Товарищу Сталину с любовью и надеждой

vladivostok — 13.01.2017






Владивостокский предприниматель Юрий Москалев установил памятник Иосифу Сталину около здания по улице Борисенко, сообщает PRIMPRESS. Бюст вождя, отлитый из металла, появился здесь на прошлой неделе. Пока он стоит на временном постаменте из металлоконструкции, но в ближайшем будущем Юрий планирует оформить скульптуру более серьезно.
Свое решение предприниматель связал с недавней установкой памятника Николаю II в Покровском парке. Вот как Юрий Москалев прокомментировал свой поступок:
«Я не считаю, что Николаю II нужно ставить памятники, в том числе в г. Владивостоке. Что он такого сделал для страны и для нашего региона в частности? Здесь, например, Николай II просто был проездом. На мой взгляд, Иосиф Сталин больше заслуживает памяти».

ИСТОЧНИКЪ



ИЗ КОММЕНТАРИЕВ:

Сокол
10 января 2017, 5:01
Отдельная БЛАГОДАРНОСТЬ от Сталинских соколов!Конечно потомки люфтваффе против и их можно понять)

Юрий
6 января 2017, 21:00
Юрий, огромное Вам спасибо за памятник! Усиливаеся ветер разметающий груды мусора с могилы Вождя!

Дмитрий С.
3 января 2017, 16:52
Юрий,жму вам руку!

Дмитрий
1 января 2017, 20:01
Юрий, спасибо!

Андрей
28 декабря 2016, 3:04
Молодец Юрий! Так держать!

Unknown
27 декабря 2016, 4:27
Молодец Юрий настоящий патриот. Слава Сталину, слава Сталинским рипрессиям:врагов народа и предателей...! Да здравствует И.В.С.


ИЗ ХРЕСТОМАТИЙНОГО:

Осип Мандельштам

ОДА
Когда б я уголь взял для высшей похвалы —
Для радости рисунка непреложной,—
Я б воздух расчертил на хитрые углы
И осторожно и тревожно.
Чтоб настоящее в чертах отозвалось,
В искусстве с дерзостью гранича,
Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось,
Ста сорока народов чтя обычай.
Я б поднял брови малый уголок
И поднял вновь и разрешил иначе:
Знать, Прометей раздул свой уголек,—
Гляди, Эсхил, как я, рисуя, плачу!

Я б несколько гремучих линий взял,
Все моложавое его тысячелетье,
И мужество улыбкою связал
И развязал в ненапряженном свете,
И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,
Какого не скажу, то выраженье, близясь
К которому, к нему,— вдруг узнаешь отца
И задыхаешься, почуяв мира близость.
И я хочу благодарить холмы,
Что эту кость и эту кисть развили:
Он родился в горах и горечь знал тюрьмы.
Хочу назвать его — не Сталин,— Джугашвили!

Художник, береги и охраняй бойца:
В рост окружи его сырым и синим бором
Вниманья влажного. Не огорчить отца
Недобрым образом иль мыслей недобором,
Художник, помоги тому, кто весь с тобой,
Кто мыслит, чувствует и строит.
Не я и не другой — ему народ родной —
Народ-Гомер хвалу утроит.
Художник, береги и охраняй бойца:
Лес человечества за ним поет, густея,
Само грядущее — дружина мудреца
И слушает его все чаще, все смелее.

Он свесился с трибуны, как с горы,
В бугры голов. Должник сильнее иска,
Могучие глаза решительно добры,
Густая бровь кому-то светит близко,
И я хотел бы стрелкой указать
На твердость рта — отца речей упрямых,
Лепное, сложное, крутое веко — знать,
Работает из миллиона рамок.
Весь — откровенность, весь — признанья медь,
И зоркий слух, не терпящий сурдинки,
На всех готовых жить и умереть
Бегут, играя, хмурые морщинки.

Сжимая уголек, в котором все сошлось,
Рукою жадною одно лишь сходство клича,
Рукою хищною — ловить лишь сходства ось —
Я уголь искрошу, ища его обличья.
Я у него учусь, не для себя учась.
Я у него учусь — к себе не знать пощады,
Несчастья скроют ли большого плана часть,
Я разыщу его в случайностях их чада...
Пусть недостоин я еще иметь друзей,
Пусть не насыщен я и желчью и слезами,
Он все мне чудится в шинели, в картузе,
На чудной площади с счастливыми глазами.

Глазами Сталина раздвинута гора
И вдаль прищурилась равнина.
Как море без морщин, как завтра из вчера —
До солнца борозды от плуга-исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начался и длится без конца
На шестиклятвенном просторе.
И каждое гумно и каждая копна
Сильна, убориста, умна — добро живое —
Чудо народное! Да будет жизнь крупна.
Ворочается счастье стержневое.

И шестикратно я в сознаньи берегу,
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь — через тайгу
И ленинский октябрь — до выполненной клятвы.
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сжатых губ чтеца —
Его мы слышали и мы его застали.

Январь — март 1937

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив