Третий
yuvikom — 09.08.2014
Люблю цифру три. Питаю к ней особую любовь)))
Начнём с того, что дата родов мне приснилась – 9 августа –
«трижды три» (только во сне эта дата была на календаре по старому
стилю, поэтому я ждала рождения сына в конце июля). Когда подошёл
срок, схватки начались, я пешочком пришла в роддом (это стало у нас
уже доброй традицией – роддом-то рядом) и осталась на ночь, но
наутро меня отправили домой с напутствием «ещё рано». В результате
сына я переносила, единственного из всех шестерых. Но обо всём по
порядку.
Накануне родов я пошла в храм. Если честно, не пошла, а
побежала. Потому что в ту ночь мне приснился страшный сон: в мой
рюкзачок, который я заранее собрала в роддом, какая-то ужасная
чёрная старуха пихала грязные тряпки. На все мои попытки остановить
её, она отвечала руганью. Поэтому утром, проснувшись в холодном
поту, я прочитала последование и поехала в Знаменский храм. Батюшка
меня успокоил и причастил. На выходе уже, улыбаясь и радуясь, я
вдруг столкнулась с едва знакомой прихожанкой.
-Когда рожать собираешься?
Я пожала плечами: странный вопрос.
- Как только, так сразу...
Она вдруг резко и убеждённо:
- Рожай сегодня! Обязательно. Пантелеимон тебе поможет! Будет
стоять у постели и поможет. Всё будет хорошо.
Я ничего не ответила, но страшно удивилась: ну как я рожу по
заказу? Хотя на Пантелеимона очень бы хотелось. Люблю его. И к
монастырю Афонскому питаю такую любовь... Может, она юродивая, эта
женщина?
С такими мыслями я ехала домой. А ночью действительно начались
роды. Опять муж отвёл меня в больницу, но на сей раз меня
благополучно приняли и уложили в предродовую. Я была там
единственная. Не знаю, что там отмечали медики – ДР или ещё
какое-то событие, но рядом не было ни единой души все пять часов,
что я лежала со схватками, а когда я попыталась найти хоть кого-то
на этаже, меня поразило безлюдие. На мои крики тоже никто не
откликнулся. В какой-то момент мне показалось, что я очутилась в
фильме ужасов. Но это было только начало.
Часов в пять утра тётенька-врач всё-таки обо мне вспомнила,
прибежала, посмотрела и с воплями: «Чего ж ты молчишь?!!!»
убежала... Честно говоря, я от боли уже ни думать, ни возражать
была не в состоянии. Меня быстренько перевели в родовую и приказали
тужиться. Я человек ответственный, старалась изо всех сил. Но у
моего богатыря оказалась косая сажень в плечах: вот плечами он и
застрял... Чего только не предпринимали: и давили на живот сверху,
и приказывали мне тужиться без схватки(к слову сказать, мы оба в
результате были в синюю мелкую крапинку на следующий
день:полопались мелкие кровеносные сосуды на коже). А я
непрерывно ощущала, как что-то чёрное и ужасное наваливается на
меня, душит, не даёт двигаться, лишает возможности что-то
предпринять, да просто подумать...И вот в какой-то момент я
услышала страшное: врачи надо мной говорили, уже не обращая
внимания на меня - надо резать (ребёнка! – поняла я). И в этот
самый момент вдруг вспомнила ту юродивую: «Рожай сегодня!
Пантелеимон поможет!» И я взмолилась: «Целителю Пантелеимоне,
помоги! Твой день сегодня! Ты ведь можешь! Ты – всемилостивейший!!!
Ты же рядом, правда?!» и вдруг где-то в глубине живота, будто
чья-то рука подтолкнула ножки ребёнка, и он подвинулся вперёд,
высвободил плечико. Врачи надо мной всполошились: «Пошёл!» и начали
опять давить сверху, опять кричать: «Тужься!» Но малыш уже вышел –
без крика, без шума...Он и потом какое-то время не закричал.
Асфиксия. Врачи искали какой-то аппарат, суетились вокруг младенца,
а я продолжала молиться. И что ещё я могла сделать в тот
момент?
Когда нас поднимали на третий этаж, его положили со мной, и я
приговаривала – больше для самоуспокоения – и так, чтобы слышал
только он: «Всё хорошо, всё будет хорошо! Мы вместе!» И всё
молилась Целителю.
На этаже нас разделили, малыша положили под стеклянный колпак,
а меня – о счастье! – в соседнюю палату. Стена между нами была с
огромным окном, и я могла видеть суету врачей вокруг кроватки
младенца, все эти ужасные трубочки, торчащие из-под колпака... Я не
могла заснуть, но и встать тоже не могла – ужасная слабость
навалилась. Но хоть не та чернота, что в родзале. А за окном
прорвало огромную тучу, которая висела над городом несколько дней -
хлынул ливень - вся природа испытала небывалое облегчение…
Часов в девять утра пришёл папа, кричал под окном. Доползла до
окна. Кое-как сказала, что мы живы. Он мне крикнул: “Богатыря
родила: 4.340, рост 55… В Приёмном уже записочка висит!” Правда?
Удивлялась про себя, что каждое движение даётся с трудом:
кровать-то прямо у окна стоит, даже и идти далеко не надо. Пришла
медсестра и сказала, что у меня температура 35... А, понятно...
Упадок сил...
Муж передал мне иконку Целителя – благословение Афонского
монастыря ( за год до этого мы были у Честной Главы, которую
привозили в Москву и там получили эту иконочку). Вечером вижу у
кроватки малыша детского доктора и выскакиваю в коридор(ну как
выскакиваю: пока я дохожу до двери, доктор оказывается уже в
конце коридора). Я кричу изо всех сил: «Не уходите, доктор! Скажите
мне, как Комаров?!» И она оборачивается, возвращается и
успокаивает: «Вы не переживайте, утром переведём его к вам в
палату. Он удивительно быстро поправляется. Чудо прямо!»
Слава Богу! Наконец-то я могу заснуть,но в голове всё стучит:
«Целителю Пантелеимоне!..»