не все так однозначно».

Что же в народе российском практикуется заместо ума, да и заместо морали, так это — безгранично-бесконечное доверие, с которым народ государю внемлет. Есть доверие — есть Россия, а не станет, так и разбредутся все по своим задворкам, и не будет России. А всего-то для такого доверия надо: вопросов себе самому не задавать и о добре со злом самому не думать. Вот государю вопросы задавать можно. И людям государевым — тем, кто с его печатью ходит. Государь ведь на плохих людей печати своей не поставит. И на вопросы ответит так, что сомнения прочь уйдут. Сомнений же народ российский не приветствует — желает он, чтобы «правда» была. И такая «правда», чтобы одна, без вариантов, без разных дискуссий чужеродных.

Собственно, в знаменательном интервью Дудь — Кучера это все и было просто и прямо последним озвучено. «Как я могу сомневаться, что государь не на доброе дело войска посылает? Верю (или, точнее, «хочу верить») — государь знает, что делает. То же — государь, его государем народ признает.

Мы же, люди российские, настоящих причин и целей знать не можем, да и должны ли? А если («если такое допустить») и государь не знает, то во что же мне тогда верить и кто вообще я тогда?» Примерно так.

Можно усомниться: настоящая ли «соборность» есть все вышеперечисленное? Ведь те, первые славянофилы позапрошлого века постоянно говорили еще и о вере в Бога — где же здесь Бог? Но с Богом у тех самых славянофилов больших вопросов не возникало: государь есть Его наместник, а значит, и предстоятель перед Ним за народ свой. Так уж повелось в российской версии византийской веры, что власть с церковью должны пребывать в согласии. Называется такое согласие — симфония.

Впрочем, если главная идея «соборности» в том, что общежитие есть вместе с тем и общемыслие (под государевым присмотром, понятно), то и без Бога здесь вполне можно. В прошлом веке обходились семьдесят лет, хотя называлось это не так поэтично, — не «соборность», а «советский коллективизм». Нужен ли и сейчас россиянам Бог, чтобы следовать за государем?

Роман Шамолин, антрополог

* Включен Минюстом в реестр иноагентов.