Торпеда УЭТ-1 «Ихтиозавр» прошла Государственные испытания

Газета «Военно-промышленный курьер» опубликовала статью Максима Климова «Ихтиозавр» на финишной прямой. Новая торпеда прошла государственные испытания», в которой говорится, что, согласно недавнему сообщению АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение», завершены Государственные испытания перспективной торпеды. В сообщении о завершении госиспытаний перспективной торпеды скорее всего имеется в виду «Ихтиозавр» – инициативная ОКР АО «Завод «Дагдизель», а с 2015 года – заказная ОКР с головным исполнителем АО «ГНПП «Регион».




Погрузка на большую дизель-электрическую подводную лодку Б-261 "Новороссийск" проекта 06363 Черноморского флота 533-мм электрических торпед УЭТ-1 (ОКР «Ихтиозавр»). Севастополь, 29.05.2018 (с) sevastopol.gallery

Из характеристик нового боеприпаса (в экспортной модификации – УЭТ-1Э) назывались дальность 25 километров (у УСЭТ-80 – 18 км) и скорость 50 узлов (у УСЭТ-80 – 48 с падением в конце траектории до 42). Ключевые особенности торпеды – мощная, обладающая высокой помехозащищенностью система самонаведения (ССН) и современный вентильный электродвигатель, сделанный по безредукторной схеме с очень высоким КПД – 0,97–0,98 (для сравнения: аналогичный по конструктивной схеме на итальянской Black Shark имеет КПД 0,94). Двигатель обеспечивает установку «один в один» на место старого коллекторного ДП-31У, что открывает возможность эффективной модернизации не только УСЭТ-80, но и экспортных УЭТТ и ТЭ2 со значительным повышением характеристик, включая ССН. Дело в том, что ДП-31У был сделан предельным по параметрам (достаточно сказать, что в конце дистанции он раскаляется до 600–700°С) и имеет очень высокий уровень помех, что крайне затрудняет применение новых аппаратур.

Этот фактор длительное время висел камнем на шее наших разработчиков систем управления и самонаведения, заставляя их идти на весьма неоптимальные технические решения ради того, чтобы как-то обеспечить элементарную работоспособность в составе изделия (с ДП-31У).

В СССР существовали две школы разработчиков ССН: московская и ленинградская. К 1990 году вторая полностью и безоговорочно проиграла первой (высшим достижением которой на тот момент была аппаратура изделия АПР-3, сделанная на уровне лучших мировых образцов, и первый вариант аппаратуры для антиторпеды). «Итогом» работы ленинградской школы стал позорный эпизод с установкой в 1989 году на торпеду УСЭТ-80 системы самонаведения «Керамика», «воспроизведенной на отечественной базе» с американской Mk 46 mod.1, изделия начала 60-х.

При этом москвичи очень уважительно относились к конкурентам из Северной столицы и одной из главных причин их фиаско называли «удавку на шее» в виде огромных помех от ДП-31У.

В этой связи непонятно «возобновление серийного производства» абсолютно антикварного двигателя ДП-31У (достаточно сказать, что его главный конструктор умер в 1969 году) и попытки навязать его флоту в составе новых и модернизированных торпед.

Разработка «Ихтиозавра» шла с драматическими отступлениями на фоне конфликта АО «Завод «Дагдизель» с концерном «Гидроприбор» и Министерством обороны (в начале 2010-х, сейчас разрешенного) и обстановки в Дагестане, а именно попыток ряда лиц под прикрытием заявлений о якобы разворованном заводе получить над ним контроль. Характерна реакция на новость по массовой погрузке «Ихтиозавров» на ПЛ «Новороссийск» (проекта 06363) в Севастополе в 2018 году: «Как «новые торпеды», нам же рассказывали, что на «Дагдизеле» все разворовали?!».

Стоит прокомментировать ряд заявлений по первому контракту Минобороны на «Ихтиозавры». Особенно бурную реакцию вызвал «ценник» новой торпеды – порядка 100 миллионов рублей. Это с одной стороны – мало (французская F21 стоит более чем в два раза больше), а с другой – много, ибо такая цена оказалась сформирована стоимостью комплектующих, которые в ряде случаев могли быть или дешевле, или вообще не устанавливаться. Однако здесь требования диктует заказчик.

Отметим, что при малых (хотя бы относительно ракет) ценах на торпеды в СССР их аналоги на Западе стоили много дороже, например американская Mk 48 – как два «Томагавка». Это следствие применения сложных систем управления и самонаведения с высокими ТТХ. К примеру, фазированные решетки в антеннах ракет (и тем более активные) и сегодня встречаются редко (обычно – зеркальный отражатель), в то время как на торпедах переход на них начался еще в конце 80-х годов.

То есть мнение, будто «торпеда – это просто», абсолютно неверно. Можно привести еще один пример из опыта ВМС США. У них статистика стрельб торпедами на порядок превышает количество ракетных. Это оправданно и обусловлено сложными условиями среды, в которой применяются торпеды.

Здесь же необходимо подчеркнуть, что 100 миллионов стоит сам «Ихтиозавр», а не реальный выстрел. Практическая торпеда после стрельбы вылавливается, переподготавливается и повторно применяется. В ВМФ СССР кратность их применения доходила до полусотни.

На данный момент «госы» «Ихтиозавром» пройдены. Это положительное. Однако работа еще далеко не окончена.

«Серьезный недостаток при разработке торпед в СССР – малый объем испытаний, в результате чего данный вид вооружения выпускался с серьезными изъянами. Массовое использование торпед в ходе боевой подготовки являлось по сути дела продолжением государственных испытаний. В первые пять-шесть лет освоения этого оружия флотом обнаруживаются серьезные недостатки и производятся различные доработки… Примеров тому масса», – писал бывший начальник отдела эксплуатации торпед НИИ оружия ВМФ Ларион Бозин («Цена торпедного расчета»).

Автор, поддерживая эту разработку, вместе с тем многократно ставил и жесткие вопросы по ней в «закрытом формате» (с учетом сложной обстановки вокруг «Ихтиозавра»). Теперь пришло время обозначить острые углы. Самый главный вопрос: где телеуправление? Севастопольские фото погрузки «Ихтиозавров» на «Новороссийск» ясно показывают, что его нет.

Соответственно ни о какой «современной» и «перспективной» торпеде не может быть и речи. Более того, без телеуправления изделие имеет крайне низкие экспортные перспективы.

Это проблема «Ихтиозавра», которую нужно устранить в самые короткие сроки. Возможности такие были. Например, ОКР «Штурвал», выполненная более 15 лет назад, с созданием оптоволоконной системы телеуправления, с характеристиками, уникальными до сих пор. Однако результаты этой работы «легли на полку», а руководитель ОКР Юрий Ларин (ВНИИ КП) ушел из жизни летом прошлого года.

Торпедный кризис по-прежнему крайне остр. Подтверждение этому – недавно опубликованные фотографии торпедной палубы новейшего стратегического «Борея» с полным боекомплектом… древних УСЭТ-80. Увы, это реальность ВМФ РФ.