Тридцатлетний юбилей непонятно чего
dennism — 19.08.2021 То ли конца ужасного прошлого, то ли начала конца прекрасного же прошлого. То ли же начала для кого-то прекрасного, а для кого-то ужасного будущего. Наше с вами общество до сих пор находится в расколе по поводу произошедшего 19-21 августа 1991 года. У меня, безусловно, есть своё мнение по поводу произошедшего. Но я его озвучивать не буду - а повторю свои собственные воспоминания. Я их уже публиковал пять лет назад, к двадцать пятой годовщине августовского путча (так, вроде бы, те события принято официально называть?) - ну, с тех пор, ничего не изменилось - это же воспоминания, а не личное мнение, на котором я настаиваю, как на аксиоме. Да - читать много, сразу говорю. И если кто не любит политику - пропустите эту запись... Итак:В эти дни, как раз, исполняется тридцать со дня августовского путча 1991 года, ставшего самым последним гвоздём в гроб СССР. Тридцать лет - очень приличный срок, и, оглядываясь назад, понимаешь, что то, каким ты был тогда, чего хотел и о чём думал, и то, чем ты стал сейчас - две огромные разницы. Так и с теми, памятными, событиями.
Чего лично мне хотелось на излёте существования Советского Союза? Когда тебе девятнадцать, хочется всего, и много. А больше всего - свободы. Свободы не от чего-то, а вообще, свободы абстрактной, свободы дышать. Так вот, о такой свободе тогда не говорил только ленивый. Особой говорливостью отличался Михал Сергеич, задавший шестью годами раньше мощное ускорение общества в сторону этой самой свободы. И общество, за эти шесть лет, уже вполне освоилось на этом поприще. И желало уже бОльшего, чем давали ему родные партия и правительство. Все же помнят многотысячные митинги в Москве конца восьмидесятых - начала девяностых? Ну, вот. Всё шло к тому, что скоро последние оковы спадут, и мы кааак заживём!.. Оставалось, только, отделаться от существовавшей государственной идеологии, и её адептов. А они никак не хотели сдаваться, и сдавать свои позиции, даже будучи оплёвываемыми и всячески поносимыми со стороны граждан, которым эта идеология уже стояла поперёк горла. Причём, не только простых граждан с улицы. Уже была вполне сложившейся когорта товарищей из руководства, так же желавших демократических перемен в обществе. Думаю, фамилии их напоминать не надо.
Сейчас-то, с учётом опыта прожитых лет, понимаешь, что не сколько демократических перемен для общества им хотелось, сколько личной власти - выше той, которая им была тогда доступна. Но тогда мы этого ещё не понимали - а они, попав в струю, отметая всё старое, и понося его, и всё, что с ним было связано, вели за собой народ, который их слушал, и им верил. Редкие уже протесты против воспринимались, как что-то мерзкое, отвратительное, реакционное, пытающееся из последних сил перекрыть обществу путь к новому светлому будущему - с его свободами и ценностями (которые мы сейчас, четверть века спустя, презрительно называем "европейскими"). Кучки ярых защитников коммунистической идеологии, собиравшиеся возле музея Ленина на площади Революции, вызывали, лично у меня, максималистское желание разрядить в них обойму автомата. Ну, как-то так. Да и не только у меня - помню увиденные, неоднократно, надписи в тамбурах электричек: Хочешь жить? Убивай коммунистов! Да-да, не выдумываю. То есть подавляющее, на тот момент, большинство нашего общества было настроено радикально отрицательно по отношению к насаждаемому на протяжении семидесяти четырёх лет образу жизни советского человека. Да, и, к тому времени, эта идеология уже превратилась из мощной и стройной, как сталинские высотки в Москве, в некое подобие полуразваливающейся избушки - как на иллюстрациях к сказке о Золотой рыбке. Ещё совсем немного, ещё чуть подтолкнуть - и она раскатится по гнилым брёвнышкам совсем, и на её месте мы воздвигнем новые сияющие ээээ... нет, не дворцы - дворцы - это символы прошлого, а, скажем, таун-хаусы. И обязательно - супермаркеты. Виденные, до этого, в репортажах о процветающей западной жизни. Они были особенно актуальным на фоне совершенно пустых, к тому времени, прилавков отечественных магазинов.
И тут, как гром среди ясного неба, случилось девятнадцатое августа. Я, в те дни, гостил с младшим братом у родственников в Нижнем Новгороде. Просыпались мы поздно, часов в девять. И, когда выползли к завтраку, увидели озадаченные лица дядьки и тётки. Что-то там у вас в Москве непонятное - сказали они нам. По телевизору по всем каналам балет "Лебединое озеро". И чего-то про какое-то ГэКаЧеПэ говорят.
Потом была известная пресс-конференция, и программа "Время" вечером:
А послушайте заявление ГКЧП сейчас внимательно. И оцените, опять же, с высоты прошедших тридцати лет. Ведь правильно всё было сказано. Но мы, уже набравшие хороший разбег в направлении кажущегося нам прекрасным другого будущего восприняли всё это, как покушение на нашу светлую мечту о свободе. Жестокое вторжение в мечту, осквернение её тяжёлыми грязными сапогами. Но... обратите внимание на сюжет, начинающийся с 27:20. А, особенно, с 29:20. Так вся страна узнала, что не всё происходящее так однозначно. В Нижнем тогда существовал свой местный телеканал ННТВ - не знаю, есть ли он сейчас, но тогда это был крутой канал. Наплевав на всякие авторские права, по нему каждый вечер крутили голливудские боевики. Тогда я их пересмотрел чуть ли не больше, чем за всю остальную жизнь. Так вот, вечером того же 19 августа по ННТВ включили трансляцию СNN на русском языке. Там уже показывали исключительно события, происходящие вокруг Дома Советов РСФСР. И мы все узнали, что надежда не потеряна.
