to cut or not to cut

Сейчас длинные волосы, если их рассматривать отдельно от меня, очень красивые: густые, ровные, лежат красивыми волнами, цвета пыли.
Если их отдельно от меня не рассматривать, то длинные волосы это мучение: в них жарко, они забивают стоки, из них каждый день нужно сооружать прически разной степени детскости: косица, две косицы, три хвоста, четыре клубка. А мне, на минуточку, 51. Носить длинные волосы распущенными я отказываюсь категорически, потому что мне неприятно ощущать их на шее.
Наконец, длинные волосы мне не идут, и всё многообразие причесок, которые из них можно соорудить, мне не идет тоже.
Короткие волосы мне идут. Не всякие, конечно, но либо короткая взлохмаченность, либо пикси (сзади коротко, спереди подлиннее) – идут. Точнее, раньше шли, а теперь уже неизвестно, но допустим, что несмотря на птоз и понурость всё еще идут больше, чем длинные. С короткой стрижкой первые две-три недели жить очень удобно: помыл, взлохматил, готово.
Дальше начинаются сложности. Вскоре волосы начинают лезть в глаза, в уши и так далее – то есть, надо либо хотя бы раз в месяц снова стричься, либо терпеть, пока отрастет. Но тогда зачем стричься, если вот же оно – уже отросло, чего еще желать?
Постричься – удовольствие на целый день: хорошо стригут две парикмахерши, обе на юге – это два-три часа в автобусе (маска, ветер, потому что окна в автобусах из-за ковида закрывать нельзя). Грядут новые карантины и старые масочные правила – это что же, за свои деньги сидеть два часа в мокрой вонючей маске? Или сидеть дома, дуя на челку, которая бесит и будет бесить еще несколько месяцев?
Но дальше-то будет только хуже, что ж теперь, никогда не стричься?
В унынии.
Проблема волос прямо связана с проблемой пяток, но о ней как-нибудь в следующий раз.


|
</> |