Улыбки

oh_rid — 30.01.2024 В нашем городе есть сумасшедший - Леха. Он носит старую армейскую шинель и армейские же залатанные брюки. Леха обут в калоши на босу ногу - что зимой, что летом.
Ни в какой другой одежде и обуви его никто и никогда не видел.

Люди говорят, что когда-то Леха был ученым, вроде как- физиком-ядерщиком. Говорят, что когда-то Леха был очень хорошим ученым и занимался эйнштейновской единой теорией поля, которая должна объяснить вообще все.
Говорят, однажды ему удалось. Он понял все-все. Вернулся из москвы на малую родину, надел валявшуюся в сарае шинель, брюки, обул калоши и пошел собирать пустые бутылки.

Пустыми бутылками у него завален весь дом, все сараи и гаражи, весь двор. Он никогда не сдавал их, а раскладывал в одном ему ведомом порядке и целях.

***

В нашем городе жил еще один Леха, известный в миру как Крюк.
Леха работал бандитом, ездил на первом в городе мерседесе-кабриолете, но был известен не то, чтоб всем этим, а своим феерически эпатажным позерством и раздолбайством.
Ну вот, например: центр приподунывшего в девяностых города. Полугнилые облупленные бревенчатые домишки купеческой застройки. Валит снег.

И тут - Красиво-Богатое! Блестящее! Громкое! - купе с откинутым верхом. Из него торчат огромные ржавые трубы с кусками цемента на концах. И, сам Леха: в кожаном пальто поверх подтяжек на голое тело. Зеркальные темные очки, лохматый треух. И, завершаюший штрихом, - из динамиков воют старые советские песни*.
Кто это? Что это? Как это?
Ууу. Не знаешь что ли. Это же - этот!
Так, или примерно так, люди узнавали, что есть такой Леха.

***


Однажды в моей юности родители принесли домой лохматый черный комок.
- На, - сказали. - Заботься. Воспитывай.
Тогда я не был уверен, что умею заботиться и воспитывать лохматые комки.
 Но к вечеру щенок черного терьера принялся плакать, тоскуя по вольеру с многочисленным сестрами и братьями, и скулил до тех пор, пока я не взял его на руки. 
Первую ночь мы просидели вдвоем, забившись в коридоре под вешалку.
А уже через год маленький черный лохматый комок вымахал в громадное чернющее комище, не отходил от меня ни на шаг, и очень расстраивался, когда ему это не удавалось.


***

Как-то раз мне позвонил один автобарыга.
- Макс, - сказал он. - У меня есть машина - ты должен ее посмотреть.

- Саш, - говорю. - У меня есть своих машин: не поверишь, я спокойно могу смотреть на них.
- Отвечаю: приезжай. Еще спасибо скажешь.
На стоянке у Саши стоял мерседес, в точности, как был у Крюка.
- У хозяина - серьезные проблемы, ему срочно нужно бабло, продается за разумные деньги.

- А зачем, - говорю, - оно мне, Саш? Я люблю бмв и, как ни странно, всегда езжу на них.
- Ты молодой, ты пока не понимаешь. Ты не любишь бмв, ты любишь понты. Такая машина в городе одна. И это - хороший понт.
Ближе к ночи я выехал обкатать покупку. Но повыделываться было не перед кем: в такое ненастье на улицах города не было ни людей, ни машин.
Ладно, подумал. Тогда - обратно, домой.
Вдавил педаль газа, и продолжал давить, пока не заметил крупное пятно. Огромная овчарка бежала навстречу так, словно шла на таран.
Влево, вправо, по тормозам, - бестолку, не в этот раз, не по этой погоде.

Фара, капот, бампер. Решетка, оба крыла. Радиатор, а то и - оба. Да еще и, кажется, повело лонжерон,- ох, как же я хорошо попал.
В стороне, причудливо обмотавшись вокруг дерева, лежала сбитая мной овчарка. В тусклых тенях старых фонарей ее посмертный оскал был очень похож на улыбку.
- А ведь правда, - подумал я. - Сколько я видел мертвых собак? Ну вот взять хотя бы этого, из детства. Ежик-Пират. Забавная мохнатая дворняга, непохожая ни на одну породу собак. Половина улицы звала его ежиком, другая - пиратом, а он охотно откликался на оба имени.
Когда я шарился по котлованам под фундаменты коттеджей, то нашел его полусгнившее тело. Но несмотря на это, он ведь тоже будто смеялся.
Или когда был совсем малой, у бабушки. Мухтар, я еще как-то уснул и разоспался в его будке так, что все задолбались меня искать.
 В общем, сколько-то, да видел. Так почему же они улыбались, все?

***

Мой пес болел после укуса энцефалитного клеща. Это случилось уже во второй раз: три года назад он еле-еле сумел выбраться. На этот раз все произошло без меня, я был по делам в питере
- Он уже почти умер. Ему больно. Шансов - нет. Давай усыпим, - сказали мне по телефону.
- Не смейте. Через десять часов я буду дома, - ответил я.
Через шесть часов я зашел домой, сел под вешалку и взял безвольную голову пса на руки. Он открыл глаза. Облизал мне руку. Улыбнулся. Умер.

***

Шел я откуда-то и куда-то в жопу пьяный. Видимо - на большую дорогу, к автобусной остановке, чтоб поймать такси и поехать куда-то еще.
Такси на остановке не было. Рядом с ней маячил бывший ученый, а теперь - просто городской сумасшедший- Леха.
И мне почему-то показалось, что он точно должен знать ответ на мучивший меня вопрос.

- Леха, - говорю я. - Скажи, а почему мертвые собаки улыбаются? Вот мертвые люди улыбаются редко, почти никогда. Испуг. Удивление. Но, чаще всего, ничего.
А собаки улыбаются все. Почему?

-Все собаки попадают в рай* - неожиданно блеснув ярко-голубыми глазами, ответил Леха.
- А люди не знают, да? Или не попадают? Или попадают, но не все, так? И поэтому…
Но Лехины глаза опять налились безразлично-непроницаемой белесой мутью.
И, махнув рукой, он снова начал шарить под скамейками в поисках пустых бутылок.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив