ТОТ САМЫЙ МЮНГХАУЗЕН
ugryumova — 09.02.2023
22 февраля 1797 года в Боденвердере скончался отставной
русский офицер Гиронимус Карл Фридрих фон Минихаузин, бывший
ротмистр Брауншвейгского кирасирского полка, охранявшего западные
границы Российской империи. В тот миг, когда земной прах
правдивейшего на свете человека обрел иную форму существования,
барон окончательно избавился от досадных мелочей, которые мешали
ему быть тем самым Мюнгхаузеном, и совершил один из самых
невероятных своих подвигов: он стал чистым духом вдохновения -
покровителем безумцев и мечтателей. Двести десять лет о нем пишут и
говорят, доводя вымысел до абсурда, а после до того предела, за
которым раздвигаются границы мироздания. И кто сказал, что на Луне
или другой планете ему не ставят святилищ на заброшенных дорогах и
не возводят капищ в глуши непроходимых лесов; кто посмеет
утверждать, что влюбчивая Венера до сих пор не тоскует по
прекраснейшему из своих тангейзеров?
Иероним фон Мюнгхаузен приехал в Россию, когда ему исполнилось двадцать четыре года, добровольно вызвавшись служить пажом у принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Служба сия уже тогда считалась в Германии небезопасной: мало того, что немцев пугала огромная и дикая в их представлении страна, так принц еще принимал участие в войне с турками, и двух его пажей убили в бою. Однако эти невеселые перспективы не смутили молодого барона; человек явно незаурядный, он в равной степени отличался и на балах, и в походе против турок. А в 1739 году, когда его принц женился на племяннице российской императрицы Анны Иоановны, попросился на военную службу. Его отпустили, хотя и с неохотой. Он был назначен корнетом в Брауншвейгский кирасирский полк, расквартированный в Риге. Его почти не коснулся дворцовый переворот, устроенный Елизаветой – стремительное продвижение по службе больше не светило, но и в опалу барон не попал. В 1744 году поручик фон Мюнгхаузен командовал почетным караулом, который встречал будущую императрицу Екатерину Вторую. В том году он и сам женился по любви на дочери рижского судьи Якобине фон Дуттен; а в 1750, получив чин ротмистра, уехал в Германию оформлять наследство, да так и остался навсегда в своем родовом поместье Боденвердер.
Сперва он только рассказывал свои невероятные истории приятелям – охотникам, соседским помещикам, но в 1781 году в журнале «Путеводитель для веселых людей» было напечатано 16 рассказов автора «г-на М-х-з-на». Четыре года спустя в Англии издали книгу Рудольфа Эриха Распэ «Рассказ барона Мюнхгаузена о его удивительных путешествиях и походах в России», и она включала уже 64 истории. Книга пользовалась оглушительной популярностью, и выдержала множество переизданий, в каждом из которых соответственно росло и число фантастических приключений барона. В седьмом издании их было уже две сотни. Одновременно с Распэ, вдохновившись его первой книгой, стал писать о своем необычайном соотечественнике Готфрид Август Бюргер – «отец» немецкой литературной баллады. Его опус назывался по-немецки просто и коротко: «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей»; он увидел свет в 1786 году. При жизни отставного ротмистра книги о веселом врале и отважном авантюристе бароне Мюнгхаузене выходили еще в России и Америке.
Вымышленный барон стремительно набирал силу – он становился все реальнее и убедительнее, чем немолодой ганноверский помещик, и вскоре того перестали отличать от его литературного двойника. Никто уже не вспоминал о том, что истории предназначались веселым, читай – умным, людям; барону не простили той легкости, живости и изящества, с которой он говорил о самых серьезных вещах; ему не простили безмятежного отношения к жизни. Это Зазеркалье оказалось жестоким по отношению к Гиронимусу Минихаузену: его, живого и чувствующего человека, в одночасье наградили титулом «короля лжецов», нисколько не спрашивая, что сам он думает по этому поводу.
