Так и живём

Сначала у меня ожидался отпуск до двадцать седьмого декабря включительно. То есть, Рождество двадцать пятого уютно в нём умещалось. И были шансы не только убраться в доме, но и даже немного позаниматься ремонтом, о котором я не первый год мечтаю, но не успеваю.
Коллега, полгода страдавшая от гнойников на суставах, выйдя из своего десятидневного отпуска, пошла к врачу и взяла больничный. Ну, подлечила суставы, чё. Я только без отпуска осталась, но то такое.
Потом мои выходные должны были выпасть на тридцать первое и первое, что прекрасно.
Подменная со скандалом выбила себе третий выходной, что, соответственно, удлинило мою рабочую неделю на день. Выходные уехали на первое и второе.
Потом я насторожённо водила жалом, подозревая, что кто-нибудь в новый год запьёт, но всё же надеясь получить свои выходные.
Тридцать первого вечером самая-талантливая-по-части-сучьих-подлянок доярка, весь день ходившая бодрая и весёлая, пришла грустная. Села на стульчик. Посидела. Сказала, что помирает и доить не может. Посидела ещё немного на стульчике, встала и ушла домой. Теперь на больничном. Вечером тридцать первого мы отдаивали её группу втроём. Это после своих групп.
В общем, выходных нет и не предвидится. Сегодня я работаю одиннадцатый день. Плюс скотина дома. Хельга очень старается дома меня разгрузить, но она сама чуть тёплая.
Короче, посты, рукоделие, уборка, ремонт накрылись известно чем.
Но я не сдаюсь.
|
</> |