Толкование на Книгу Иова свт. Григория Двоеслова - Книга XVIII, ч.14.

farisaios — 10.03.2016

Оглавление.
О том, что это за перевод здесь.

(Окончание. Начало: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13)

Далее продолжается:
Стих 20, 21. Откуда же тогда приходит мудрость? и где место понимания ее? Видно, что она спрятана от глаз всего живущего [Иов. 28:20-21][1].

88. Следующее заслуживает того, чтобы быть отдельно отмечено: то, что святой человек вопрошает, откуда же тогда Мудрость приходит? Ибо Она «приходит» от Него, от Которого Она возникла. И поскольку она рождена от Невидимого и Вечного Отца, как это было – скрыто от нас. Потому же, по словам пророка: и кто должен объявить его потомков? [Ис. 53:8][2]. Теперь «место понимания ее», это, конечно же, разум человека, который, будучи заполненным Мудростью Бога, делается святым. И это потому что, как сказано, Он невидим, Тот, от Которого Она приходит, и без сомнения Она останавливается отдохнуть в том уме, который Ее понимает, пусть будет справедливо сказано: Откуда же тогда приходит мудрость? и где место понимания ее? Но следующая фраза сразу удивляет и приковывает непосредственно все внимание: Видно, что она спрятана от глаз всего живущего. Ибо если Мудрость, которая есть Бог, была «спрятана от глаз всего живущего», то, тогда бы эту Мудрость  никто из святых не увидел бы тоже. Но посмотрите, я слышу, Иоанн соглашается с этим утверждением, который говорит: никто никогда не видел Бога ни в какое время [1 Ин. 4:12][3]. Но снова, когда я смотрю на отцов Ветхого Завета, я узнаю, что многие из них, как сама история Священного Писания свидетельствует, действительно видели Бога. Таким образом, Иаков увидел Господа, который говорит: ибо я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя [Быт. 32:30][4]. Моисей также увидел Бога, о котором написано: и сказал Господь Моисею лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим [Исх. 33:11][5]. И Иов видел Господа, который говорит: я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя [Иов. 42:5][6]. Исаия видел Господа, как сам свидетельствует: В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном [Ис. 6:1][7]. Михей видел Господа, который говорит: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, по правую и по левую руку Его [3 Цар. 22:19][8]. Что означает то, что так много Отцов Ветхого Завета свидетельствуют, что они видели Бога, и все же эту Мудрость, которая есть Бог, как сказано: Видно, что она спрятана от глаз всего живущего? И Иоанн говорит: никто никогда не видел Бога ни в какое время. Это все ясно показывает нам и дает понять, что пока мы живем здесь земную жизнь, Бог может быть увиден в некоторых подобиях, но в фактическим появлении Его Природы Он не может быть виден, так что душа, вдохновляясь благодатью Духа, может увидеть в некоторых образах Бога, но не достичь реального осознания всего величия Его Сущности. Ибо значит это то, что Иаков, который свидетельствует, что он видел Бога, видел не Его, но образ Ангела. Поэтому же и Моисей, который видел Бога лицом к лицу, как бы говорил кто с его другом, в самый разгар его пылкой речи, говорит: если я нашла благоволение в очах Твоих, то яви Себя явно мне, чтобы я мог видеть Тебя. [Исх. 33:13. - Вульг. «Покажи мне лице Твое»][9]. Ибо, несомненно, если бы это был не Бог, тот с кем он разговаривал, он бы сказал: «покажите мне Бога», а не «покажи мне Себя». Но если это был Бог, с Которым он говорил «лицом к лицу», почему он тогда молит, чтобы увидеть Его, Того, кого он и так видит? Но из этого его вопроса очевидно можно понять, что он жаждет воспринять яркость Его Непостижимой природы, которую он уже начал видеть в некоторых подобиях, и Его небесная Сущность как-то присутствует в глазах его ума, в то время как Его Вечность, возможно, не была явлена в каком-либо воссозданном подобии в обстоятельствах времени. И поэтому отцы Ветхого Завета видели Господа, и все же, по голосу Иоанна: ни один человек никогда не видел Бога ни в какое время; и в соответствии с утверждением благословенного Иова, Мудрость, которой является Бог «спрятана от глаз всего живущего», потому что человек, живущий в этой земной жизни, если и бывает в состоянии увидеть Его в неких образах, все же не в состоянии увидеть Его в непостижимости света Вечности.

89. Но даже если это так, что некоторые, кто все еще живут в этой тленной плоти, но растут в неисчислимой силе определенной пронзительности созерцания, и, возможно, смогли увидеть даже Вечную Яркость, это тоже не противоречит утверждению благословенного Иова, который говорит: Видно, что она спрятана от глаз всего живущего; потому что он, тот, что видит «Мудрость», которая есть Бог, целиком и полностью умирает для этой жизни, потому что ни малейшая привязанность к ней не связывает его больше. Потому что никто не видит Ее, кто до сих пор живет в плотских привязанностях, потому что ни один человек не может охватить Бога и этот мир в одно и то же время. Тот, кто видит Бога,  умирает для этого мира от одного простого обстоятельства, что либо по внутренней склонности, либо по регулярным практикам, он отделяет весь свой ум от удовольствий этой жизни. Поэтому сказано и тому же Моисею: Ибо человек не может видеть Меня и остаться в живых [Исх. 33:20][10]. Как если бы это было ясно сказано: «Ни один человек никогда и ни в какое время не может одновременно и видеть Бога духовно, и жить в мире чувственно». Потому и апостол Павел тоже, который познал невидимого Бога, как он сам свидетельствует, в частности [1 Кор. 13:12][11] рассказывает, что отныне он был мертв всему этому миру, говоря: мир распят для меня, и я для мира. [Гал. 6:14][12]. Ибо, как мы уже говорили немного выше, недостаточно только сказать: я распят для мира, если не будет сказано первым: мир распят для меня, ибо он должен не только свидетельствовать, что он был мертв для мира, но также и о том, что мир был мертв для него, так что ни он сам не должен жаждать мира, ни мир отныне не жаждет его. Ибо, необходимо, чтобы оба эти условия сходились в одном месте: потому что если один жив,  а другой мертв, хотя умерший и не будет видить жизнь, но жизнь будет продолжать видеть умершего. Потому Проповедник Бога для того, чтобы он мог показать, что через смиреннейшее смирение, он теперь стал таким, что ни он сам не возжелал мира, ни мир – его, он говорит следующее. Он говорит  не только, что он был распят для мира, т.е. что он, умерев для мира, не видит больше его славу, но он также говорит и что мир распят для него, потому что он бросился на землю с таким смирением, что мир сам по себе как бы умер для него, не видя Павла, ставшего для мира таким малым в скромности и смирении, что перестал быть виден.

90. Но мы должны знать, что есть некоторые люди, которые говорят, что Благословенного Бога действительно можно созерцать в Его Яркости, но нельзя увидеть в Его Природе. Такие лица, конечно, слишком мало точны в высказывании. Ибо для Неизменной Сущности нет такого, что Яркость - это одно, а Природа - другое; но сама Его Природа есть Яркость, а сама Яркость - Его Природа. И для последователей Премудрость Божия в один прекрасный день Себя явит, и Он Сам обещает Своим словом это, сказав: кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему. [Ин. 14:21][13], как будто Он сказал прямо простыми словами: «О вы, которые видят Меня в вашей природе, для вас осталось то, что вы должны увидеть Меня и в Моей природе. Поэтому Он снова говорит: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят [Мф. 5:8][14]. Потому Павел говорит: ибо теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а затем буду знать, подобно как я познан. [1 Кор. 13:12][15].

91. Но так как сказано о Боге первым проповедником Церкви: кого ангелы желают видеть [1 Петр. 1:12][16]. Есть некоторые, кто воображает, что даже ангелы никогда не видели Бога; и все же мы знаем, что это говорится словами Истины: Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего, Который на небесах [Мф. 18:10][17]. И может ли быть, что Истина говорит одно, а проповедник истины говорит другое? Но если мы сравним оба высказывания, то будет ясно, что они вовсе не противоречат друг другу. Ибо Ангелы одновременно и видят и желают видеть Бога и, созерцая, жаждут созерцать дальше. Ибо, если бы они только желали видеть Его, и никогда не имели бы этой радости, желание их было бы беспокойным без удовлетворения, и тревога терзала бы и наказывала их. Но благословенные ангелы далеки от всякого наказания тревоги, потому что никогда не могут наказание и блаженство пересечься. Опять же, когда мы говорим, что эти ангелы насыщаются созерцанием Бога, потому что псалмопевец тоже говорит: я буду насыщаться взирая на лице Твое [Пс. 16:15][18], мы помним, что обычно из пресыщения со временем  вытекает отвращение. Потому оба эти утверждения крайне важны и по праву могут и должны оглашаться вместе, потому, пусть Правда говорит, что они всегда видят; и пусть проповедник говорит, что они всегда желают видеть. Ибо это вместе говорит нам, что желание у них не болезненное, а удовлетворенное, и, тем не менее, в их удовлетворении нет пресыщения, и, будучи удовлетворены, они все же желают и дальше. И поэтому они желают без страданий, потому что желание сопровождается удовлетворением. И они удовлетворены без отвращения, потому что это их радость – гореть в этом желании и дальше. Также будет и с нами в один прекрасный день, когда мы придем к источнику жизни. Там будет блаженство, накрывающее нас в одно и то же время жаждой и удовлетворением. Но с жаждой не будет нам страдания, и отвращение не будет от удовлетворения, потому что сразу желая, мы будем удовлетворены, и, будучи удовлетворены мы будем жаждать. Поэтому мы будем видеть Бога, и это будет главная награда нашего труда, что после тьмы века сего смертного состояния мы будем рады приближению Его света.

92. Но когда мы говорим о приближении Его света, который являет Себя уму, мы помним, и то, что говорит Павел: обитает в неприступном свете, к которому никто не может приблизиться, и который никто никогда не видел и видеть не может [1 Тим. 6:16][19]. И снова, я слышу, что говорит псалмопевец: Подойди к Нему, и будь просвещенным [Пс. 33:6][20]. Как же, приближаясь к нам, Он просветит, если мы не видим свет, с помощью которого мы можем быть просвещены? И если при приближении к Нему мы видим свет, посредством которого мы просвещены, почему сказано, что он непреступный? Тут следует понимать, что он назвал его неприступным для тех людей, умы которых заняты земными вещами. Ибо Священное Писание использует часто для обозначения всех последователей плотских вещей слово «люди». Потому же апостол говорит некоторым лицам, погрязшим в споре: ибо если есть между вами зависть, споры и разногласия и разделения, то неужели вы не и поступаете не как люди? [1 Кор. 3:3][21], к которым он вскоре добавляет: неужели и вы не люди? [1 Кор. 3:4][22]. И, следовательно, в другом месте он выдвинул свидетельство: Глаз Не видел, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его [1 Кор. 2:9][23]. И когда он описал это как скрытое от «людей», добавил он непосредственно: но Бог открыл это нам Духом Своим [1 Кор. 2:10][24], как бы отделяя их от обозначения «люди» тем, что их превознесли над «человеком», когда они попробовали нечто Божественное. Так и в этом месте, когда он сказал о свете Бога «неприступный», чтобы показать, что именно для плотского человека он неприступный, он добавил: Которого никто из человеков не видел и видеть не может, он просто следует своей манере называть «человек» всех, чьи желания нацелены на плотские вещи человека. Потому что те, кто имеют желание к тому, что является божественным, являются, несомненно, выше людей. Поэтому мы будем видеть Бога, если по небесному обращению мы будем приподняты над людьми. Но все же не настолько, чтобы увидеть Его Таким, каким Он Сам видит Самого Себя. Ибо Создатель видит Себя вовсе не так, как творение может увидеть Творца. Ибо, в неизмеримости Бога есть некоторая мера созерцания, установленная для нас, просто потому, что мы ограничены тем, что мы творения.

93. И, несомненно, мы не так созерцаем Бога, как Он видит Себя, и также, мы не так покоимся в Боге, как Он  покоится в Себе. Ибо наше созерцание, как и наш покой, будет лишь в некоторой степени, как Его созерцание или Его покой, но не равен Ему. Ибо мы должны, так сказать, пасть ниц в себе,  чтобы крыло созерцания возвысило нас, и мы будем вознесены от себя для созерцания Его и, будучи увлечены желанием сердца и сладостью созерцания, в определенном смысле, уйдем из самих себя в Него, и это, таким образом, уже не покой, и вместе с тем, самый совершенный покой из возможных. И это идеальный покой, потому что Бог созерцаем, и все же это не равный покой, по сравнению с Тем, Кто не переходит от Себя в другого ради этого покоя. И поэтому покой, так сказать, одновременно и похож и отличается, потому что наш покой только отдаленно похож на Его покой. Ибо мы можем быть благословлены вечностью для вечности, но мы подражаем вечному. И это уже великая вечность для нас, даже просто подражать вечности. Мы, подражая, вкушаем, и, вкушая, подражаем Ему. Мы сейчас начали по вере, а затем усовершенствуем созерцанием, когда мы утолим жажду прямо из самого первоисточника Мудрости совечной с Богом, тем, что мы сейчас пробуем пока только через уста тех, которые проповедуют эти бегущие потоки.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив