ТиД

2. Порою, впрочем, визитеры довольствуются малым, не перекрывая доступа читателям, а веселясь в оставшихся помещениях - и, недавно, вывалившись из читального зала с красными от неразборчивого почерка кроличьими глазами, я вспугнул стайку каких-то хореографических трепетных ланей: было приятно. Сегодняшний день, увы, продолжил скверную традицию. Ища в сети, кто теперь решил изгадить мне субботу, я наткнулся на совсем уж унылую подробность: оказывается, для того, чтобы оттопыриться в баженовском шедевре не обязательно даже быть чинушей: любой обладатель достаточно пухлой мошны может арендовать его для вечеринки. Нынче это сделала какая-то контора, интимно связанная с махровейшими, кажется, из среднеазиатских тираний. Чаша народного терпения переполнилась и я отправился на Болотную площадь.
3. Было холодно, но симпатично. В углу несколько поодаль от сцены у нас быстро составилось славное комьюнити: бывший клавишник группы «Вежливый отказ», действующий историк литературы и по совместительству могучий публицист, сисадмин частично принадлежащей мне фирмы (я его не узнал и в ответ получил профессиональную сентенцию: «пока сисадмин не нужен, его не видно») плюс автор этих строк. Речей выступавших почти не было слышно, с неба падал снежок, дико хотелось курить. Вокруг стояли люди с трогательными домодельными лозунгами про честные выборы и свободу; лучший из текстов принадлежал одному из моих собеседников и, увы, воплощен не был: идеальное воззвание представляло собой обширное полотнище с четырьмя буквами: «уйди». На нас набежал иностранный корреспондент, карикатурно совпадающий с образом иностранного корреспондента. «Чего вы ожидаете от сегодняшнего митинга?», - спрашивал он у NN. «Многие простудятся», - отвечал тот с высоты своего просветленного духа.
4. У истории есть моменты, когда она, как питон, душащий кролика, напрягает мышцы и между встопорщившимися чешуями видна бугристая белесая кожа рептилии: вероятно, сегодня был такой день. Никто не победил и не проиграл, но могучая сила, руководящая нашими и другими действиями, направляющая воли тысяч людей и вершащая внешние судьбы мира, кажется, снова пришла в движение.