Суфийские истории - высокие смыслы 1

valentin_irkhin — 25.09.2021

Суфийские истории-анекдоты рассказывают в первую очередь о Боге, а не о людях. Учителям, которые наблюдают за происходящим, остается только слышать и немного комментировать высшую мудрость.
**
1. Одного суфия попросили:
— Почтенный, давайте поговорим о Боге.
— Лучше помолчим о нем, — сказал суфий.
— Но почему?
— Если о Боге заговорите вы, то для Него это будет оскорблением. Если о Боге заговорю я, то для меня это будет слишком большой честью.
(Страх перед дарами пророчества и истолкования)

— Почтенный, я хотел бы, подобно тебе, стать искателем истины, — сказал юноша суфийскому шейху. — Как мне достичь этого? Каким путем?
— Путь к истине нелегок, сын мой, — ответил шейх. — Поэтому будет лучше, если ты присоединишься к сообществу странников. Этот путь — не простая дорога. Он опасен. Там встречаются свои разбойники, препятствия и неприятности. Если боишься, то сиди дома. Ведь когда веют зерно, то отделяют шелуху от зерна. На пути шелуха — это страх.
(Страх Божий)

– Я велю тебя повесить, – сказал Насреддину жестокий и невежественный правитель, прослышав о его способностях,– если ты не докажешь, что ты мистик.
– Я вижу странные вещи, – сразу сказал Насреддин, – золотую птицу на небе и демонов под землей.
– Как ты можешь видеть через твердые предметы? Как ты можешь видеть так далеко в небе?
– Страх – вот все, что вам требуется.
(Страх Господень – начало премудрости)

Одного суфия спросили:
— Почтенный, столь многое зависит от того, как питается человек! Когда же человеку лучше всего садиться за стол?
— Если у него есть еда, то пусть он подождет, пока почувствует голод, — ответил суфий. — А если еды нет, то пусть подождет, пока добудет еду.
(Еда как символ учения. Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими.)

Моллу Насреддина спросили:
— Есть ли отличие между богатым и бедным, кроме количества денег?
— Есть, — ответил Молла. — Если бедняк съест змею, то скажут: «С голоду!» А если богач, то скажут: «Лекарство!»
(То же. Змея дает плод Древа. Каждый получает от познания учения свою пользу.)

Давным-давно жил один мудрый дервиш. Было у него много учеников и последователей. Но и завистников было не меньше.
Каждый в окрестности знал, что всякий человек в любое время дня и ночи может беспрепятственно зайти к дервишу домой, в любую из комнат. Воспользовавшись этим, враги решили отравить мудреца. Они незаметно разложили напоенные ядом яблоки по всему дому.
Отравленные яблоки раскладывались снова и снова, но мудрец оставался в добром здравии. Тогда некоторые уверились в святости старца. Они пали ему в ноги и просили принять их в ученики.
— Твоя чувствительность совершенна, о, мудрец, ведь ты способен отличить отравленное яблоко от хорошего плода. А яд не причиняет тебе вреда, — сказали они уважительно.
— Дело лишь в том, — признался дервиш, — что я никогда не ем фрукты, которые валяются где попало.
(Важна последовательность плодов познания)

Однажды Молла Насреддин прогуливался по базару. Он услыхал проповедь чужеземного мудреца и остановился.
— Каждый человек должен поступать так, как он хочет, чтобы поступали с ним! — учил мудрец. — Пусть сердце ваше желает другому того же, чего оно желает себе!
Молла немного подумал о сказанном и произнес:
— Есть на свете прекрасные птицы, которые питаются ядовитыми ягодами, не причиняя себе этим вреда. Однажды такая птичка, собрав немного ягод, угостила ими свою подружку лошадь.
(Восточные учения спасения годятся только для миров ангелов и богов)

Какой-то человек увидел, что Насреддин ищет что-то у себя во дворе.
– Что вы потеряли, Мулла? – спросил он. – Свой ключ, – ответил Мулла. Они вдвоем опустились на колени и стали искать его.
Через некоторое время тот человек спросил:
– Где вы уронили его?
– В своем собственном доме.
– Так почему же вы ищете здесь?
– Здесь света больше, чем внутри моего дома.
(Учения чужих религий)

Мышь и слон полюбили друг друга.
В брачную ночь слон подвернул ногу, упал, ударился и остался лежать бездыханным.
— О, судьба! — заголосила мышь. — Я купила миг удовольствия и тонны воображения за цену всей жизни, посвященной копанию могилы!
(Предупреждение. За религиозное воодушевление, высокие состояния и кайф приходится платить)

Богатая женщина попросила оформителя вывесок написать предупреждение о собаке в доме, чтобы повесить его на входной двери. Он написал: «Осторожно, злая собака!» — и потерял заказ.
— Глупец, — воскликнула женщина, — я хотела уведомить входящих: «Стучите тише! Не разбудите собаку!»
(В записи пророками священных книг слишком много места уделяется гневной природе Бога, за что они сами навлекают на себя немилость)

Некий человек, считавший себя просвещенным, прослышал, что в таком-то городе живет мудрый суфий, который занят торговлей и ведет ее прибыльно. Человек немедленно написал суровое и обличительное письмо этому суфию, призывая его быть аскетичным и развивать в себе безразличие к вещам этого мира.
Списки с письма распространились среди искателей истины, и назидание это оценивали весьма высоко. Один юноша встретил того мудреца, которому и было адресовано письмо, и спросил его:
— Почтенный, что вы думаете об этом послании?
— Ничего.
— Как? Разве письмо не дошло до вас?
— Дошло. Письма-то я получаю, но не читаю их. Ведь письма принадлежат к вещам этого мира, а я к ним безразличен.
(Отношение Бога к человеческим мнениям о Его природе, Законе и деяниях, отраженным в Писании)

На подоконник к Молле Насреддину слетел с неба королевский сокол. Он гнался за цаплей, промахнулся и чуть не убился насмерть. Птица была измучена и поэтому не сопротивлялась, когда Молла взял ее в руки.
Насреддин никогда прежде не видел сокола и решил, что эта птица — голубь.
— Какой-то ты странный, — сказал Молла птице, — и когти у тебя длиннее, чем надо, и хвост не тот, да и клюв слишком кривой! Плохо же за тобой смотрели!
Молла подрезал ножницами когти сокола, обкромсал перья хвоста и срезал «лишнее» с клюва.
— Ну вот, теперь ты хоть чуть-чуть стал на себя похож, — довольно сказал Насреддин. — Руки бы оторвать тем, кто тебя так запустил!
(Орел – один из образов-ликов Бога, с которым нужно работать в практике медитации)

Три тысячи прославленных эпикурейцев были приглашены на праздник в халифский дворец в Багдаде. По какой-то ошибке среди них оказался и Насреддин. Этот праздник устраивался ежегодно, и каждый год главное блюдо праздника превосходило своей пышностью прошлогоднее, потому что репутация великого халифа должна была поддерживаться и укрепляться. Но Насреддин пришел только для того, чтобы поесть. После долгого ожидания, предварительных церемоний, пения и плясок, внесли, наконец, невероятное количество серебряных подносов с кушаньями. На каждом подносе, предназначавшемся для пятерых гостей, лежал целый зажаренный павлин, украшенный искусственными, но съедобными, крыльями и клювом, а оперенье сверкало как драгоценное от сахарных украшений.
Гурманы за столом Насреддина задохнулись от восторга, наслаждаясь видом этого непревзойденного произведения творческого искусства. Казалось, никто не помышлял приступать к еде. Мулла умирал от голода. Вдруг он вскочил и заорал:
– Ну, что ж, я допускаю, что он выглядит странно. Но, по всей вероятности, это еда. Давайте съедим его, пока он не съел нас!
(Религиозные ритуалы поклонения препятствуют познанию истины и в конечном счете приводят верующих к гибели)

Молла Насреддин прогуливался со своими учениками по базарной площади. Вдруг он заметил, что ученики уставились на большое блюдо с кусками поджаренного мяса, стоящее перед дородным важным купцом. Молла ничего не сказал, а лишь спокойно наблюдал, как очарованные запахами ученики поедают глазами блюдо. Так кошка могла бы караулить мышь.
Купец приступил к трапезе. Он схватил толстыми пальцами большой кусок мяса и вгрызся в него с жадностью тигра. Сок брызнул в разные стороны, жир стекал по подбородку купца и его рукам, капая на дорогое платье. Взор его был устремлен только на мясо, и он вряд ли замечал орнамент на блюде, который оценил Насреддин.
Ученики со стыдом и отвращением отвели взоры от этого зрелища и встретили взгляд своего учителя, о котором совсем забыли на время. Они ждали упреков, но Насреддин смеялся.
— Вот чудное зрелище, — сказал он, — мясо, поедающее мясо. Но существует нечто страшнее увиденного вами: когда мясо, которое даже и не вам принадлежит, начинает пожирать вас самих.
(Жестокий мир, в котором действует Шаддай – Бог Всесильный. Мясо – Его мышца)

Насреддин нашел спелый орех. Молла попробовал раскусить его, но неожиданно орех выскочил изо рта и исчез в траве, а Молла чуть не прикусил себе язык.
— Да… — подивился Молла, проверяя, все ли зубы целы. — Каждая тварь старается избежать смерти.
(Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Освобождение по буддийскому срединному пути)

Знаете ли вы, что рыба не имеет ни малейшего представления о воде? Она не знает о существовании воды, пока она в ней находится. И только оказавшись на суше, она начинает переживать, но по-прежнему не понимает своей беды. Выброшенная на берег, лежит она, судорожно глотая воздух и обвиняя в своих несчастьях всех вокруг. Рыба готова сражаться с деревьями и травой, с песком и солнцем, как будто они повинны в ее бедах. Бывает так, что она перестает сопротивляться своей участи. Иной же раз она отчаянно борется за свою жизнь. Если случайно ей удается выскользнуть обратно в воду, она кажется себе очень мудрой, хитрой и ловкой. Но чаще она умирает.
Рыба ничего не знает об удочке и сети. В своих бедах она будет обвинять крючок или леску.
Как же это грустно — быть рыбой. Что за удача — быть человеком.
(Только человек способен быть верующим, да и то редко. Вера же есть уверенность в невидимом)

Собака гналась за газелью. Обернувшись на бегу, газель сказала собаке:
— Не догнать тебе меня, ни за что не догнать!
— Почему? Почему? — хрипло пролаяла собака.
— Да потому, что я спасаю свою жизнь, а ты бежишь лишь по приказу своего хозяина.
(Отличие освобожденного человека от верующего)

В одной деревне у крестьян стали пропадать цыплята. Это хитрый лис каждую ночь успешно наведывался в курятники. Жителям деревни никак не удавалось изловить вора. Тем временем ловкий зверь уже делился цыплятами со всеми лисами в округе. Тогда крестьяне пошли к мудрецу, и тот согласился помочь им. Особый талисман мудреца заставил зверя прийти к его дому.
— Убей его! — закричали люди, когда лис оказался в руках старого дервиша. Мудрец же отпустил лиса, надев на него ошейник с каким-то камнем.
— Что ты наделал! Как теперь мы убережем своих цыплят от вора? — возмущались люди.
— Все живые существа в этом мире, а не только люди, стараются скрыться от света истины, — отвечал дервиш. — Камень на ошейнике излучает этот свет. Завидев его, ваши цыплята спрячутся так, что сам лис их не найдет.
Так и вышло. Жители деревни стали жить спокойно. Лис же вернулся к мудрецу, ведь ему не удавалось поймать никакой добычи. И дервиш делился с ним едой и кровом.
(Еще один способ избавиться от Бога – неведение, религия-посредник, духовный материализм, камень – возможно Кааба)

Величественное море открылось взору Моллы Насреддина.
Такое зрелище он видел впервые. Темно-синие, с белоснежными гребнями волны с шумом разбивались о скалы, и брызги фонтаном сыпались к ногам Моллы. Очарованный прекрасной картиной, он спустился к воде, чтобы испробовать ее на вкус.
— Подумать только! — сказал он. — Столько претензий, и не годится для питья!
(Благородная истина – мир сансары полон тяготы, бесполезных, хотя захватывающих впечатлений)

Насреддин с приятелем делили на двоих один стакан молока.
— Ты, Молла, пей свою половину молока первым, а я потом. Добавлю к молоку сахара и выпью сладенького.
— Слушай, добавь сахар сейчас, и мы вместе полакомимся сладким молоком.
— Нет, братец, ведь сахара мало, и на весь стакан не хватит.
Молла задумался на мгновение.
— Знаешь, — сказал он вдруг, — у нас ведь есть соль! Я, пожалуй, выпью соленого молока.
(Бог в двух своих ликах при творении мира распределяет благо и зло для разных эпох)

Как-то друзья увидели, что Насреддин стоит на коленях у пруда и кидает в воду закваску.
— Эй, Молла, что ты делаешь?
— Закваску кидаю, айран хочу сделать.
— Но ведь так айран сделать невозможно.
— Я знаю, но надеюсь — а вдруг получится?
(Спасительное учение приходит в мир через мессию)

В некоем городе один советник при султане лишился своего места: султан перестал ему доверять и отстранил от должности, назначив советником другого человека. Когда новый чиновник пришел в дом, отведенный советнику, то застал там прежнего придворного — тот сидел, как и ранее, на привычном месте, не вывез свои вещи и не освободил дом. Новый советник в изумлении спросил:
— Почему ты еще здесь и не собираешься уезжать? Ведь ты потерял это место.
— Да, это правда, — вздохнул прежний советник, — я потерял место… Но не надежду!
(Учителя, пророки, бодхисаттвы… не уходят из мира, рождаются снова и снова, надеясь накопить заслуги для собственного спасения)

Время от времени Насреддин ездил из Персии в Грецию верхом на осле. Каждый раз он вез с собой два тюка соломы, а обратно приезжал без них. Всякий раз охрана обыскивала его, ища контрабанду. И никогда ничего не находила.
– Что вы возите, Насреддин?
– Я контрабандист.
Много лет спустя, становясь с каждым годом все более и более зажиточным, Насреддин поехал в Египет. Один из таможенников повстречался там с ним.
– Скажи мне, Мулла, теперь, когда вы находитесь вне юрисдикции Греции и Персии, и живете здесь в такой роскоши, – что это вы возили контрабандой, что мы никак
не могли поймать вас?
– Ослов.
(Деяния бодхисаттвы-перевозчика)

Мулла купил осла. Кто-то сказал ему, что ослу нужно давать определенное количество корма каждый день. Он подсчитал, что такое количество слишком велико. Нужно провести эксперимент, – решил он, – и приучить осла к меньшему количеству пищи. Поэтому каждый день он уменьшал его рацион. В конце концов, когда рацион был снижен до почти полного отсутствия пищи, осел свалился и подох.
– Жалко, – сказал Мулла. – Если бы у меня было еще немного времени до того, как он умер, я смог бы приучить его жить, не питаясь вообще ничем.
(Когда приближается Апокалипсис, количество благо в мире постоянно падает. Это неотменяемый закон природы, предстоит гибель старого мира)

Корабль, на котором Мулла был единственным пассажиром, попал в тайфун. Капитан и команда, сделав все, что было возможно, чтобы спасти корабль, упали на колени и принялись возносить небу молитвы об избавлении.
Мулла спокойно стоял рядом с ними.
Капитан открыл глаза, увидел стоящего Муллу, вскочил на ноги и закричал:
– На колени! Ты – благочестивый человек, тебе следует молиться вместе с нами.
Насреддин и не пошевелился.
– Я всего лишь пассажир. Все, что касается безопасности этого корабля, – ваше дело, а не мое.
(Бог вместе с людьми в ноевом ковчеге плывет в будущий мир через воды потопа)

Однажды Насреддин попал на верфь. Работа кипела, строились корабли. И все же Молла заметил там нечто, по его понятиям, не связанное со стихией воды, — горящий огонь и кипящую смолу.
— Мы смолим днища кораблей, предохраняя их от течи и гниения, — ответил на его вопрос корабел. — С таким днищем корабль идет быстрее.
Вернувшись домой, Молла решил проверить, так ли это на самом деле. Он зашел в хлев и вывел во двор своего осла. Затем развел огонь под котелком со смолой. После взял кисть и мазнул расплавленной смолой по животу осла. Дико взревев, тот молнией вылетел со двора Насреддина.
— Здорово работает! — в восторге подумал Молла.
(Апокалипсис как средство ускорения Пути спасения)

Однажды в школу к Насреддину привели ребенка. Мать сетовала, что сын не слушается.
— Он очень плохо себя ведет! — жаловалась она Молле. — Я хочу, чтобы вы его проучили. Напугайте его!
Поза Насреддина вдруг стала угрожающей. Страшная гримаса появилась на его лице. Он зловеще зашипел и затопал ногами, забрызгал слюной, а затем с громким воплем выбежал из дома.
Женщина упала в обморок. Ребенок обмочился от страха.
К тому времени, когда женщина пришла в себя, Молла вернулся в дом. Он был серьезен и спокоен, как обычно.
— Уважаемый! Я вас просила напугать сына, а не меня!
— Дорогая, да разве вы не заметили? Я так старался помочь вам, что сам себя напугал! Ведь если угрожает опасность, то она угрожает всем!
(Бог дает пророчество об Апокалипсисе всем, в том числе Жене на небесах и ее Сыну)

Бог пришел к Моисею и сказал:
— В прошлый раз я навестил тебя и оставил осененного сиянием, а когда я сам заболел, то ты не пришел.
— Постой, Боже, — воскликнул Моисей, — я не понимаю, о чем ты говоришь! Как ты можешь болеть? Да и куда я должен был прийти навестить тебя?
— Человек, которого я знаю и люблю, нуждался в помощи, но ты не проведал его. Я — это он. Если ты оказываешь услугу ему, то ты помогаешь и мне. Если ему плохо — то плохо и мне.
(То же, в конце мира Закон Моисея перестает быть спасительным для людей и Бога)

Маленький глиняный кувшинчик для воды стоял на столе. В углу комнаты на кровати лежал больной, томимый жаждой. «Пить! Пить…» — поминутно просил он. Но родичи его ушли по делам, оставив его одного. Мольба больного была так жалобна, что даже кувшинчик не выдержал. Он переполнился состраданием и, прилагая невероятные усилия, подкатился к постели больного, остановившись возле самой его руки. Больной открыл глаза, и взгляд его упал на кувшинчик. От этого зрелища он исполнился изумления и облегчения. Собрав все свои силы, больной поднял кувшинчик и прижал его к горячим от жара губам, но только тут понял, что кувшин пуст! Последние силы больной потратил на то, чтобы швырнуть кувшинчик в стену. Тот разлетелся на бесполезные куски глины.
(Болезнь Бога в конце мира. Бог, желая показать гнев и явить могущество Свое, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели…)

О, человек! Считай себя невезучим только в том случае, если с тобой приключится нечто подобное: допустим, ты решил стать гробовщиком, а люди вдруг перестали умирать.
(Бог не может допустить сохранения старого мира)

Тщеславный царедворец стрелой проскакал со своей многочисленной свитой по дороге.
— Убирайся, бродяга! — крикнул он, ударив плетью старика, сидевшего на обочине.
Всадники умчались. А старый дервиш встал с земли и тихо сказал им в след:
— Пусть исполнится все, что вы желаете, и даже больше!
Прохожий, который все это видел, подошел к дервишу и спросил:
— Скажи, благочестивый человек, что означают твои слова? Произнес ли ты их, потому что душа твоя благородна? Или потому, что ты знаешь, к какому бесчестию приводит людей исполнение их мирских желаний?
— Дорогой друг! — ответил дервиш. — Я хотел сказать то, что я сказал. Я пожелал всадникам всех благ потому, что у людей, всем удовлетворенных, не будет причин скакать куда-то сломя голову и стегать дервишей.
(Добрые святые могут отложить Апокалипсис, решая проблемы его всадников)

Молла Насреддин работал на своем огороде, с самого утра занимаясь высаживанием рассады. Вечером, когда небо стало меркнуть, он вдруг застыл на миг, потом бросился обратно в огород и стал выдергивать все, посаженное за день, и прятать в большой мешок. Соседи, проходившие мимо, спросили:
— Молла, что ты делаешь? Что случилось?
— Да ничего! Я просто понял одну вещь — поздновато, правда, но лучше поздно, чем никогда. Все принадлежащее мне следует держать под надежным присмотром, лучше всего — дома!
(Бог готовится к Апокалипсису – концу мирового периода)

Молла Насреддин повстречал угрюмого человека, бредущего по дороге в город.
— Что с тобой? — спросил Молла.
Человек показал ему потрепанный дорожный мешок и жалобно сказал:
— Все, чем владею я в бесконечно огромном мире, едва заполнит этот жалкий, негодный мешок!
— Да, плохо дело, — посочувствовал Молла. С этими словами он выхватил мешок из рук человека и пустился бежать прочь по дороге.
Потеряв все свое имущество, человек разразился слезами и продолжил путь в угнетенном состоянии духа. Тем временем Молла забежал вперед и положил мешок прямо посреди дороги, чтобы человек непременно заметил находку. Когда тот увидел свой мешок, валяющийся на пути, он рассмеялся от радости и вскричал:
— Ох, мой мешочек! А я-то думал, совсем я тебя потерял!
Вот как легко осчастливить человека, — наблюдая за ним из придорожных кустов и посмеиваясь, подумал Молла.
(Путь Бога по мирам, к новому творению в сопровождении наставника (Будды?))

