Tри мелких случая из личной жизни или о том как пересекать границы

МЕЛКИЙ СЛУЧАЙ ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ИЛИ КАК ПЕРЕСЕЧЬ ИЗРАИЛЬСКУЮ ГРАНИЦУ.

-1-

Какое-то время назад я стоял в очереди к будке паспортного контроля в тель-авивском аэропорту имени Бен-Гуриона. В руках я держал посадочный талон на рейс Тель-Авив—Бостон, и новенький, месяц назад полученный, американский паспорт.

Когда пришла очередь, я подошел к молодой и неимоверно полной девушке-солдатке в будке паспортного контроля, и вручил ей свой свеженький, еще пахнувший типографской краской, паспорт.

- Мистер Ольшевский? – спросила девушка, не раскрывая паспорта, и пристально глядя мне в глаза.

- Да, это я, - ответил я, не очень удивившись тому, что она знает мою фамилию.

- Мистер Ольшевский, - продолжила свою мысль девушка, все еще не открывая моего американского паспорта, - скажи, а ты случайно не гражданин Израиля?

- Гражданин, - подтвердил я.

- В таком случае, - сказала девушка, глядя на меня изучающим взором, - пожалуйста предъяви свой израильский паспорт.

- К сожалению, я этого сделать не могу, - отвечал я, - я его оставил дома, в Бостоне….

- Тогда, - заявила девушка, - я не могу пропустить тебя через границу. Граждане Израиля, при выезде из страны, обязаны пользоваться израильским паспортом.

-2-

Прочитав написанное выше, читатель несомненно, задаст себе два вполне резонных вопроса. Во-первых, откуда девушка-солдатка заранее знала мою фамилию? А во-вторых, почему мой выбор, во время визита в Израиль, пал на именно американский паспорт? Не разумнее ли было бы, - наверняка подумает читатель, - для пересечении израильской границы воспользоваться именно паспортом израильским?

Мы на эти два вопроса сейчас ответим, после чего продолжим рассказ о случившимся на паспортом контроле в тель-авивском аэропорту.

-3-

Ответ на первый вопрос был мне ясен уже тогда, когда я разговаривал с девушкой-пограничницей. Дело в том, что в тель-авивский аэропорт меня подвозил микроавтобус, и по дороге мы с водителем вели (на русском, как водится в Израиле, языке) беседу о перспективах установления полного и окончательного мира на ближнем востоке. Гриша (а звали водителя именно так) был настроен куда менее оптимистично чем я. Тема увлекла нас чрезвычайно, и мы продолжили нашу беседу уже выйдя из машины в аэропорту, и направившись к багажнику в котором лежал мой чемодан. В этот момент Гриша посмотрел на меня ясным взором, и несколько виновато сообщил, что он, увлекшись разговором, захлопнул ключи от машины внутри машины.

- Мы сейчас проволочкой, - сказал Гриша уверенно, и действительно, он достал из кармана проволочку, просунул ее в щель между стеклом и дверью машины, и стал пытаться зацепить этой проволочкой внутреннюю ручку.

- Может разбить стекло? – новаторски предложил я после 5 минут безуспешных гришиных усилий.

- Щас! – ответил враждебно Гриша, - а за разбитое стекло кто будет платить?

- У меня самолет через 45 минут, - сообщил я Грише.

Гриша возмущенно передернул плечами, отвернулся от меня, и продолжил свои бесперспективные попытки.

В этот момент к нам, откуда-то сбоку, приблизилась дама с собачкой. Собачка останавливалась возле каждого противотанкового бетонного столбика на обочине и поднимала ножку.

- Вот вывела собачку пописять, - объяснила дама с собачкой, и в этот момент у нее где-то в сумочке щелкнул затвор фотоаппарата, - собачка сидит целый день со мной в кабинете и ее надо иногда выводить.

Когда дама с собачкой удалилась, из какой-то служебной двери возле нас вышел, вытирая руки ветошью, человек в замасленном комбинезоне. На плече у него болталась сумка с инструментами.

- Вот сижу целый день в ангаре, - сообщил нам человек, - гайки завинчиваю.

- Вышел покурить, - сообщил нам человек, и действительно закурил.

- А в сумке у меня инструменты, - выпустив дым изо рта сообщил человек и, открыв сумку, показал набор гаечных ключей. В этот момент в сумке щелкнул затвор фотоаппарата.

Через полминуты мимо нас проехала группа велогонщиков, в шлемах, в обтягивающих мускулистые ноги спортивных трусах, и в желтых майках клуба Маккаби. Когда они поравнялись с нами, я услышал целую очередь щелчков фотоаппаратов.

Вот если бы все эти агенты Моссада с Шабаком, - подумал я, - вместо своего фотографирования нашей подозрительной машины, взяли бы, да и открыли дверь!

- Гриша! – обратился я к Грише пытаясь придать своему голосу убедительную интонацию, - времени нет совершенно, у нас нет иного выхода, мы должны разбить стекло!

В этот момент Гриша дернул за проволочку и дверь открылась. Подхватив чемодан, я побежал к дверям терминала, понимая, что моя личность уже пробита по всем базам данных, установлена, и что внутри меня ожидает тщательнейшая антитеррористическая проверка.

Ответив (только что) на вопрос о том, откуда девушке-пограничнице была известна моя фамилия, мы сейчас перейдем ко второму вопросу, к сравнительному анализу американского и израильского паспортов. После чего продолжим рассказ о случившимся на паспортом контроле в тель-авивском аэропорту.

-4-

Для ответа на второй вопрос нам придется отмотать ленту времени на месяц назад, и увидеть следующую картинку. Ваш покорный слуга, вместе с примерно тысячью других получающих американское гражданство, стоит в каком-то огромном и помпезном зале. И, прижав руку к груди, повторяет, вслед за судьей и всем залом, слова клятвы на верность.

Происходящее в зале отдаленно напоминало сцену «Сон Никанора Ивановича» из Мастера и Маргариты, и чтобы это почувствовать, нужно отмотать ленту времени еще на полчаса назад. Натертый паркетный пол, судья вызывает на сцену, одного за другим, некоторых из получающих гражданство, и рассказывает их истории. Вот Габриэль Алексис, родом из Греции, военная форма, на груди медаль. Пять лет назад Габриэль вступил в американскую армию, был ранен, и заслужил американское гражданство своей пролитой кровью. Вот Ли Бо Дзюи, китайский поэт, критиковавший в своих стихах политику компартии Китая в отношении сексуальных меньшинств, и подвергнувшийся за это гонениям на родине. В США он получил политическое убежище. Вот Чжао Чжао, бизнесмен из Тайваня, вложивший в экономику США 50 млн. долларов, и создавший более тысячи рабочих мест.

-5-

Ваш покорный слуга стоял в центре зала, и он (я) был окружен куда более интересной (по сравнению с появляющимися на сцене) публикой. Слева от меня стояла группка женщин в ярких разноцветных африканских балахонах, каждая из них была обвешана полудюжиной орущих маленьких детей. Справа стояли ругающиеся громким полушепотом китайцы, впрочем китайский язык звучит так, что даже объяснения в любви могут показаться русскому уху выяснением отношений. Впереди стоял одинокий англичанин в смокинге с галстуком-бабочкой, он был окружен толпой бородатых хэмингуэев в поношенных обвисших свитерах и грязных кроссовках. Словом, если бы не помпезный зал с колоннами, не натертый паркет, не судья на сцене, обстановка напоминала бы восточный базар какой-нибудь ближневосточной страны. Слова судьи было трудно разобрать, зато я слышал разговоры окружавших меня, и некоторые из этих разговоров велись по-русски.

-6-

Рядом со мной стояла 60-летняя русская пара, невысокая жена с желчным лицом и длинной шеей (я про себя окрестил ее «мадам Дунчиль»), и высокий седовласый муж с мудрым и ироничным лицом. Громким полушепотом они беседовали о своих сексуальных проблемах.

- Последнее время ты словно издеваешься надо мной, - раздраженно формулировала жена, - когда я уже почти достигаю оргазма, за несколько секунд до этого, у тебя пропадает эрекция!

- А ты сделай поправку на возраст, - с мудрой улыбкой объяснял ей муж, - эх, где мои 50 лет! На большой каретной!

- Возраст-шмозраст, - гнула свою линию возмущенная жена, - а то, что твоя эрекция пропадает за 10 секунд до моего оргазма – это форменное издевательство!

- А ты попробуй меня ласкать в постели, - все с той же мудрой улыбкой предложил муж, - глядишь и не пропадет она, эрекция-то!

- Это я-то тебя не ласкаю, бесстыжие твои глаза!, - ответила жена, и, показав мужу полусогнутый средний палец правой руки, возмущенно отвернулась в сторону.

- Видишь ли, Светочка, - иронично отвечал ей мудрый муж, - ты, когда подходишь к оргазму, отключаешься, забываешь обо мне, и раскидываешь руки и ноги в позе звезды. Вот тут-то у меня все и пропадает.

- А посмотри, - продолжал ироничный муж, - посмотри вокруг, здесь столько интересных мальчиков…. Не хочешь ли ты меня заменить, к примеру, вон тем вот? – муж указал на высокого иссиня-черного выходца из Ганы, одетого в пестрый цветной балахон.

- Идиот! – отвечала ему жена.

-7-

Я рассказываю обо всем этом вовсе не для того, чтобы бросить тень на процедуру принятия священной клятвы на верность (oath of allegiance). Я описываю это исключительно лишь для того, чтобы подчеркнуть, что когда дело дошло до принятия этой клятвы, а ее надлежало повторять вслед за судьей, я совершенно не слышал голоса последнего. И потому я просто беззвучно открывал и закрывал рот. (Я, не обладающий музыкальным слухом, так раньше делал в школе, на уроках пения, чтобы не злить учителя почем зря. Но это так, в скобках.)

-8-

Одну фразу судьи я все же услышал, мы клялись в том, что мы аннулируем все наши предыдущие гражданства, и клянемся на верность исключительно лишь одной стране – Соединенным Штатам Америки. Это меня обеспокоило; ведь я, через месяц, собирался лететь в Израиль. И теперь, получается, мне надлежало решить неожиданно возникший вопрос о том, каким же паспортом пользоваться, израильским или американским? Не будет ли, - думал я, - предъявление израильского паспорта на границе нарушением клятвы которую я только что дал?

-9-

- Не будет! – сказала мне лоер Маруся, которой я позвонил по возвращении домой, - езжай до Израиля с израильским паспортом. Маруся была родом «с Житомира», и в словах «ИзраИль» и «израИльский» она делала ударение на третий слог.

-10-

Я понимаю, что читатель хочет побыстрее узнать о случившемся на израильском паспортном контроле, и что он не хочет слушать ни о каких Марусях. Но мы это нетерпение читателя проигнорируем, мало ли кто чего хочет! О Марусе просто необходимо сказать несколько слов, хотя бы для того, чтобы указать на весомость ее профессиональных рекомендаций.

-11-

Маруся появилась в моем доме лет за восемь до описываемых событий, она приехала на вечеринку со своим бойфрендом Стивеном на его роллс-ройсе (привезенным из Лондона), ценою в миллион долларов.

Бойфренд Стивен, только войдя в дом, устремился к книжным полкам, где его взгляд упал на два томика, Платона и Фолкнера. После чего Стивен прочитал мне маленькую лекцию о философии математики в трудах Платона, и о том, что Фолкнера может по-настоящему понять только лишь человек родившийся и выросший на юге Соединенных Штатов.

Мария дополнила рассказ Стивена о Платоне и Фолкнере, и сообщила о том, что год назад она уволилась «с мясокомбината» в Житомире, переехала в США, окончила полугодовые курсы, и устроилась «паралигалом» в юридическую фирму Стивена.

- В конце первого рабочего дня, - рассказывала Маруся с сильным малоросским акцентом, - он зазвал меня к себе в кабинет, и там «добился» меня.

После этого Стивен заговорил о русских женщинах.

- Им нельзя верить, - говорил он веско глядя мне в глаза, - они соблазняют нас своими формами, своими длинными ногами, играют нашими страстями, а на самом деле они совершенно бесчувственны, ими движет один лишь холодный расчет - прибрать к рукам наши денежки.

