Толстовская колония в Туркестанском крае

В пяти верстах от бывшей почтовой станции Джери по старому Чимкентскому тракту, на левом берегу извилистой речки Келес прижалась небольшая, но чистенькая деревенька — это колония толстовцев.

В 1900 году отставной капитан Репин, обладающий порядочным капиталом, арендовал в местном Управлении земледелия 280 десятин богарной земли в Чар-Булакской волости, на которой и образовал общину. Община за время своего существования претерпела немало неудач.

Эпоха смутного времени породила целую плеяду тунеядцев и вообще шляющегося элемента, отчасти шантажирующего, а отчасти просто благодаря слабости не желающего работать. Этот-то элемент и стал наполнять общину, обременяя ее во время зимней вынужденной сельскохозяйственной бездеятельности и убегая из нее, когда разгоралась весенняя страдная работа.

Устав и традиции общины заставляли все безропотно переносить. Члены общины в большей своей части были мало знакомы с сельскохозяйственным трудом и техникой, так что немало неудач создавалось и на этой почве, и в скором времени желающим остаться в общине и действительно заняться сельскохозяйственным трудом пришлось пересмотреть свой устав, ломать свои традиции, так как весь капитал, пожертвованный г. Репиным, уже был израсходован, а община еще нуждалась в приобретении некоторых сельскохозяйственных орудий и скота.

Главное внимание было обращено на то, чтоб по возможности прекратить приток в общину перелетного элемента, прикрывающегося именем толстовцев, и это до некоторой степени удалось. Теперь, за последние два года, дела общины улучшились значительно. В общине имеется полный образцовый сельскохозяйственный инвентарь в нескольких комплектах, достаточное количество рабочего скота и большие запасы семени для предстоящего посева. Большие труды община затратила, и, можно сказать, непроизводительно, на создание фруктового садика и поливных полей. Во-первых, проведенный арык отнял немало труда и времени, и во-вторых, что самое главное, ограждение этих полей и садика. В этом месте киргизский скот буквально опустошает и поля, и огороды, шляясь без всякого призора в большом количестве, и от этого-то скота в то время и приходилось ограждаться. Сперва был сооружен дувал, который не дал никаких положительных результатов, потом был вырыт глубокий ров, который тоже не ограждал, и наконец высокие, колючие проволочные заграждения дают возможность совместно с предыдущими ограждениями до некоторой степени сохранить весьма необходимый дли общинников огород и сад. Здесь буквально стонут крестьяне и переселенцы от этой, как они называют, «четырехногой саранчи» — киргизского бродячего скота, зачастую уничтожающего даже соломенные крыши у домов.

Затея с садом и огородом не особенно удачная, так как р. Келес в самое нужное для полива время в июне и июле не дает совершенно воды, отчасти потому, что выше колонии киргизы разбирают воду для своих поливных полей, а отчасти и потому, что она совершенно пересыхает. Но общинникам в силу необходимости приходится пользоваться и тем, что на их долю достается, так как огород дает им, как вегетарианцам, главные продукты питания, и никакие труды, очевидно, на заставят их отказаться от этой затеи, хотя бы им пришлось каждый год, как и в прошлом году, возить в бочках воду дли полива из колодца, находящегося за полверсты от поливных полей. Немудрено, что при таких условиях фруктовый садик имеет жалкий вид и медленно развивается.

Общинники построили себе доволь-таки хорошие жилища, некоторые даже под железными крышами и с большими светлыми окнами. Внутри помещения высокие, сухие и убранные по-городскому.

Община теперь состоит из тринадцати членов, преимущественно крестьян. Семейные члены общины живут в отдельных домах или по две семьи в одном доме, разделенном на две половины коридором, а холостые образовали в одном из домов коммуну. Для обработки пахатной земли община разделилась на две части.

Всего обрабатывается под пашню 60 десятин, а остальные 220 десятин частью служат сенокосом, а частью выгоном.

В прошлом году сами общинники имели возможность скосить лишь около 100 десятин сенокосу, а остальные луга, пригодные для сенокоса, была безвозмездно скошены аман-сайскими переселенцами. Такая небольшая распашка пригодной богарной земли, по всей вероятности, объясняется передрягами предыдущих лет, большой затратой энергии и времени на ограждений и создание поливных полей и сада и, что самое главное, малым количеством членов общины.

Продукты, добываемые общинниками, как полевые, так и огородные, свозятся в одно место и сдаются одному избранному кассиру, который и ведает всем хозяйством. Часть продуктов оставляется для надобностей общины, а другая часть идет [на] продажу. Та часть, которая остается для надобности общины, делится между всеми членами общины поровну, а деньги, полученные от продажи продуктов, за исключением отчисления на хозяйственные надобности общины, также делятся поровну между всеми членами общины. Траты, какие бы они ни были, кассир сам не может производить, и всегда должен испрашивать на то разрешение всех членов общины, также приобретение сельскохозяйственных орудий и скота производится с согласия всех членов общины.

В 1911 году кончается срок аренды участка общинниками, и будет ли им сдан этот участок опять в аренду — пока не выяснено. Тот или иной исход сильно теперь волнует общинников, так как в случае неудачи придется расстаться со всеми постройками и оборудованиями, а также большей частью сельскохозяйственного инвентаря, что общинники ценят в 15 тыс. руб. В случае отказа отдачи им в аренду опять этого участка, по всей вероятности, здесь будет образован переселенческий участок, на который общинники и рассчитывают зачислиться как переселенцы-крестьяне. Эта надежда появилась у них после посещения общины переселенческим чиновником, который сделал подробную перепись членов и съемку земель, занимаемых общиной.

Туркестанцев