Однажды в чайхане Насреддин похвастался:
— Я вижу даже в полной темноте!
— Тогда почему вечерами ты шагаешь домой, освещая путь фонарем?
— Чтобы другие люди не сталкивались со мной.
(То же, встреча с Ликом преждевременна)

Однажды в дом к дервишу забрался вор и вынес половину его имущества. Дервиш подхватил остальные вещи и побежал вдогонку за вором.
— Тебе чего? — спросил вор, заметив, что дервиш не отстает и следует за ним по улице.
— Да ничего, — ответил дервиш, — просто я уже давно подумывал о переезде в местечко получше. Ты же оказался так добр, что тащишь половину моих вещей. Я взял вторую половину и теперь переезжаю вместе с тобой. А утром прибудут моя жена и другие родственники.
— Вот что, — сказал тогда вор, — пожалуйста, забери все обратно и отпусти меня.
(Верующий пытается использовать атрибуты Бога для своего спасения, а Ему только того и надо – пора переходить в следующий мир)

– Возьми этот мешок и отнеси его ко мне домой, – сказал Насреддин носильщику на базаре.
– Я к твоим услугам, Эфенди. Где твой дом?
Мулла посмотрел на него, пораженный ужасом.
– Ах, ты, хулиган несчастный, а может, ты еще и вор. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь скажу тебе, где находится мой дом?
(Бог все же остается неведомым)

– Насреддин, сын мой, ты должен рано вставать по утрам.
– Почему, отец?
– Это хорошая привычка. Ты знаешь, однажды я поднялся на рассвете, пошел прогуляться по дороге и нашел мешок золота.
– Откуда ты знаешь, что его не потеряли предыдущей ночью?
Не в этом дело. Во всяком случае, его там не было за ночь до того. Я заметил.
– Тогда не у всякого удача, кто рано встает. Человек, который потерял золото, встал, должно быть, еще раньше, чем ты.
(Согласно сутрам, Бог Брахма пробуждается первым в будущем мире и забирает все его богатства)

Шах со своими придворными охотился на краю пустыни. Незаметно спустилась ночь. Резко похолодало, и у шаха от дрожи зуб на зуб не попадал. Придворные заметили огонек, и вскоре все они стояли перед маленькой бедной хижиной. Из дверей вышел одетый в старые заплатанные одежды человек и пригласил шаха переночевать в своем жилище.
— О, великий, не соглашайся, ибо твое достоинство пострадает от такого ночлега! — вскричали придворные.
— Достоинство шаха вовсе не пострадает от одного ночлега, — сказал бедняк. — К тому же мое достоинство после этого ночлега сильно возрастет!
Шах остался ночевать в бедной хижине и наградил бедняка богатым халатом.
(Следуя наставлениям тибетских учений, Бог проходит через промежуточное состояние – бардо, чтобы вновь обрести могущество)

– Когда я был в пустыне, – сказал однажды Насреддин, – я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
– Однако, как вы это сделали?
– Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.
(То же, встреча с гневными божествами других религий)

Насреддин бродил по кладбищу. Он споткнулся и упал в старую могилу. Лежа там и представляя, как бы он себя чувствовал, если бы был мертв, он услышал шум. В его уме промелькнуло, что это пришел за ним Ангел Смерти, хотя это всего-навсего проходил мимо караван верблюдов.
Мулла вскочил, перевалился через кладбищенскую стену и переполошил верблюдов. Погонщики верблюдов избили его палками. Он прибежал домой в плачевном состоянии. Жена спросила у него, что случилось, и почему он пришел так поздно.
– Я был мертв.
Заинтересовавшись сверх всякой меры, она спросила, на что это похоже.
– Это вовсе неплохо, если только не тревожить верблюдов. Не то они побьют тебя.
(То же, верблюды идут через игольное ушко)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив