Тбилиси. Письмо маме

А этот текст мы написали с Алиной вместе.

Дело в том, что когда мы были в Грузии, мама Алины просила её описывать, как мы проводим наши дни в Тбилиси. 

Так получилось это письмо Алины к маме. 

Ну и я тут присоседилась, немного, по-дружески.

Здравствуй, мама!

Ты просила меня написать, как прошел сегодняшний день нашего путешествия в Тбилиси. 

Так вот. 

Сегодня утром мы решили поехать в Мемориальный комплекс «Хроники Грузии». Очень хотелось увидеть эту грандиозную достопримечательность столицы Грузии, созданную Зурабом Церетели. 16 колонн высотой 30-35 метров. Находится на горе Кениси. 620 метров над уровнем моря.

 Мы ехали в метро, потом долго шли вдоль шумной автострады. Ты же знаешь, мама, мы в Грузии стараемся везде ходить пешком. Невзирая на горы и пригорки. Традиция у нас такая.

Мы бодро вышли на высокий берег Тбилисского моря и стали оглядываться по сторонам. Автомобильная дорога стремительно убегала вдаль. Людей вокруг не было. Мемориал тёмно-серой громадой высился перед нами на довольно внушительной горе. Как дойти до этого великолепия мы не знали, мама, поэтому стали любоваться на  Тбилисское море и ждать каких-нибудь прохожих, чтобы узнать дорогу.

 И дождались. На пустой автобусной остановке вдруг образовался пожилой джентльмен, который выпил пива и пошел в нашу сторону.  Мы спросили, как пройти к Мемориалу. Он ответил, что пешком мы не дойдем, потому что далеко - надо ехать на автобусе. 

 - На каком? - уточнили мы. 

 - На зелёном, - ответил джентльмен и быстро умчался прочь.

 Дядька не соврал. Не все автобусы в Тбилиси зелёного цвета, есть синие, поэтому совет был, по мнению дядьки, ценным. 

Больше людей нигде не было. Мы открыли карту местности, которая показала, что до Мемориала всего 1 км пути по лесной тропе.

Какая фигня, подумали мы  и решили идти пешком. Потому что мы, мама, всегда ходим пешком. Невзирая на горы и пригорки.

Лесная тропа была вполне удобной и даже романтичной. Людей не было нигде. Даже на Мемориальном комплексе. Мы видели его гигантские колонны, безлюдные и грозные.

 До вершины горы оставалось ещё немного, когда удобная лесная дорожка упёрлась в очень крутой подъём совершенно лысой и каменистой горы.

Мы подумали, мама, и рискнули. Стали карабкаться наверх. Поднялись на метр. Опять немного подумали и опять полюбовались на Тбилисское море. Которое серебрилось внизу. 

 Потом мы посмотрели на грозные колонны Зураба Церетели и решили, что потом. Да, мама, потом.

 Когда-нибудь. Не последний раз в Тбилиси приезжаем.

И мы решили спускаться. Держась за руки. Потому что подошвы скользили по гравию, а падать не хотелось. Эх, мама, видела бы ты наши лица…

Цепляясь друг за друга, беседуя о месте стрекоз в живой природе и стараясь не смотреть вниз и не бояться упасть, на дрожащих ногах мы сползли с лысой горы к  лесной тропе и решили сократить путь. Решили пойти по другой лесной тропе. Карта местности показывала, что так мы быстрей дойдем до метро.

И мы пошли, мама! Внизу грохотали машины, а лесная тропа вела все дальше и спускаться вниз не собиралась. Потом она вообще поползла наверх. Мы встревожились.

Наверх нам идти решительно не хотелось.

Мы немного приуныли. Изучили местность. Увидели примятую траву по склону вниз и решили двигаться по ней. 

Когда внизу показались первые люди, мы очень обрадовались, мама! Мы ускорили движение и буквально свалились в простор цивилизации и там готовы были броситься всем на грудь и всех расцеловать!

На первой же автобусной остановке мы  решили отдохнуть от пережитого волнения. И познакомились с милым старичком. Там же на остановке.

Старичок оказался бывшим профессором филологии Тбилисского университета. Профессор сидел с сумкой, в которой уютно дремали батон и фрукты, говорил на великолепном литературном русском языке. 

Мы поговорили о поэзии, о Маяковском, узнали краткую историю Грузии, которая является центром всего. Ой, мама только не уточняй. Всего, значит, всего. И Сталин тоже… великий.

Короче, мы очень хорошо поговорили со старичком профессором, и раскланялись с ним, весьма довольные друг другом. И долго его потом вспоминали. Яркая личность!

Потом мы быстро приехали домой и сильно объелись. 

Ну, а как ты думаешь, мама? Совершить такое восхождение и не проголодаться?! 

Мы сильно объелись!

Потом мы лежали на диванах и думали, что если нам не удалось припасть к творчеству Церетели, то, пожалуй, можно припасть к его alma mater. 

Мы сползли с диванов и бодро зашагали в Тбилисскую государственную академию художеств имени А. Кутателадзе, которую закончил и в которой заведовал кафедрой Зураб Церетели.

Мы слышали, что в Академии есть интересный музей и вообще, это очень красивое здание, открытое для всех желающих.

И мы решили его посмотреть, мама. И пошли в гору. Потому что Академия находится на улочке старого Тбилиси, где всё на горах.

Идти было хуже, чем по лесной тропе – на узких тротуарах стояли автомобили, и пришлось обходить их, топая по проезжей части. 

И если бы только автомобили! Вдруг мы  увидели дородного мужчину, который уютно устроился на узком тротуаре перед забором своего дома, пил кофе и смотрел сериал по мобильнику! Честное слово, мама! 

У него даже кружка с кофе стояла на плоском камне. Видимо, сидение на тротуаре с кофе под сериал было для мужчины обычным занятием!

Когда мы поднялись на гору и огляделись по сторонам, уточнив у проходящей мимо одинокой девушки, где тут Академия находится,  оказалось, что мы поднялись не на ту гору. Надо на другую. Параллельную этой.

Мы спустились вниз.

Перешли на соседнюю улицу и снова пошли в гору.

И дошли до Академии. Запутались в дверях и решили спросить у охранника, где вход в здание.

Охранник любезно поинтересовался: не из Йошкар-Олы ли мы?

 Мы удивились и спросили:

 - Почему из Йошкар-Олы? 

Охранник тоже удивился.

 - А многие вот так спрашивают, где вход в Академию, а потом говорят, что они из Йошкар-Олы.

Мы ответили, что из Петербурга, охранник улыбнулся и махнул рукой, показав нам нужную дверь. 

Здание Академии художеств считается одним из самых загадочных зданий в городе. Оно много раз достраивалось, перестраивалось, меняло убранство вестибюлей и залов. Академия находится в бывшем особняке богатейшего купца Вардана Аршакуни.   

Он был одержим идеей построить дворец, равный по красоте дворцам персидских правителей. Аршакуни не жалел денег на строительство дома и приглашал мастеров из Персии и Европы. Строительство и отделка дома длились очень долго, но Аршакуни не смог увидеть свой дворец в законченном виде. Он скончался в 1862 году. А в особняке стали размещаться разные организации. А в 1922 году в нём поселилась Академия художеств.

В Академии было  тихо и пустынно. Где-то шли занятия. 

Дыхание высокого искусства чувствовалось повсюду, и мы не стали его нарушать. 

 Походили тихо по коридорам, вышли на балкон, полюбовались увиденным.

Музей был закрыт, поэтому особых культурных потрясений мы не испытали, мы просто походили по холлам и коридорам. Вышли на балкон и полюбовались на здание Академии красивой красоты.

 После Академии мы решили посетить консерваторию. Она рядом была. Отчего же не зайти? 

Из консерватории доносились звуки рояля и прекрасное женское пение. Мы постояли, послушали и решили не заходить. Нам и так всё понравилось. Мы решили двигаться к дому.

Дошли до Театра оперы и балета, сели на лавочку в уютном сквере и решили идти домой коротким путем. Посмотрели карту местности, решили и пошли.

Короткий путь оказался долгой дорогой вдоль нескончаемых домов, которые невозможно было пересечь.

Но мы не унывали, мама, и продолжали бодро вышагивать немыслимые километры нашего дня в Тбилиси. Обычного дня в Тбилиси.

 Наконец вышли на широкий проспект. Нам надо было перейти на другую сторону, и мы пошли по тротуару в поисках перехода. Движение было очень интенсивное. Машины со свистом пролетали мимо. Людей не было. Только впереди нас шёл одинокий мужичок с пустой канистрой.

Мы шли и шли и вдруг увидели, что тротуар странным и непостижимым образом упёрся в проезжую часть. Без перехода. Дядька с канистрой, не ожидавший такого подвоха, стоял и растерянно глядел по сторонам. Мы встали рядом. Перебегать широкую дорогу с множеством машин было опасно.

Мы повернули назад. Опять дошли до перекрестка и огляделись. Перехода не было, но на пересечении дорог была разметка «островка безопасности».

 Дядьке всё надоело, и он рванул вперед, лавируя между машинами, добежал до островка безопасности и стал метаться на нём. Машины с рёвом пролетали мимо, не уступая бедолаге дорогу.

Мы решили, что метаться с дядькой не будем, нашли узкое место в этом сплетении тбилисских магистралей и метнулись на другую сторону, уворачиваясь от машин.

Вечерело. Погода была хорошая. 

Мы вышли на улицу с труднопроизносимым названием Агмашенебели и сели на лавочку отдохнуть. 

Вокруг было много ресторанов, радостно и праздно гуляющих людей. Мы с интересом рассматривали прохожих, собак, витрины ресторанов. Мы так много ходили по горам, мама, что сидеть на лавочке и смотреть по сторонам было невыносимо приятно!

Прямо перед нами было огромное окно барбершопа, за которым брутального вида молодой мужчина возлежал на кресле, а нежная девушка, мастер барбершопа, колдовала над его лицом. Вернее лбом. Или бровями. Мы не поняли.

Периодически она отходила от его лица, поднимала кресло, мужчина смотрел на себя в зеркало, и она опять укладывала его,  склонялась над лицом. Мы стали гадать, что она с ним делает?

Решили, что брови наращивает. Третью и четвертую. Для большей брутальности. Например.

Потом нам надоело следить за клиентом барбершопа и мы пошли домой. Старой испытанной дорогой, не заглядывая в карту местности и не стараясь найти более короткий путь. 

В Тбилиси этот номер не проходит! В Тбилиси надо ходить замысловатыми кругами, наслаждаясь увиденными бытовыми сценками простой жизни и получать от этого удовольствие. А если сильно торопишься, тогда, конечно, нужно сесть в автобус. В зелёный или синий автобус!

Так радостно, на высокой ноте оптимистического удовольствия, закончился один наш день в Тбилиси.

Так, что мама, за меня не волнуйся, у нас все хорошо. 

Ира передает тебе привет.

Целую. 

Твоя Алина.