Как гоголевский Нос, так и баронское Имя самостоятельно выбилось «в люди» и победительно зашагало по свету, поглотив своего создателя. Однако, вполне вероятно, другой Создатель имел в виду что-то свое, отправляя на планету Земля Карла Фридриха Иеронима фон Мюнгхаузена. Он внезапно решил переиграть эту историю – и подарил безудержному фантазеру великолепное послесмертие.
Человеку доступно все, до чего он в состоянии дотянуться мыслью. Мысль неостановима, единственное, что необходимо для того, чтобы совершить невозможное – посметь это помыслить. Смелости же хватает далеко не всем. «Достаточно ли эта идея безумна, чтобы быть правильной?», - спрашивал Нильс Бор. Чтобы создать нечто новое, человек должен прежде всего раздвинуть рамки своих представлений о мире за прежние пределы: представить то, чего еще нет; описать то, чего еще никто не видел; и единственным инструментом ему может служить здесь фантазия, ничем не ограниченное воображение.
Случайно или сознательно, но совокупными усилиями
многочисленные авторы «Мюнгхаузена» создали существо совершенно
уникальное – способное бескорыстно нафантазировать все, что угодно:
путешествие на Луну и полет на пушечном ядре; победоносную борьбу
силы воли с силой тяготения и полное неприятие летального исхода
(подумаешь, оторвало у коня заднюю половину – а он стоит, напиться
не может). Такое существо уже не было человеком – вруном, лгуном,
сочинителем, пускай и незаурядным: масштаб невероятного задал иную
парадигму. Отныне и присно, и во веки веков совершенно неважно,
летал ли барон Мюнгхаузен на Луну. Важно, что он не сомневался, что
это вполне возможно для обычного человека – и другие, вдохновившись
этой верой, полетели за ним. Мюнгхаузена невозможно оценивать с
позиций «правда – не правда». Правда ли – картины и книги, музыка и
поэтическое вдохновение? Правда ли – Сикстинская мадонна и вид
города Толедо, и золотые матиссовские рыбки в кособокой банке, или
это все-таки что-то другое? Выше, чем правда?
Рыцарь Тангейзер из средневековой легенды стал возлюбленным
Венеры, а после пришел в Рим и спросил у Папы, может ли он
покаяться, есть ли прощение ему, полюбившему языческую богиню. Папа
сурово отвечал, что прощения такому, как он, нет и быть не может –
скорее уж палка покроется листьями. И Тангейзер отправился назад,
к Венере, уже навсегда, а Папа взглянул на свой посох и
увидел, что тот покрывается молодой зеленью.
История барона Мюнгхаузена удивительно похожа на эту легенду
– вроде бы все пошло наперекосяк, а посох набухает нежными
клейкими листочками. Мюнгхаузена определили в жесткие рамки,
написали ему правила игры – докучливое, многословное либретто; а он
вырвался на волю и поет, что хочет, и летает туда-сюда, на Луну и
обратно. Вдохновляет новых рассказчиков на новые истории о себе.
Некоторые из этих историй становятся по-настоящему
великими.
Невзирая на все нравоучительные причитания, которыми
изобилуют предисловия к книгам о Мюнгхаузене - о том, что врать
грешно, а хвастаться стыдно, читатели понимают эти книги на
удивление правильно. Врать – действительно грешно. А фантазировать
– так же необходимо, как дышать. Необходимо ежедневно раздвигать
границы известного пространства, чтобы не усохнуть и не скукожиться
в сером обывательском мирке. Начинать день, скажем, с разговора с
Сократом или Шекспиром. После заняться разгоном облаков. А затем,
перед завтраком – подвиг. И еще: человеку, если он хочет им
оставаться и впредь, необходимо открыто говорить (писать,
рисовать, сочинять) правду – такой, какой он ее видит.
Поэтому каждый видит своего Мюнгхаузена: не только и не
столько такого, каким его придумали для нас, однако же и за
нас - а таким, каким он существует в нашем частном воображении.
После 1979 года большинство граждан одной шестой части суши
по этому поводу сходятся во мнениях: Карл Фридрих Иероним
может быть только фон Янковским.
Роскошный, согласитесь, эпиграф к «Путеводителю для веселых
людей»:
- Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное
лицо - это еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле
делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа,
улыбайтесь!
|
</> |