Торговый центр "Мистика"
yeho — 11.02.2016
Я, кажется, написала какую-то жесть. У меня к этой жести очень,
очень много вопросов. Тем не менее, это текст к Дню святого
Валентина. С наступающим праздником, ага :)
Чьи-то сердца
- Проклятый февраль с его проклятыми гендерными
праздниками!
- Прям так уж и "праздниками"? - рассеянно отозвалась Люба,
блуждая взглядом по витринам. - Вроде, в феврале только День
защитника Отечества, всего один праздник.
- А День Святого Валентина?! - негодующе возопила Оля. -
Торжество гендерной фигни, девочки любят мальчиков, мальчики любят
девочек, а все мальчики и девочки, которые пару себе не нашли,
могут пойти и повеситься в туалете, все равно ничего хорошего в их
жизни уже не будет.
- Ну ладно тебе, не утрируй, не так все страшно, - в этом году
пара у Любы была, поэтому она могла себе позволить толику
снисходительности к бесящейся подруге. Ну, подумаешь, остаться без
парня незадолго до Дня влюбленных. Неприятно, но не трагедия. Она
же, вон, пережила не один такой праздник в одиночку - и вот, у нее
наконец-то есть с кем его встречать. Счастье возможно, нужно просто
его дождаться.
- Не так все страшно, все еще страшнее, - подхватила Оля.
Помолчала и усмехнулась, - одностишие получилось, кстати. Так вот,
все еще страшнее! Два праздника подряд - это еще куда ни шло, хотя
первый полон тоски и безнадеги, а второй почему-то празднуют не
защитники, а все мужчины подряд. Но там же потом еще и Женский
день!
- Это ведь уже март. Март, что ли, - тоже проклятый?
- Нет, это никакой не март. Пока мы не отмучились и не
отулыбались свой Женский день, это самый настоящий унылый февраль,
как бы он там ни прикидывался мартом. Следовательно, проклятый
февраль.
- Интересно, есть вообще такие праздники, которые тебя
устраивают?
- Есть, конечно. День полярника.
- Чего? - обалдело переспросила Люба.
- Не "чего", дорогая моя, а "кого". Полярника. Есть такая
профессия.
- Даже не буду спрашивать, чем он тебе угодил.
- И правильно, не спрашивай. Я же и сама не знаю. Ладно. Мы
пришли сюда покупать уродский праздничный сувенир твоему Славе -
вперед, покупай идиотский сувенир. С чего начнем? Парфюмерия,
магазин подарков, хозяйственный отдел в супермаркете?
- Олька, ну ты совсем-то берега не теряй.
- Да я еще не начинала даже. Слушай, я знаю! Смотри, какой
классный загончик! Его тут раньше не было, я точно помню. Шарики,
цветочки и много-много стеклянных и плюшевых алых задниц.
- Слушай, сцеживай свой яд в пробирку, что ли. И про задницы -
старая шутка уже, ей лет пять как минимум.
- А ты, что ли, эйджистка, при тебе и шутку не пошути, если
она слишком старая?
Люба тем временем присмотрелась к "загончику" - огороженному
углу с несколькими нарядными прилавками - и нашла, что он и в самом
деле очарователен. Кроме перечисленного Олей, там продавались
конфеты в форме сердечек, конфеты нормальной формы, но в
"сердечных" коробках, какие-то баночки и скляночки нарядные - и да,
действительно очень много самых разных сувениров с сердцами.
- А знаешь, и правда интересное место, пойдем посмотрим. Жаль,
Славе там ничего не купить, очень уж все... сердечное. А он все эти
сантименты не очень любит.
- А зачем ты тогда вообще покупаешь ему подарок на
Валентина-то?
- Чтобы показать, что я считаю нас влюбленными.
- А что, это требует каких-то особых подтверждений? Мне
казалось, у вас там все и так понятно.
- У нас там понятно... но не все, - вздохнула Люба. - По
крайней мере, в любви он мне пока что не признавался. Вот я и
думаю...
- Вытянуть из него признание в соответствующий
профессиональный праздник? Ну-ну. Очень разумно. Вперед. Ну что, на
задницы-то пойдем смотреть?
- Непременно!
***
Сувениры оказались очень разные. Некоторые - красивые,
некоторые... не слишком. Дешевые и нелепые, какими и положено быть
праздничным сувенирам. Оля, как обычно, первым делом заприметила
кружку. Простую черную кружку без всяких сердечек. Потаращившись на
нее немного, она все-таки не выдержала и обратилась с вопросом к
продавщице:
- А почему эта кружка просто черная? У вас же все кругом с
сердечками...
- А она не просто черная, - охотно отозвалась продавщица. - На
ней тоже есть сердце. Но его видно только если в кружку налить
что-нибудь горячее.
- Ух ты, как круто! - восхитилась Оля, мигом забыв про свою
нелюбовь к празднику. - А можно мне таких две? Или даже три!
- К сожалению, нет. Каждое сердце у нас в единственном
экземпляре.
- Ну, уж кружек-то могли бы и побольше наштамповать.
- Ну что вы. Никакой штамповки. Каждое наше сердце уникально.
Вот это, например, удивительно устойчиво к любым страстям. Вокруг
все может кипеть, а оно останется невредимо.
- Хочу себе такое, - вполголоса проворчала Оля. Люба
улыбнулась: да, сердце поустойчивее Оле бы не помешало. Слишком уж
многое она воспринимала... близко к сердцу, именно.
- Хотите - купите, - пожала плечами продавщица.
- Я еще подумаю. А это что? - она ухватила нечто мягкое и
пушистое - то ли просто плюшевую игрушку, то ли все-таки подушку. В
форме сердца, разумеется.
- А это сердце мечтателя. Примерно на три четверти заполнено
приятными иллюзиями, такую броню ничто не пробьет. Ну... почти
ничто. Пробить-то можно, но надо очень сильно постараться.
- Интересно, - протянула Оля, хватая следующую безделушку. Ну
да, она всегда любила всякие игры и выдумки, в этом смысле они с
продавщицей нашли друг друга. - А это?
- А это - сердце поэта. Смотрите, там где-то должна быть
кнопка, если нажать, то оно будет светиться. Долго ему светиться
вредно, раскаляется очень сильно, может, наверно, и повредиться. Но
если время от времени и ненадолго, то можно.
- Ой! Я, вроде, никуда и не нажимала, а оно светится.
- Да, это тоже бывает, оно часто включается
самопроизвольно.
Люба ходила вдоль прилавков, пытаясь найти что-нибудь, что
приглянулось бы ей. Ну или вот - вдруг тут есть что-нибудь такое,
что все-таки можно будет ему подарить? Оля с продавщицей тем
временем разошлись не на шутку. До Любы долетали все более и более
бредовые речи.
"Довольно старое сердце, сами видите, но не хрупкое, совсем
наоборот. Столько всего пережило и еще столько же сможет... Это
нуждается в особом режиме и уходе - цветок, сами видите. Зато уж
если повезет попасть в подходящие условия, так расцветет... Просто
очень красивое. Толку от этого никому и никакого, но, наверно,
приятно, если у тебя красивое сердце. Нет, красивое сердце и сердце
красавицы - это не одно и то же. Ну да, что-то вроде флюгера,
правильно. В комнате без сквозняков, наверно, будет более-менее
постоянным. Что вы, разбитых сердец у нас тут нет. Их просто не
бывает. Человек с разбитым сердцем не живет. Если он жив, значит,
сердце у него целое. А если не жив, то и сердца-то уже, считайте,
тоже нет. Да, конечно, наши сердца пригодны к использованию, а как
же. А это, сами видите, магнит. Что притягивает? Вот, кстати, не
знаю. Но к холодильнику притянется точно. А вот это очень, очень
хрупкое... и, пожалуй, это все. Нет у него никаких других качеств.
Красиво? Ну, в принципе, да. На любителя".
"Во дает девица! Странно, что у нее, с таким-то талантом к
впариванию, вообще еще остались тут какие-то товары", - восхищенно
думала Люба, стоя перед странной цветастой статуэткой неясной
формы. Это, конечно, тоже было сердце, но если бы она не знала, что
кроме сердец, тут ничего толком нет, могла бы и не угадать.
Прерывать сеанс художественной торговли было неловко, но про
статуэтку узнать тоже хотелось, и она откашлялась, привлекая
внимание к себе.
- А вот это что за сердце?
- Это недавнее совсем, сердце художника. Сами видите,
немного... нестандартное. Наверно, они так видят.
- Вот что. Я все обдумала, - заявила Оля. - Все это ужасно
интересно, но я все равно беру кружку. Потому что кружки - это
здорово и полезно, а все остальное мне не нужно, только пыль будет
собирать.
- Как пожелаете, - улыбнулась продавщица. - Но вы все-таки
учтите - про сердце.
- Учту-учту.
- Хорошо, тогда давайте отойдем с вами вон в тот уголок, и я
вам ее пробью.
Оля с продавщицей отошли и довольно долго о чем-то шептались в
углу, Люба даже почти успела заскучать и окончательно поняла, что
нет, даже "сердце художника" Славе дарить совершенно недопустимо.
Лучше уж что-нибудь полезное купить. Вот себе она бы, может, и
взяла такое, но покупать самой себе "валентиновский" сувенирчик? Ну
уж нет. Это Оля с ее презрением к праздникам может себе такое
позволить. А может даже еще и не такое.
Тут Оля как раз вернулась, с кружкой в обнимку, почему-то
очень серьезная и бледная. А за ней явилась и продавщица, поставила
на опустевшее место кружки новое сердечко - прыгучее, на
пружинке.
- А вы себе что-нибудь выбрали? - спросила она у Любы. Та
отрицательно помотала головой:
- Как-то ничего не приглянулось.
- Ну, как знаете. Если что, мы здесь будем до шестнадцатого
числа.
- До шестнадцатого? Праздник же четырнадцатого.
- Ну, иногда сердца становятся еще актуальнее после праздника.
Всякое бывает. В общем, если что, приходите.
***
Сообщение от Оли пришло поздно ночью, где-то часа в три, так
что Люба прочитала его только утром.
"Знаешь, то сердце, которое я купила в "Мистике"... это было
сердце убийцы".
Даже учитывая всю олину любовь ко всяким сказочным сюжетам,
это был перебор. Люба едва сдержала желание написать "что ты
принимала?" и вместо этого набрала: "У тебя все в порядке? Что за
пафос такой, ты никого, случайно, не убила?"
Оля ответила почти сразу же: "Нет, некого и не за что
:)"
Но не успела Люба облегченно выдохнуть, как вдогонку пришло
следующее сообщение: "Но кажется, смогу, если что".
"Я кофе выпью и приду, ага?"
***
Оля была невнятна и несла какой-то вздор. Про собственное
сердце, замененное на купленное в магазине, про изменившийся нрав и
изменившееся дыхание, и выглядела при этом абсолютно, совершенно
спокойной и вменяемой.
- Ты учти, я прекрасно понимаю, как это звучит, - сказала она
наконец. - Насколько я знаю, насильно у нас госпитализируют только
буйных, а я не буйная, адекватная и от слов своих, если что,
разумеется, откажусь. Я тебе только потому и рассказываю, что ты
ведь тоже там была.
- Была, - вздохнула Люба. - Ну вот допустим, я тебе даже
поверю. Но твое-то сердце тогда где?
- Там и осталось. Такое, на пружинке, помнишь?
Самое ужасное, что Люба помнила.
- А за что ж ты тогда деньги платила, если одно сердце
поменяла на другое?
- За возможность обмена, собственно. Это, как мы понимаем,
операция в каком-то смысле покруче пересадки. По крайней мере,
выглядит куда более невероятно. Правда же?
- Так, ладно, продавщица тебе выдала эту сказку, и ты
поверила. Допустим. Но с чего ты взяла, что с тобой действительно
что-то случилось? Может, просто самовнушение.
- Ну, ты вполне можешь так думать, это вполне правдоподобно
звучит, - кивнула Оля. - Хотя мне кажется, что мне просто не
хватило бы фантазии на такое.
- Да что с тобой все-таки случилось-то?!
- Если бы я могла это внятно рассказать, я бы рассказала, уж
поверь. Просто все поменялось. И мне теперь придется как-то с этим
жить. И кажется, вполне неплохо жить.
Это был их последний разговор: буквально на следующий день Оля
написала, что в ближайшее время ее на связи не будет, и,
действительно, куда-то пропала. А Люба осталась недоумевать и
тревожиться.
Четырнадцатого февраля она рассталась со Славой. То есть,
конечно, он с ней, - в общем, так называемый праздник пришлось
встречать одной.
Пятнадцатого февраля она ревела.
Шестнадцатого февраля она пошла в торговый центр, чтобы купить
успокоительного в тамошней аптеке. Но вместо аптеки зашла в
знакомый огороженный закуток с сердцами и спросила:
- А сердце художника еще осталось?
- Конечно, вас дожидается, - ответила продавщица.
И когда это сердце забилось в ее груди, она оглянулась вокруг
и глазам своим не поверила.