- Женится, никуда не денется, - продолжала мысль Стивена Маруся, по матерински поглаживая его по голове, - и не таких обламывали.

Стивен отказался пить водку, у него в багажнике был портативный холодильник с чистым спиртом, и каждые 15 минут он бегал со стаканом к машине, чтобы налить себе новую порцию.

-12-

Все это было лет за восемь до описываемых событий, за это время Стивен перешел со спирта на тяжелые наркотики и полностью разорился. Маруся же, напротив, окончила юрфак, и основала необычайно успешную юридическую фирму, помогающую эмигрантам из стран постсоветского пространства получать грин-карты. Стивен женился на разбогатевшей Маруся, и перестал говорить о коварных русских женщинах, ограничив себя обсуждением Платона и Фолкнера.

-13-

Но вернемся к повествованию.

– Езжай до ИзраИля с израИльским паспортом, - сказала мне лоер Маруся.

- Слова клятвы на верность, - продолжала она, - никакой юридической силы не имеют, в этом деле главное – американские законы, а они допускают двойное гражданство, если первое гражданство было получено до американского.

- Спасибо, Маруся, - ответил я, так и поступлю, - как Стивен?

- Любовь зла, - отвечала лоер Маруся, - полюбишь и козла…

-14-

После консультации лоера Маруси, я оставил американский паспорт в столе, а израильский паспорт я положил в дорожную сумку. Моя (теперь уже бывшая) жена, молча наблюдавшая за моими действиями, расстегнула мою сумку, извлекла оттуда израильский паспорт, и положила его обратно в ящик стола. А в сумку положила паспорт американский.

- Поедешь с американским, - сказала она, - мало ли что! Береженого бог бережет.

- Что мне нравится, - сказал я (теперь уже бывшей) жене, - так это наша коллегиальность в принятии жизненно важных решений.

- А что мне непонятно, - отвечала она, - казалось бы, все обсудили, приняли общее решение. Зачем к этому возвращаться?

-15-

Теперь, когда мы уже знаем все, что нужно, мы можем вернуться к сцене возле будки израильского паспортного контроля.

- Мистер Ольшевский, - сказала мне девушка в будке израильского паспортного контроля, - скажи, а ты случайно не гражданин Израиля?

- Гражданин, - подтвердил я.

- В таком случае, - сказала девушка, глядя на меня изучающим взором, - пожалуйста предъяви свой израильский паспорт.

- К сожалению, я этого сделать не могу, - отвечал я, - я его оставил дома, в Бостоне….

- Тогда, - заявила девушка, - я не могу пропустить тебя через границу. Граждане Израиля, при выезде из страны, обязаны пользоваться израильским паспортом.

- Хорошо! – ответил я девушке уверенным голосом, - в следующий раз я буду знать! И обязательно возьму с собой израильский паспорт!

- Мы говорим не о следующем разе, - ответила мне девушка, - закон есть закон, и мы не можем его нарушать. Для пересечения границы ты обязан показать израильский паспорт! Точка! Нет паспорта – никуда не полетишь!

- Слушай, Шуламит, - сказал я, прочитав ее имя на пластиковой карточке пристегнутой к нагрудному карману, - а как зовут твоего начальника? Позвони ему, и пусть он тебе разрешит меня пропустить.

- Его зовут Шломик, - отвечала девушка, - сейчас я ему позвоню. А ты понимаешь иврит?

- Раньше понимал,- ответил я, - но за десять лет позабыл все, кроме слова «кибенимат», заимствованного из русского.

-16-

Девушка сняла трубку и набрала номер.

- Шломик, - сказала она на иврите, - тут у меня стоит один израильтянин, он пытается закосить от армии, и выехать по американскому паспорту.

- Главное, - продолжала девушка, - он включил дурочку, и говорит, что забыл израильский паспорт дома, в Бостоне.

- Звони в министерство внутренних дел, - услышал я в трубке голос Шломика, - пусть вышлют наряд, и арестуют его.

- Мистер Ольшевский, - обратилась ко мне девушка с улыбкой, - подождите, пожалуйста, еще немного, мы сейчас решаем ваше дело.

После чего она набрала новый номер.

- Вы позвонили в отделение министерства внутренних дел в аэропорту им Бен-Гуриона, - услышал я в трубке металлический голос автоатветчика, - пожалуйста перезвоните нам в рабочее время.

- Еще минуточку, - сказала мне с улыбкой девушка, и набрала номер еще раз. Ей опять ответил автоответчик.

- Шломик, - сказала девушка, набрав номер начальника, - я звоню в министерство внутренних дел, там никто не берет трубку.

- Кибенимат! – ответил ей Шломик, - сегодня же суббота, шабат! Портфель министра внутренних дел отдали на прошлой недели религиозной партии ШАС, и они перестали работать по субботам!

- А давай его запрем в подсобке до завтра, - предложила девушка, - а завтра они его допросят!

- Ты что? – возмутился Шломик, - там же в холодильнике наши бутерброды! Он их съест до завтра…

- А что делать? – спросила девушка.

- Да пошел он кибенимат! – ответил Шломик, - пусть летит!

- Вот видишь мистер Ольшевский, - с улыбкой сказала мне девушка ставя штампик в американский паспорт, - твой вопрос решился за пять минут. А ведь все ругают израильскую бюрократию!

- В следующий раз, мистер Ольшевский, - заключила девушка вручая мне паспорт, - приезжай в Израиль с израильским паспортом! А сейчас, от имени паспортного контроля я желаю тебе безопасного полета!

МЕЛКИЙ СЛУЧАЙ ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ИЛИ КАК ПЕРЕСЕЧЬ НЕМЕЦКУЮ ГРАНИЦУ. Земную жизнь пройдя до половины, я обзавелся паспортами нескольких стран. А до этого у меня был только один паспорт. С обзаведением несколькими паспортами возникла проблема выбора: каким из них пользоваться? Каким? Об этом думал я (тасуя в руках колоду паспортов) какое-то время назад, в очереди к будке паспортного контроля в Германии.

В силу природного любопытства я наблюдал за действиями стража немецкой границы; последний (чуть ли не фашистская форма, лицо истинного арийца), с немецкой дотошностью изучал паспорта всех прибывших, сверял фотографию с лицом, с помощью лупы анализировал печати и штампы, узнавал о сроке предполагаемого визита в Германию…

Я мгновенно почувствовал, что немецкую границу нужно пересекать с израильским паспортом. Этот смелый, мужественный поступок, - думал я, - поставит все точки над i.

Я спрятял остальные паспорта в карман широких штанин, и ожидал своей очереди с оливкововетвенным, менористым израильским паспортом в руках. Когда моя очередь подошла, я направился к будке паспортного контроля. Страж немецкой границы, увидев издалека израильский паспорт в моих руках, неожиданно махнул мне рукой, мол, да ладно, чего там, проходи так, без проверки. Мол, немцы, евреи, какая разница? Свои же люди…

МЕЛКИЙ СЛУЧАЙ ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ИЛИ КАК ПЕРЕСЕЧЬ ИНДИЙКУЮ ГРАНИЦУ.

-1-

Недавний мой статус был посвящен мелкому (мексиканскому) случаю из личной жизни. Описанный там мой невъезд в Мексику (по причине просроченного паспорта) вызвал несколько откликов; судя по всему, авторы всех комментариев разделяют странную позицию авиакомпании о необходимости правильно оформленных документов для въезда в другую страну. Нелепое, ни на чем не основанное мнение!

-2-

Чтобы опровергнуть это (впрочем, широко распространенное) заблуждение, я упомяну о том, что в 2007 году ваш покорный слуга стоял в очереди к будке паспортного контроля в аэропорте Дели. В силу природного любопытства я наблюдал за действиями стражей индийской границы, они вначале внимательно сличали фотографию в паспорте с лицом его владельца, потом изучали эту фотографию с помощью какого-то монокля, после чего перелистывали страницы паспорта, находили вклеенную туда визу, и, в конце концов, ставили штампик, и говорили своей индийской скороговоркой: «добро пожаловать в Индию!»