Ещё больше народ утвердился в этом на следующий день, после выпуска программы "Время" в 15:00. Выпускающий редактор как-то умудрился, несмотря на объявленную цензуру, вставить в программу сюжеты о том, как вся мировая общественность осуждает происходящий путч (а, кстати, в курсе ли вы, что путчистов поддержали Саддам Хуссейн, Муамар Каддафи и Ясир Арафат?), и новости о происходящем возле московского Белого дома. Это и оказалось маятником ситуации. На улицы Москвы вышли уже все, кто мог. Ситуация обострилась до предела... Естественно, что всё это в Нижнем транслировалось CNN посредством ННТВ. А мы всё это смотрели жадно, не отрываясь, понимая, что сейчас на наших глазах определяется будущее страны, и наше, её граждан. Мне, почему-то, очень запомнился репортаж, снятый в логове зарождавшейся тогда (или возрождавшейся?) отечественной буржуазии - на Российской товарно-сырьевой бирже Константина Борового (сидевшего, кстати, во втором подъезде Политехнического музея, в том самом зале, где, до этого, находился Отдел новых методов и средств обучения общества "Знание", отдел, в котором тридцать один год отработала моя мама): сидят за круглым столом отечественные новые буржуины, все, как один, в смокингах и при галстуках-бабочках (термин "новые русские" войдёт в обиход чуть позже, как и малиновые пиджаки) и совещаются на предмет того, что неплохо бы поддержать новую российскую демократию деньгами. А не скинуться ли нам, господа? И совсем молодой мальчик-буржуин, тоже при смокинге и бабочке - возможно, это был чуть подросший Мальчиш-Плохиш - пафосно восклицает: - Господа, господа!!! Будем господами, господа!!! Помню, мне это цепануло слух. Не резануло, а именно неприятно цепануло - как будто ножом провели по стеклу. Интересно, кто это такой был, и где он сейчас, господин недоделанный?
А среди всей этой творящейся вакханалии у нас с братом вечером того же дня поезд в Москву. Родственнички поглядывают на нас сочувственно: едем-то в самое пекло! Но мне всё было, в силу возраста, по колено: лишь бы до Подмосковья довезли, до Орехово-Зуево, а, лучше, до Фрязево. А там мы уже электричками! (поезд из Нижнего приходил на Курский вокзал, а не на наш Ярославский). И вот вечером, в десять часов, дядька и троюродный брат Лёха провожают нас на вокзал. Едем через весь Нижний на автобусе сорок третьего маршрута. Икарус-260, бывший, тогда, основой автобусного парка Нижнего. Народу немного уже, вечер. У водителя бормочет радио. И вдруг пассажир, стоявший ближе всех к кабине, кричит ему: - Сделай громче!!! И весь салон слышит: В Форос, где находится Президент СССР Горбачёв, прибыла делегация РСФСР. ГКЧП распущено, все его указы признаны недействительными. Генпрокурор РСФСР Степанков объявил об аресте его членов.
По салону автобуса прокатилось дружное "Уфффф!!!". Думаю, и не только по салону. Словно что-то тяжёлое упало с плеч, а, возможно, и с души. Люди, не сговариваясь, заулыбались. Так сильно было, на тот момент, наше желание начать новую жизнь - совсем новую, в которой не будет места прошлому, что мы готовы были забыть это прошлое, как страшный сон - вместе со всем, что там было, пусть не только плохое, но и хорошее. Да, именно так всё и было тогда. И это не метафора, не какое-то единичное общее помешательство. Так бывает. Собственно, мы это наблюдаем прямо сейчас на примере наших ближайших соседей на юго-западе от нас. Отрезвление придёт - но гораздо позже.
В принципе, после прошедших тридцати лет оно вполне уже у нас пришло. В той, или иной степени. Я не хочу делать какие-то выводы, этот пост не о них, а о моих личных воспоминаниях происходившего. Выводы пусть каждый, у кого есть мозги, и способность пользоваться ими по назначению, делает сам. Утром двадцать второго, несмотря на раннее время, нас с братом встречали на Курском вокзале мама и бабушка. На вопрос - Ну что у вас тут без нас творится? - прозвучал ответ: - А у нас всё хорошо! И правда, было уже всё хорошо. Тогда именно так казалось. Светило яркое солнце, была нежаркая погода конца августа, все вокруг улыбались, и жизнь казалась прекрасной. И будущее - тоже.
Прошла почти треть века. Что было в эти прошедшие годы - все помнят. А прекрасное оно было, это уже прошедшее будущее, или нет - решает каждый сам для себя, лично. Можно спорить друг с другом на эту тему, спорить до хрипоты и обид, как мы любим делать - но зачем? Каждый, ведь, уже взрослый человек, и всё равно останется при своём мнении, пусть даже будет его прятать в укромных уголках души. Ведь у нас плюрализм, и демократия. Ну, почти демократия, немного ограниченная - но демократия. И новое мышление, отличное от того, тридцатилетней давности. Уж этого-то мы точно добились.
|
</> |