-3-

Действия стражей границы меня обеспокоили, дело в том, что я, готовясь к поездке, начисто забыл как о существовании виз, так и о необходимости их получения. И никакой индийской визы у меня не было.

- Ничего, прорвемся! – успокаивал себя я, но успокаивал как-то не очень успешно.

-4-

Когда подошла моя очередь, я протянул офицеру свой паспорт, и улыбнулся ему своей сияющей американской улыбкой. Офицер хмуро посмотрел мне в лицо, сверил его с фотографией, проверил моноклем аутентичность фотографии, после чего два раза перелистал паспорт в поисках визы. Между нами состоялся следующий диалог.

-5-

- Виза? – спросил меня страж индийской границы.

- Виза? – удивился я.

- Для въезда в Индию нужна виза, - объяснил мне страж индийской границы.

- Я не знал, - объяснил я ему суть дела.

- Для въезда в другие страны всегда нужна виза, - объяснил мне общее правило страж индийской границы.

- Понимаете, - ответил ему я, - я в Индию прилетел из Кореи, а в Корею я прилетел из Японии. И там виза не была нужна. Ну и я, как бы по инерции, думал, что и в Индии то же самое.

- Без визы Вы не можете пересечь нашу границу, - сказал мне страж индийской границы.

- Тогда дайте мне визу, - нашел выход я.

- Визу технически невозможно выдать на границе, - объяснил мне страж индийской границы, - мы Вас сейчас посадим в самолет летящий в Лондон, Вы там пойдете в консульство, получите визу, и прилетите назад.

- Нет, этот вариант меня не устраивает, - заявил стражу индийской границы, - я должен завтра быть в Кхарагпуре, в индийском технологическом институте. А если, допустим, лететь в Лондон, а потом обратно, то я тогда в Кхарагпур опоздаю.

- А зачем Вы летите в Кхарагпур? – спросил меня страж индийской границы.

- На конференцию, - скромно ответил я.

- Вы профессор университета? – спросил страж индийской границы.

- Да, - скромно ответил я.

- Подождите, пожалуйста, минутку, - сказал мне страж индийской границы, и скрылся куда-то.

Через 5 минут он вернулся, и сказал, - мы сейчас оформим необходимые для въезда бумаги, дайте нам за это 40 долларов.

С радостью и облегчением я вытащил из бумажника две двадцатидолларовые купюры.

- Это взятка начальству? – спросил я.

- Нет, - ответил страж порядка, - закон о границе допускает одно исключение. Когда на границу доставляют жертв терроризма или стихийных бедствий, доставляют людей без сознания, то для транспортировки их в больницу виза не требуется. Мы Вам сейчас оформляем бумаги о том, что Вы – при смерти. И с этими бумагами Вы можете ехать прямиком в Кхарагпур.

- Люди без сознания, для въезда в Индию, должны платить по 40 долларов? – уточнил я.

- Да, - ответил страж индийской границы.

-6-

Спустя несколько часов я стоял в очереди к стойке в фойе гостиницы Таж, в Дели, надеясь получить номер. В силу природного любопытства я наблюдал за действиями работников гостиницы, они вначале внимательно сличали фотографию в паспорте с лицом его владельца, после чего перелистывали страницы паспорта, находили вклеенную туда визу, и, в конце концов, выдавали ключи от номера. Действия работников гостиницы меня обеспокоили.

- Ничего, прорвемся! – успокаивал себя я.

-7-

Когда подошла моя очередь, я протянул работнику гостиницы свой паспорт, и улыбнулся ему своей сияющей американской улыбкой. Работник хмуро посмотрел мне в лицо, сверил его с фотографией, после чего два раза перелистал паспорт в поисках визы. Между нами состоялся диалог, чтобы не повторяться, приведу лишь его концовку.

-8-

- Нет, этот вариант меня не устраивает, - заявил я работнику гостиницы, - я должен завтра быть в Кхарагпуре, в индийском технологическом институте. А если, допустим, я не получу номер, то я тогда в Кхарагпуре буду невыспавшимся и усталым, и не смогу участвовать в конференции.

- Вы профессор? – спросил меня работник гостиницы.

- Да, - ответил я.